А Богородская и Тверская фабрики достались другим двум сыновьям 4*.
Т.С. Морозов сумел свою чересполосную фабрику поставить в блестящее положение; на ней и подсобных к ней предприятиях числилось около 20 тысяч человек рабочих.
После смерти Тимофея Саввича осталось два сына — Савва и Сергей, оба получившие университетское образование. Сергей Тимофеевич из- за своей нервной болезни не пожелал заниматься делом, а всецело отДался работе по кустарному музею, на что тратил большие деньги, чтобы выдвинуть кустарное производство на надлежащую высоту по выработке и изяществу.
Савва же по окончании университета вступил в дело и начал там работать, где мне пришлось с ним познакомиться.
Лицо Саввы Тимофеевича в памяти моей не запечатлелось, осталось лишь одно воспоминание какого-то странного подергивания мускулов лица, изображая как бы потуги от несварения желудка. Чем можно это объяснить — не знаю. Думаю: не с детства ли усвоенная плохая привычка.
Саввой Тимофеевичем при начале вступления в свое дело был устроен пир только лицам, имеющим поставки на фабрику, в ресторане «Стрельна», известном своим роскошным зимним садом. Приглашенных было много, угощение обошлось дорого, но, несомненно, было сделано с целью, чтобы сразу стать к нужным для дела лицам в более близкие отношения и сделаться между ними популярным. Для интересов фирмы таковой пир не представлял никакой нужды, она и без того была очень интересна всем, имеющим с нею дела.
В это же приблизительно время Савва Тимофеевич явился на торжественное собрание выборщиков Биржевого комитета, кажется, бывшее по случаю пятидесятилетия основания Биржи, подошел ко мне с просьбой познакомить его с Николаем Александровичем Найденовым. Все это давало право думать, что он имеет намерение заняться общественными делами и занять подобающее положение среди купечества. Это было принято к сведению, и вскоре группа лиц, организовавшая Среднеазиатскую выставку, при выборе членов комитета выставки выдвинула его в члены, и он был выбран единогласно. Передачу о таковом выборе его в члены комитета выставки сделал я и заметил, что известие им принято было с удовольствием. Но нужно сказать, что в то время значительная часть купечества относилась отрицательно к этой выставке и ожидала полного провала ее.
Савва Тимофеевич принял с охотой эту обязанность, но ни разу не посетил заседаний комитета во время ее организационных работ, то есть в то время, когда он всего больше мог бы принести пользы для дела. Посещение же им комитета началось только после того, когда успех выставки был несомненен — после принятия звания почетного председателя выставки великим князем Сергеем Александровичем. Невольно бросалась в глаза любовь Саввы Тимофеевича беседовать с корреспонден
тами газет, одолевающими в то время комитет разными вопросами. Он уделял им много времени, угощая завтраками и коньяком в буфете выставки, после чего в газетах были помещены его беседы с восхвалением его.
Вскоре за этим освободилась должность председателя Нижегородского ярмарочного комитета 5*, по случаю ухода с этого поста Павла Васильевича Осипова *; на эту должность был выбран С.Т. Морозов, на которой пробыл несколько лет.
* П.В. Осипов и его отец до освобождения крестьян почти все время были крепостными у барина, отпускавшего их на оброк в Москву, где они занимались торговлей, и успешно. В шестидесятых годах распространился слух о скором раскрепощении крестьян, и слух дошел до барина, которому принадлежали Осиповы, и он потребовал немедленно их к себе в усадьбу, хотя они платили ему большую сумму оброка. Отца Осипова барин оставил в усадьбе в качестве лакея, а сына определил в пастухи. Осиповы взмолились перед ним, прося отпустить на свободу, предлагая хороший куш за это. Они помирились за этот отпуск 20 тысячами рублей, и им пришлось все продать, чтобы развязаться с барином, и это было сделано за очень короткое время до освобождения крестьян.
Познакомился с П.В. Осиповым, когда ему было лет шестьдесят. Он был высокого роста, довольно плотный, с большим развитым лбом и большим мясистым носом, с умными, хитрыми глазами. Крепостничество оставило на нем большой след; несмотря на его природный ум, чувствовался недостаток образования. Он, кроме своего дела состоял председателем правления в каком-то небольшом банке, занимающемся страховкою покупательских векселей от неплатежей; понятно, банк прогорел. В то же время был председателем Нижегородского Биржевого ярмарочного комитета, но купечество обвиняло [его] в каких-то недобросовестных делах 6*.
Какую принес пользу ярмарке, будучи председателем, мне неизвестно, но вспоминаю одно заседание членов ярмарочного комитета, куда я попал членом по недоразумению, будучи выбран без моего согласия во время моего отсутствия, так как я не жил постоянно на ярмарке, изредка приезжая туда. В одно из моих пребываний на ярмарке мне пришлось быть на заседании под председательством Саввы Тимофеевича. Рассматривался вопрос об ассигновании пяти тысяч рублей на устройство баков с кипяченой водой для ярмарочных обывателей, пьющих обыкновенно из кранов проведенную сырую воду; требовалось это по случаю надвигающейся холеры из Астрахани. Раздались возгласы от некоторых членов комитета против такового нововведения: для чего это делать? Жили до сего времени, обходились без них. Расходов и без того много! — и еще другие вроде этого. Смотрю: председатель слушает спокойно и не думает возражать. И я уверен, что этот вопрос был бы решен в нежелательном смысле, если бы не последовало протеста с моей стороны, от человека, случайно попавшего на это заседание. Мой протест подействовал, и собрание ассигновало требующуюся сумму.
Правительство, желая устроить Всероссийскую выставку, долго не знало, на каком городе ему остановиться, но под давлением губернатора Баранова и председателя ярмарочного комитета Саввы Тимофеевича решило устроить в Нижнем Новгороде 7*, и этот выбор был крайне неудачен. Савве Тимофеевичу было отлично известно, что удобной площади для выставки в Нижнем не имеется, что она потребует больших затрат для постройки гостиниц, ресторанов и других разных необходимых сооружений, да, кроме того, сама по себе ярмарка с каждым годом теряла свое значение. Лица, приезжающие на ярмарку для торговли, бывают сильно заняты, и им мало времени придется употреблять на осмотр ее. И Савве Тимофеевичу следовало бы указать правительству на неудобство открытия там выставки, но он этого не сделал, предполагаю, из- за своих эгоистических желаний: скорее выдвинуться и захватить орден. Выставка успеха не имела, хотя на нее затрачено было более 10 миллионов рублей; ее посетили государь, многие великие князья, Ли-хун-чан и другие высокопоставленные лица.
[Состоялась] женитьба Саввы Тимофеевича на жене своего двоюродного брата Сергея Викуловича 8* — Зинаиде Григорьевне. Многими утверждалось, что этот брак не был увлечением сердца, а скорее, от огорчения потери интересной женщины, променявшей его на писателя Горького 9*, и женитьба на Зинаиде Григорьевне отчасти удовлетворяла его самолюбле тем, что он досадил своему родственнику, принадлежащему к враждебной чересполосной семье.
В 1907 или 1908 году, хорошо не помню, разнеслась печальная весть о смерти за границей Саввы Тимофеевича Морозова, сравнительно молодого и казалось бы, полного жизни человека. Говорили, что он лишил себя жизни 10*.
Мне пришлось быть на отпевании тела Саввы Тимофеевича, привезенного из-за границы на Рогожское кладбище. Обедня и отпевание продолжались чрезвычайно долго, а потому многие выходили из церкви и отдыхали на скамеечках, я тоже вышел и начал рассматривать венки, расставленные по решетке забора, отделяющего кладбище от проходной дорожки в церковь. Венков было очень большое количество, от разных фирм и лиш, между ними красовался большой венок от писателя Горького. В это время ко мне подошел мой знакомый, один из служащих
на фабрике Никольской мануфактуры «С. Морозова сын», и спросил" «Любуетесь на венок? Не находите ли вы, что венок от Горького на могиле Саввушки — ирония?» — «Почему?» — спросил я. — «Ну, как буд-| то не слыхали: Саввушка тратил много денег на Художественный театр, нужно предполагать, делалось это не из-за любви к искусству, а из-за артистки Андреевой (Желябужской), а Горький у него отбил ее. Кроме Андреевой Саввушка порастряс много денег через Горького на пропаганду новых идей, и все это делалось Саввушкой ради популярности. От всего этого получился результат печальный: потеря красивой женщины и получение психической болезни, приведшей к смерти, от желания Саввушки сидеть на двух стульях». — «Как на двух стульях?» — спросил я его,