Днем он был сонным и неосторожным, охотился без прежней страсти. Иногда Пирри часами сидел, глядя в темные лесные омуты. Дважды он слышал медовый зов хамелеона, но не пошел за ним. Он похудел, борода поседела.
Однажды он услышал в лесу женщин-бамбути; смеясь и болтая, они собирали грибы и коренья. Он подобрался ближе и подглядывал за ними, его сердце готово было разорваться. Ему страстно хотелось подойти, но он знал, что нельзя.
Однажды, бродя в одиночестве, Пирри наткнулся на след вазунгу. Он изучил след и увидел, что их было двадцать человек и двигались они решительно и целеустремленно. Очень странно встретить в лесу других людей, потому что хита и ухали боятся злых духов и чудовищ и никогда не заходят под деревья, если могут избежать этого. Прежнее любопытство отчасти вернулось к Пирри, и он пошел по следу вазунгу.
Они шли быстро, ему потребовалось много часов, чтобы догнать их.
И тут он обнаружил очень странное обстоятельство.
В глубине леса он увидел лагерь, в котором собралось много людей.
Все они были вооружены бандуки со странными придатками внизу: Пирри не решил, хвост это или пенис. Пирри изумленно наблюдал из своего укрытия, как эти вазунгу принялись стрелять из бандуки, производя страшный шум: разлетелись испуганные птицы, обезьяны в панике поднялись на верхние ветви деревьев.
Все это было удивительно, но самым поразительным было то, что эти люди не хита. Только солдаты-хита в форме носят бандуки. А эти люди – ухали.
Пирри много дней думал об увиденном, и тут в нем зашевелился инстинкт, спавший со дня прихода Молимо. Пирри вспомнил о Четти Синге и задумался, не даст ли тот ему табаку за рассказ о вооруженных людях в лесу.
Он ненавидел Четти Синга, который одурачил и обманул его, но при мысли о табаке во рту собиралась слюна. Он почти чувствовал вкус табака. Старый табачный голод отдавался болью в груди и животе.
На следующий день Пирри отправился на поиски Четти Синга и по дороге насвистывал и пел. После смерти от Молимо он снова начал оживать. Пирри остановился всего раз, чтобы поохотиться на обезьяну-колобуса: он заметил ее на вершине дерева монгонго, где она поедала желтые плоды. Прежнее мастерство вернулось к нему, он подобрался к обезьяне на двадцать шагов, так что она не заметила его появления, и попал ядовитой стрелой ей в ногу.
Обезьяна с криком бросилась бежать по ветвям, но убежала недалеко и упала на землю, парализованная ядом, губы ее искривились в гримасе смерти, на них выступила пена. Обезьяна дрожала и дергалась, умирая. Яд на стрелах Пирри был свежий, сильный. Всего несколько дней назад он нашел гнездо маленьких жуков, выкопал их, размял в пасту в чашке из коры и смазал наконечники стрел.
С животом, набитым обезьяньим мясом, с обезьяньей шкурой в сумке из коры он отправился на встречу с одноруким сикхом.
На месте встречи – на поляне, которая когда-то была лагерем лесорубов, но теперь заросла и превратилась в джунгли, Пирри ждал два дня, гадая, передал ли ухали, хозяин маленького дукаса у дороги, его сообщение Четти Сингу.
Потом он стал думать, что Четти Синг получил сообщение, но решил не ходить. Может, узнал про его смерть от Молимо и тоже не хочет его видеть.
Может, больше никто никогда не заговорит с Пирри. Недавнее хорошее настроение рассеялось, он сидел в лесу, ожидая прихода Четти Синга, и отчаяние и смятение снова заполняли его душу.
Четти Синг пришел в середине второго дня. Пирри услышал его «лендровер» задолго до появления, и неожиданно его гнев и ненависть нашли, на чем сосредоточиться. Он вспоминал, сколько раз в прошлом Четти Синг обманывал и надувал его. Думал, как тот никогда не давал обещанное, всегда табаку было недовешено, а джин в бутылке разбавлен водой.
Потом он вспомнил, как Четти Синг заставил его убить слона.
Пирри никогда еще так не гневался. Он был слишком сердит, чтобы рубить деревья или гневно кричать. Горло у него перехватило, руки дрожали. Четти Синг навлек на него проклятие Молимо. Четти Синг убил его душу.
Пирри совершенно забыл о вооруженных вазунгу в лесу. Он забыл даже о своем табачном голоде, так ему хотелось, чтобы Четти Синг пришел.
Залепленный грязью «лендровер» выбрался на поляну, приминая перед собой подлесок. Машина остановилась, открылась дверца и вышел Четти Синг. Он осмотрел лес и обтер лицо белой тканью. В последнее время он поправился, стал полнее, чем был до того, как потерял руку. Рубашка на спине, там, где он прислонялся к сиденью, потемнела от пота.
Он вытер лицо, поправил тюрбан и крикнул в лес:
– Пирри! Выходи.
Пирри залился смехом и сказал, подражая сикху:
– Пирри! Выходи.
В его голосе звучала горечь; она выступала наружу, как жир из свинины, которую жарят на углях.
– Пирри, выходи!
Четти Синг нетерпеливо расхаживал по краю поляны. Немного погодя он расстегнул ширинку и помочился, потом застегнул брюки и посмотрел на часы.
– Пирри, ты здесь?
Пирри не ответил, и Четти Синг что-то сердито сказал на языке, которого Пирри не понял, но он знал, что его оскорбили.
– Я ухожу! – крикнул Четти Синг и пошел к «лендроверу».
– Господин! – крикнул Пирри. – Я тебя вижу. Не уходи!
Четти повернулся лицом к лесу.
– Где ты? – крикнул он.
– Я здесь, господин. У меня есть то, что обрадует тебя. Очень ценное.
– Что это? – спросил Четти Синг. – Где ты?
– Я здесь.
Пирри с луком через плечо выступил из тени.
– Что за глупость? – сердито спросил Четти Синг. – Почему ты от меня прячешься?
– Я твой раб, – обворожительно улыбнулся Пирри. – И у меня есть для тебя подарок.
– Что это? Зуб слона? – спросил Четти Синг, и в его голосе прозвучала алчность.
– Гораздо лучше. Гораздо ценнее.
– Покажи, – приказал Четти Синг.
– А дашь табаку?
– Я дам тебе столько табаку, сколько стоит подарок.
– Хорошо, покажу, – согласился Пирри. – Иди за мной, господин.
– А где это? Далеко?
– Совсем недалеко. Мало идти. Вот столько. – Пирри, раздвинув два пальца, показал небольшую дугу на небе. – Меньше часа.
Четти Синг колебался.
– Это очень красивая и ценная вещь, – уговаривал Пирри. – Ты будешь очень доволен.
– Хорошо, – согласился Четти Синг. – Веди меня к твоему сокровищу.
Пирри шел медленно, чтобы Четти Синг поспевал за ним. Пигмей сделал широкий круг по самому густому лесу, дважды пересек один и тот же ручей. В лесу солнца не видно: человек ориентируется по наклону местности и по течению рек.