– Так и сказал?
– Да, это его слова. Я их, наверное, на всю жизнь запомню. Понимаешь, то, что дал мне иман, то, чем он со мной поделился... это неоценимо. Я думал, что никогда не смогу отблагодарить его. А тут он просит моей помощи!
Голос Сахара дрогнул и замолчал. Арлинг еще не помнил керха таким взволнованным, поэтому не торопил. Его друг был прав. Школа Белого Петуха давно перестала быть просто школой. Она была их домом, семьей, верой и надеждой. Временами иман бывал жестоким, злым, даже несправедливым, но он всегда оставался человеком, который посвятил им свою жизнь и дал больше, чем они смогут когда-нибудь ему вернуть. Помочь учителю – да это было мечтой каждого из них!
– Иман хочет, чтобы я добрался до подножья Гургарана, – тем временем, продолжил Сахар. – Мне нужно найти отряд Белой Мельницы, который охраняет Царские Врата от возвращения Подобного. До сих пор я думал, что Стражи Гургарана – это только легенда. Учитель встревожен, что от них уже много месяцев не поступало вестей, а на границах Карах-Антара замечены незнакомые керхские племена. В общем, я отправляюсь туда вместе с группой керхов, которые служат Белой Мельнице. Оказывается, есть и такие. Если найти стражей не получится, нам придется завоевать доверие новых племен. Иман считает, что исчезновение отряда как-то связано с их появлением в тех землях. Задача непростая. Восточные племена сильно отличаются от западных. Кучеяров они презирают, так же как и тех керхов, которые торгуют с сикелийскими городами. Нам придется притвориться кочевыми племенами с Холустайского плата, иначе восточные керхи нас к себе близко не подпустят. Я почти забыл их диалект, но до Карах-Антара путь долгий, должен вспомнить. «Будешь моими глазами», – сказал мне иман сегодня. Вот так. Не знаю, что ищу и когда вернусь, но чувствую, встретимся не скоро.
Быть глазами учителя... Почему-то эти слова ранили больнее, чем новость о том, что из школы уходил его последний товарищ. Вот и у Сахара появился свой путь. А его собственная цель по-прежнему была лишь размазанной по небу тучей. Скоро поднимется ветер, и от облака не останется ни следа. Кажется, он уже слышал его свист и жаркое дыхание. Приближались перемены, и они были неизбежны.
– Знаю, тебе будет тяжело, – вздохнул Сахар, положив руки ему на плечи. – Но ты нужен иману, Ар. Больше, чем кто-либо из нас. Он ведь тоже совсем один.
Арлинг сжал зубы и снял ладони керха с плечей. Медленно, чтобы не обидеть, но настойчиво. Из сегодняшних новостей ему не понравилась ни одна, и он не собирался это скрывать.
– Ведь все уже решено? – спросил он, надеясь на отрицательный ответ.
А может, попроситься с Сахаром? Отправиться в далекий Карах-Антар на встречу с пустынным ликом смерти было не менее желанно, чем уехать в Пустошь, чтобы пройти древнее испытание. Диалект восточных племен он тоже мог выучить, ведь Сахар сам сказал – дорога дальняя.
Но ответ друга прозвучал безжалостно.
– Да, – серьезно кивнул керх. – Все решено. Завтра с утра я уезжаю в Муссаворат, чтобы встретиться со своей группой. Но буду писать. Обещаю. Думаю, с этим проблем не будет. Читаешь ты лучше нас.
«Да, читать я умею», – хотел огрызнуться Арлинг, но благоразумно промолчал. Сдержать эмоции и убрать краску с лица было труднее. Он многое что умел, пусть ему и понадобилось шестнадцать лет, чтобы овладеть тем, о чем зрячие даже не задумывались. Он научился владеть своим телом лучше, чем до потери зрения, мог о себе позаботиться, свободно читал и писал на кучеярском, шибанском и керхар-нараге, знал местные обычаи, свободно держался в седле, умел готовить, стирать, работать в саду и столярной мастерской при школе, а также, что было немаловажно в городе, окруженном песками, находить воду в пустыне. Конечно, Арлинг мог немного больше обычного кучеяра – например, убить человека одним касанием пальцев, но почему-то это умение ему не помогло. Иман выбрал не его.
– Ладно, я понял, – наконец, ответил он, понимая, что ему оставалось только смириться. – Постараюсь скрасить старость имана. Если у Сохо это не вышло, может, получится у меня.
– Вот и славно, – отозвался Сахар. – А Сохо ты зря вспомнил. Я с ним вчера столкнулся. Готов поспорить, он звал имана на Бои Салаграна. Бесполезное занятие. Ты и сам знаешь, как иман относится к подобным развлечениям. Хотя, конечно, Бои Салаграна – это не просто спортивные соревнования. Ты слышал, что в этом году они пройдут у нас?
– Угу, – кивнул Арлинг, стараясь не выдать внезапного волнения. Он уже решил для себя, что бои его не интересуют, однако, отчего вдруг на душе стало так неспокойно?
– Бои запрещены, – негромко заметил он.
– Ерунда, – отмахнулся керх. – Уверен, серкеты свое не упустят и соберут народу еще больше, чем пять лет назад. Ну и деньжат загребут немало.
– Серкеты? – удивился Регарди. – А они тут причем?
– Как причем? – усмехнулся Сахар. – Да это же их детище до последней капли крови. Салагран был Скользящим. Если верить слухам, то сначала бои проводились только между воинами Нехебкая для того, чтобы выбрать самых лучших и достойных бойцов Солукрая. По другой версии, эти бои были посвящением, которое проходили молодые жрецы, мечтающие получить статус воина Нехебкая. Как бы там ни было, когда серкеты ушли из городов, про бои на какое-то время забыли. Но пару столетий назад Скользящих возглавил некий Салагран, который решил возобновить традицию, а заодно и улучшить материальное положение серкетов, погрязшим к тому времени в нищете и забвении. Никто не ожидал, что Бои Салаграна станут популярными. Кто-то объясняет это тем, что их проводили серкеты, которые сами по себе – живая легенда, другие думают, что приманкой стал солукрай. Где еще можно увидеть бой, придуманный богом? Лично мне кажется, что правда где-то посередине. Скрытое и запретное всегда манит. Впрочем, есть и другое мнение. К примеру, наш повар Джайп считает, что бои Салаграна не имеют ничего общего с древними мистериями Скользящих, и настоящего Солукрая на них уже не увидишь. Может, он прав. Сегодня в боях может принять участие любой, у кого есть деньги и желание поиграть со смертью.
– Разве бойцы тоже должны платить?
– Наивный. Сегодня за все надо платить. Даже за смерть. Бои Салаграна не каждому по карману. Обычно школы, которые выставляют своих учеников, обращаются за поддержкой к купцам. А те выбирают их, как породистых жеребцов для скачек. Или птиц для петушиных боев. Это как игра. И настоящие игроки в ней – не те, кто убивают друг друга на сцене, а торговцы с толстыми кошельками.
Сахар замолчал, уступив место звенящей тишине ночи. В школе она всегда была особенная. Арлингу не хотелось ее нарушать. Все, что можно сказать, было сказано.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});