Вылезающий из дневника призрак Волдеморды со мной категорически не согласен.
Шипит, кряхтит и свистит, как испорченное радио, но хрена там. Василиску не до хозяина. Немая сцена длится какое-то время, но мне кажется, что все застыло, как в стоп-кадре. Рон, поднимающий палочку. Локхарт, бегущий к нам. Шипящий призрак молодого Волдеморта.
Разрывая стоп-кадр, спину и плечи пронзает знакомое жжение.
Внезапно оказывается, что Локхарт уже практически подбежал, а Рон развернулся к спешащим на помощь близнецам. Двое последних детей исчезают в проломе, Волдеморда закончил шипеть, а василиск наоборот. Смаргиваю. Жжение в спине и плечах усиливается. Опираюсь руками на столешницу, а где палочка? Даже не заметил, что потерял. Встряхиваюсь, одновременно выбрасывая крохи силы на отмену трансфигурации. Жжение заметно слабеет, но не исчезает. Надо срочно облиться водой и сменить изъеденную кислотой одежду, но могу только тупо стоять, опираясь на столешницу. Яд василиска ползет вверх, и какая, в сущности, разница, откуда взялась кислота на одежде?
Жжение не дает упасть лицом вперед, стою и наблюдаю сцену из боевика о жизни магов.
Рон и Локхарт, оба как зомби, обращают палочки в сторону близнецов и кричат какую-то тарабарщину. Вспышка! Палочка Рона взрывается и отбрасывает пацана, попутно изрядно закоптив. Рон растягивается на полу, и видно, что правую руку ему как минимум сломало в двух местах. Но младший Уизли лежит неподвижно, то ли мертвый, то ли в глубокой отключке. Близнецы разом, дружно, как на тренировке, ставят сдвоенный Протего, и… заклинание Локхарта проламывает защиту. Видимо, зомби-Гилдерой использовал что-то из области высоких энергий и очень темных магий. Близнецы отлетают и падают, а Локхарт злобно хохочет и ухает.
Да, теперь он спаситель Хогвартса от василиска. Только меня вначале добьет.
И тут судьба, как будто одумавшись, снова выбрасывает мне тройки!
В окно протискивается феникс, призывно курлыкая, и сразу камнем падает на голову василиска, начиная терзать и добивать змейсса. С очень тихим хлопком возле тела Гарри Поттера появляется Дамблдор. Директор нежно придерживает Распределяющую Шляпу на сгибе локтя левой руки. В правой у дедушки Альбуса палочка с шишкообразными наплывами, и из нее сразу вылетает заклинание.
Локхарт — широко раскрыв глаза, мол, как же так? — беззвучно падает на пол.
Директор поворачивается к призраку Волдеморды.
Как говорится, вот и кавалерия пополам с артиллерией. Можно падать лицом об стол, но почему-то стою. Стол, правда, начинает покачиваться, видимо, Дамблдор раскачивает школу.
— Сдавайся, Том, — спокойно говорит директор.
— Никогда! — и призрак, успевший подобрать палочку Гарри, что-то там кастует.
— Твоя магия здесь бессильна, — дедушка Альбус отводит заклинание. — Ты — призрак, и тебе не дано будет воплотиться.
— Я — бессмертен! — рычит Том.
— Это пройдет, — сообщает Дамблдор, начиная доставать меч из Шляпы.
Тень Волдеморта что-то там еще шипит, машет руками и пытается изобразить, но тщетно. Не зря Дамблдор изучал в прошлом году исходный дух Темного Лорда и ставил защиту. Вот только непонятно, почему школу так раскачивает? Так и упасть недолго! Ай, бля!
Хогвартс, медпункт. Три дня спустя, 12 маяПомфри: Ногу вернуть не удастся. Яд василиска убил такую возможность, теперь только протез…
Дамблдор (энергично): Самый лучший протез! Мисс Грейнджер спасла всех нас. Детей от гибели, а меня от позора, несмываемого позора! Фадж в ярости, попечители разгневаны на Люциуса и, кажется, собираются выгнать его и…
Помфри: Альбус, избавь меня от политики! Помнишь, о чем мы договаривались?
Дамблдор: Извини, Поппи. Что-то я немного устал. Тяжелый выдался год, а особенно последняя неделя. Мисс Грейнджер… будет жить?
Помфри (рассерженно): Будет! Хотя она и сделала все, чтобы себя как можно вернее убить! (передразнивает Гермиону) «Я буду самой сильной волшебницей Британии, мадам».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дамблдор (пряча улыбку в бороду): Спасибо, Поппи. Я не сомневался в твоем профессионализме. Как только она очнется, немедленно зови меня.
После этого директор покидает медпункт, а мадам Помфри еще какое-то время ворчит под нос, глядя на неподвижно лежащую на кровати девочку.
Помфри: Очнется, очнется. Без мандрагоры не очнется, но это уже скоро. Скоро Спраут обрежет этим кричащим паршивцам ноги-руки, и вот тогда мы всех вернем к жизни. Всех вернем, всех (взгляд переходит на Рона Уизли, лежащего на соседней кровати), кроме тебя. Пусть тобой в больнице святого Мунго занимаются, тут никакая мандрагора не поможет.
Очнувшись, долго лежу, уставившись в белый потолок медпункта. Нет, никаких ощущений, что спал, нет. Прекрасно помню всё, что случилось. Видимо, побочный эффект концентрации от диадемы. Вот только под одеяло что-то не хочется заглядывать, хотя это весьма по-детски. Ногу откусили, и этим зрелищем мне предстоит любоваться ежедневно, вплоть до самой смерти, которая при таких раскладах наступит очень скоро.
Надо было и вправду одного Гарри вперед запустить, пусть бы василиск сам себе хвост откусил или ударился о стол и помер. Или еще как-нибудь убился. Раз Гарри может умереть только в результате свершения пророчества, то в поединке «василиск — Поттер» неизбежно проиграл бы василиск.
Но дети! Отголосок захлестывавшей тогда ярости неприятной щекоткой пробегает по спине.
Да, в той ситуации просто не смог бы поступить по-другому.
Отступить в сторону? Оставить детей без защиты? Не вмешиваться и спасать собственную шкуру? Не дождетесь! Повторись ситуация, и точно также ринулся бы в бой, разве что тактические моменты переиграл бы. Хотя и так неплохо получилось, чего уж там, при таких-то вводных, с которых началось сражение.
В душе и в теле опустошенная умиротворенность.
Получается, Дамблдор со своими орлами меня вытащил? Стоп, орлы были во «Властелине Колец», а здесь феникс. Все равно память немедленно подсовывает фразу «Сеня сам ставил тебе целебные клизмы!», вызывая улыбку.
Хм-м-м, а где мои костыли?
Скидываю одеяло и сажусь. Сюрприз. Даже не знаю, смеяться или плакать.
В общем, мне приделали протез вместо откушенной части левой ноги. И ладно бы просто протез, в принципе, к чему-то такому был готов. Но это, это… ы-ы-ы, почему вокруг нет никого, кто смог бы разделить мое охуение и нервный смех от вида металлической ноги, один в один повторяющей автоброню из «Цельнометаллического алхимика»? Потом уже Дамблдор объяснит, что это волшебный деревянный протез, просто дополнительно окованный волшебным же металлом. Гоблинская работа, все дела.
Но сейчас не выдерживаю и смеюсь, немедленно материализуя перед собой мадам Помфри.
— Вы только посмотрите на нее! — упирает руки в бока целительница. — Месяц валялась, еле вылечили, осталась без ноги, да еще и смеется?!
Месяц? Ой-вэй.
— Но я все равно рада, что ты очнулась, — крепко обнимает сидящего меня мадам Помфри.
Ой, кажется, меня сейчас задушат. Правда, задушат приятным способом — зажав между сисек.
— Все остальные уже давно выздоровели, и даже окаменевшие вернулись, а ты все лежала и лежала.
— Извините, мадам, — полузадушено пищу куда-то в ткань.
— Ай, извини, Гермиона! Сейчас принесу твою одежду!
Целительница резво убегает, перевожу дух. Приятное, но все же удушение завершено, хе-хе. Теперь что? Туалет, пожрать — месяц не ел! — узнать новости и выяснить, как там тушка василиска. Эх, пролетел с ингредиентами и продажей. Никто не оставит змеюку месяц валяться посреди Большого зала, чтобы я ее смог лично разделать. Но все же, может, хоть пара зубов осталась? Артефакторика, понимаешь, требует расходных материалов. Кстати, где моя диадема? И палочку вроде пролюбил военно-морским способом, еще до того, как битва закончилась, эх!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})