Свистел, нарастая, ветер, хлеща пылью по глазам — он рвал одежду, трепал волосы.
И под ветром развевались кринолины раскачивающейся на рухнувшем балконе пожилой дамы — элегантный шелковый шарф захлестнул ей шею, зацепившись за сломанные балки.
В какой-то момент Домналл увидел за рухнувшим домом, как вал кипящей пены катится к берегу — вздымается, высится на глазах. Эта волна была уже выше всех городских зданий, выше собора… А на гребне волны поднимался галеон «Канут I» — с обломанной бонавентур-мачтой, оборванными парусами. И на палубе находились люди, как букашки цепляющиеся за обрывки канатов и разлохмаченные снасти…
Затем кипящий пеной гребень окутало багровое сияние: солнце просвечивало сквозь взбаламученную толщу противоестественно поднятой волны, где взор потрясенного командора различал зависших — словно замурованных в стеклянной глыбе — акул и тела утопленников.
Странно, но мысль о неизбежности гибели пришла в голову Домналлу только сейчас.
Но смерть не пришла, даже когда залпом тысяч «базилисков» загрохотал чудовищный прибой, и море ринулись в последний приступ на город.
Улочки внизу, у подножия холма, уже затопило; вода поднималась, орущие люди, захлебываясь в бурлящих потоках, лезли на крыши, на деревья — тщетно.
А потом волны выплеснулись на площадь. Они бурлили и вздымались как в шторм, сбивая с ног — или это просто ходуном ходила земля? Мимо плыли горшки, сундуки, измочаленные пальмовые стволы; на крутящейся, сорванной вместе с косяком двери, вцепившись когтями, висела кошка — мокрая, взъерошенная, дико мяукавшая.
И лишь когда вода пошла вспять, дойдя капитан-командору, прижавшемуся к рухнувшей стене, до колен, он понял, что пока еще жив.
А потом вновь ударило в грудь: Бригитт!!!
Ударило сильнее рухнувших камней собора, который двадцать лет строили доставленные из Хойделла лучшие мастера в знак Эллова благословения на право владеть этой землей, видать, ныне взятого Всевышним назад.
Спасти ее, уберечь от безумной ярости стихии! Сейчас он не был ни капитан-командором, ни рыцарем короны, ни даже дворянином, а всего лишь мужчиной, пытающимся спасти любимое существо.
Впоследствии он вновь станет командиром эскадры и начальником гарнизона.
Будет вместе со своими уцелевшими матросами и солдатами растаскивать развалины, выволакивая из руин мертвых вперемешку с еще живыми, будет вешать на наскоро сбитых виселицах мародеров и грабителей, а вслед за тем, надрываясь, наваливать баррикады в проломах стен на случай пиратского нападения.
Но сейчас лишь одна мысль о Бригитт владела им.
Вода медленно отхлынула, сбегая с улиц, и следом за ней побежал Домналл, пытаясь найти среди руин дорогу к дому адмирала.
Вокруг громоздились, словно сплошные завалы бурелома, обломки стен, ограды, ворота, бочки и тюки товара, закинутые стихией на городские улицы, вывороченные с корнем деревья и раскиданные людские тела — ни дать ни взять сломанные куклы, выброшенные капризной великаншей. Клочья водорослей, дохлая рыба, трясущееся желе медуз…
От развалин домов поднимался дым — там, куда не дошла волна, разгорались пожары: пламя из раздавленных ламп и разбитых кухонных очагов вырвалось на волю. Под обломками стонали раненые, трупы лежали прямо под ногами.
На развалинах копошились люди — в первое мгновение его это изумило: ему чудилось, что должны были погибнуть почти все… Но люди были живы — перекликались, ругались, молились вперемешку с богохульствами и рыданиями, лихорадочно разбирали груды камня и бревен или безучастно сидели на обломках своего гнезда…
Он вышел на знакомый гребень холма и остолбенел.
Нет, несмотря на то, что адмиральская резиденция превратилась в руины, он ее узнал. Вот только не понял — почему она вдруг стоит почти у берега моря?
Ок Ринн так и стоял, глядя на бурлящее, взбаламученное, мутное от поднявшегося со дна песка и ила море в клочках пены, что плескалось там, где еще недавно был город.
Песчаный берег, косо уходящий в воду, усеивали обломки; за полосой прибоя в море плавал оставшийся от Стормтона мусор. Сломанные пальмы, сорванные измочаленные листья, доски, камни, сорванные с фундамента целиком деревянные домишки… Из воды высовывались обломанные мачты затонувших судов. На торчащих остатках стен переливались блики от пляшущих волн. Какой-то одуревший от случившегося морской крокодил плескался во дворике бывшего особняка, совершенно не обращая внимания на лакомую добычу — треплемую зыбью тушу крупного архитеутиса, чьи щупальца застряли под рухнувшими колоннами.
А вдалеке так же, как всегда, таяли в дымке горы, и ветер был свеж, будто после шторма; закрой глаза, и покажется, что ничего не случилось. Но даже сейчас было видно, что рисунок горных хребтов тоже изменился.
Капитан с каким-то ледяным спокойствием направил шаги к дому Оскара ок Л'лири.
Прямо перед особняком, проломив крышу и наполовину обрушив стены, лежал на боку, уставившись бушпритом в небо, тысячетонный танисский «купец».
Из проломленного трюма, как кишки из распоротого брюха, вываливались плети грязно-белых жгутов — дорогие восточные ткани, превращенные в мусор, как и весь этот несчастный город.
Домналл подошел, припадая на ногу. Над стеной, краснеющей разбитым кирпичом, нависла, заслоняя небо, облепленная водорослями, пахнущая смолой черная округлость борта.
Шагнул в сторону — и едва не наступил на труп.
В тени корабля, раскинув руки, сломанной куклой, лицом в глубокой луже лежала утопленница — девушка в голубом кружевном платье. Фигурная шпилька с черной жемчужиной торчала из растрепанной водой прически.
Бригитт…
Обреченно опустился на колени, не отводя взора от копны девичьих волос, где трепыхалась мелкая рыбешка, и взял остывающее запястье, проверяя пульс. Потом Домналл выронил бессильно упавшую кисть Бригитт и, запрокинув голову, уставился в синеву.
Сколько так просидел — час или минуту, — он бы не смог сказать, но из этого жуткого забытья его вывел тяжелый стон.
С надеждой устремил взор на лежащее перед ним девичье тело. Но чуда не произошло — оно все так же было неподвижно и мертво.
Стон доносился с другой стороны корабля.
Не понимая сам, зачем он это делает, и что ему до всех других, если больше нет Бригитт, капитан поднялся и побрел на звук.
Среди растерзанных кустов, наполовину придавленный лошадиным трупом и останками экипажа лежал адмирал ок Л'лири.
С первого же взгляда Домналл, видевший смерть много раз, понял, что спасти губернатора смог бы лишь сам Элл. Обломки кареты пронзили сильное грузное тело во многих местах, глубоко уйдя в плоть — как булавка натуралиста пронзает жука или бабочку. Крови вытекло немного, а значило это, что она вся внутри.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});