22 сентября на собрании командиров и комиссаров Шэньси-Ганьсуской бригады Мао заявил: «Мы хотим идти на север, а Чжан Готао — на юг. Чжан Готао говорит, что мы оппортунисты, а кто же на самом деле оппортунист? В настоящее время, когда японский империализм осуществляет агрессию в Китае, мы несомненно должны идти на север, чтобы сражаться с японцами. Но вначале надо прийти в северную Шэньси. Там действует Красная армия Лю Чжиданя»175.
Эта последняя цель была достигнута через месяц. В середине октября войска Мао пересекли границу северошэньсийского советского района и 19-го числа вступили в расположенную в узкой горной долине деревушку Уцичжэнь. От вышедших к ним навстречу местных жителей они узнали, что штаб-квартира «красных» находится в уездном городе Баоань, в ста шестидесяти ли к востоку. На поиски Лю Чжиданя был послан отряд176. А пока, 22 октября, в Уцичжэни состоялось заседание Политбюро, на котором Мао объявил Великий поход оконченным.
Ровно год прошел с тех пор, как 86 тысяч бойцов и командиров Красной армии покинули Центральный советский район. Они пересекли одиннадцать провинций, прошли более 20 тысяч ли, перевалили через пять горных хребтов, форсировали 24 крупные реки, миновали опасные болота. И в конце концов завершили поход! Однако цена, заплаченная за этот успех, была колоссальной! В северную Шэньси смогли добраться не более пяти тысяч человек.
И все же это был действительно героический «железный поток». Гордый от сознания совершенного, Мао выразил свой триумф в ярких строфах:
Армии красной не страшен поход,Реки и горы она перейдет!Пять горных хребтов — лишь рябь на воде,А горы Умэн[68] — горшки на столе!
Круты, горячи берега у Цзинына,И холодны цепи моста чрез Даду,Играют на солнце Миньшаня[69] снега,Три армии, горы пройдя, отдохнут!177
«СИАНЬСКИЙ ИНЦИДЕНТ»
А Чжан Готао тем временем кружил по северо-западной Сычуани. В течение сорока дней он пытался выбраться из топких болот. Спустя четыре года, уже в Москве, Отто Браун докладывал своему руководству: «Главные силы Чжан[а]… находились 40 дней без крова и продовольствия, так как не нашли строительный материал для моста, необходимого для переправы реки [так в тексте]. Говорят, что положение дошло до людоедства»178. 5 октября, совершенно обезумевший, он образовал новый «Центральный комитет КПК», новое «Центральное правительство» и новый «Центральный Реввоенсовет», объявив об «исключении из партии» Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая, Бо Гу и Ло Фу179. Глупее этого трудно было себе что-либо представить. Одновременно он применил самые жесткие меры к тем командирам и комиссарам его колонны, которые выступили против таких действий. Кое-кто из них был даже расстрелян180.
Между тем Политбюро ЦК обосновалось в северной Шэньси. В середине декабря 1935 года Мао переехал в город Ваяобао — единственный, по словам Брауна, уездный центр этого района, «который прочно удерживался Красной армией». Там же расположились и другие члены руководства. «Вокруг простиралась бедная, лишь кое-где обработанная мотыгами земля», — вспоминал очевидец181. Десятки поселков и деревень лежали в руинах, плодородные земли были заброшены. Немногочисленное сельское население влачило жалкое существование. Многолетние милитаристские войны, чудовищный бандитизм и страшные неурожаи и эпидемии катастрофическим образом подорвали экономику края. В 1928–1933 годах, за несколько лет до прихода войск Мао, от голодной смерти в этих местах скончалось более половины жителей. Во многих деревнях умерли все дети младше десяти лет. Северная Шэньси почти обезлюдела182. Как и вообще на севере Китая, здесь не существовало деления на хакка и бэньди, но ужасающая нищета людей, балансировавших на грани голодной смерти, создавала для КПК так же, как и в «стране хакка», исключительно благоприятные условия для развития.
Повсюду, куда хватает глаз, тянулись бесконечные узкие овраги, глубокими шрамами прорезавшие желтые равнины, уныло громоздились безжизненные лёссовые холмы. В них, в этих холмах, жили спасавшиеся от голода и войн люди. Тут и там видны были десятки, сотни пещер.
Мягкий лёссовый грунт позволял заниматься «пещеростроительством» практически каждому. В этих пещерах и стали жить лидеры КПК, в том числе Мао Цзэдун с Хэ Цзычжэнь. После буйной субтропической природы южной Цзянси и Фуцзяни непритязательный северный ландшафт мог навевать только тоску. Но Мао было не до эмоций. Цзуньи и особенно разрыв с Чжан Готао привели к тому, что именно на него теперь все стали смотреть как на лидера. И ждали его решений.
Весь остаток осени и всю зиму он занимался строительством органов власти в новом районе, уделяя главное внимание, разумеется, укреплению вооруженных сил. После объединения с местными партизанскими отрядами численность его Красной армии возросла до 10 тысяч 410 бойцов183. В начале ноября Мао провел реорганизацию войск, вернувшись к их старому названию — «армия 1-го фронта». В отсутствие Чжу Дэ (тот по-прежнему находился с Чжан Готао) пост командующего армией получил Пэн Дэхуай. Себя же Мао, естественно, назначил политкомиссаром. Тогда же был учрежден Северо-Западный реввоенсовет — высший военно-политической орган, призванный осуществлять верховный контроль над советским районом. Мао стал его председателем, а двумя своими заместителями сделал Чжоу Эньлая, оправившегося от болезни, и (формально) Чжу Дэ. (К «старине Чжу» у Мао претензий не было. Он понимал, что профессиональный вояка привык подчиняться непосредственному партийному руководству, а потому не мог ничего противопоставить Чжан Готао.) Было сформировано и правительство района (официально оно называлось «Северо-Западная канцелярия Центрального правительства Китайской Советской Республики»), которое занялось прежде всего хозяйственными вопросами. Пост министра экономики и внешней торговли в нем получил брат Мао, Цзэминь, а вот высокая должность председателя правительства отошла к Бо Гу. Мао умел налаживать контакт с нужными ему людьми, в том числе с бывшими врагами: проверенный принцип «лечить болезнь, чтобы спасти больного» продолжал приносить плоды. Благодарный Бо Гу рад был услужить Мао Цзэдуну.
Только с непокорным Чжан Готао долго не удавалось наладить отношения. Целый год длился конфликт. И лишь в самом конце ноября 1936 года несчастный Чжан в сопровождении Чжу Дэ объявился наконец в северной Шэньси — искать «мировую»184. К тому времени он уже почти полностью потерял свою армию — в болотах и горах Сычуани, Сикана и южной Ганьсу, где ему пришлось вести беспрерывные бои с превосходящим по силе противником. Мао встретил его великодушно. Чжан «потерял лицо», а потому был неопасен. За ним, неудачником, уже никто не пошел бы, даже если бы он и продолжил свою «антипартийную» деятельность. «Все мы поздравили друг друга, — пишет Чжан Готао. — …Мы говорили о нашем будущем, а не о нашем прошлом»185. Мао даже предоставил Чжану ряд ответственных должностей. Он сделал его вместо Чжу Дэ одним из своих заместителей по Реввоенсовету, вновь назначил генеральным политкомиссаром Красной армии (командующим ее опять стал Чжу Дэ) и утвердил заместителем председателя правительства. Раскол был преодолен[70]. И Мао с оптимизмом смотрел в будущее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});