смела. Даже не знаю — почему.
— Она… она меня вампирила, — сказала Кира. — Я это вспомнила.
Мама сжала её руку.
— Может быть, она всех вокруг вампирила. Знаешь… Я, когда мы сюда переехали, заболела. Падала на ровном месте. Силы как будто сами собой исчезали. Просто падала на ватных ногах. В больницу пойду, мне уколов наставят и ничего найти не могут. Здорова полностью. Месяц пройдёт. Падаю. Полностью прошло только после того, как она заболела… А у тебя… многое прошло только после её смерти. Как отрезало.
— По поводу её смерти… — Кира вдохнула побольше воздуха. — Это я её прокляла. Я… Она меня побила, и я так разозлилась. Чернота подступила, и я на неё всё выплеснула. И она заболела.
— Кира, — мама крепко обняла. — Не проклинала ты её. У тебя силёнок бы не хватило, малыш. Скорее ты заблокировала ей всё… она вампирить больше не смогла, вот и…
— Ты так думаешь?
— Думаю, — улыбнулась мама. — У меня же тоже с этой «падучей»… просветила одна на работе. Рассказала, что тут особое место и каждый второй колдун. Люди тут злые, чернота эта… У них же и в семье все злющие. Всем завидовали. Рады гадости ближним сделать и даже родных не жалели. Со свету сживали. А так никто не верит. Бабушка твоя уважаемый человек в городе: учительница, с образованием. Сколько народа выучила. А то, что она ходила про меня гадости всем рассказывала… Ой, и вспоминать не хочу.
— И что с той знакомой, которая тебе про всё рассказала? — поинтересовалась Кира.
— По её совету я начала булавки носить и тебе делать, правда, бабушка твоя всё с тебя снимала да в печи сжигала. Но мне полегче стало. А тебя я пыталась защитить, да вот… от отца твоего помощи не было, у него одно что «не обращай внимания» и он… ни на что не обращал, а как не обращать… Я у неё кем только ни была, и колдунья, и гулящая, и… Мне ребёнок, когда заговорил, первое, что сказал «мама, ты — гадина».
— Хорошо, что вы из дома того съехали, — сглотнула Кира.
— Это тоже я… Отец твой и слышать ничего не хотел про общежитие, раз дом у матери есть. Это я пошла к его начальнику и час проревела в его кабинете, про свою жизнь рассказывала. Готова была уже тебя хватать и уехать обратно к родителям. Дали нам общагу, большую хорошую комнату, как у тебя размером. А потом и однокомнатную квартиру, и трёхкомнатную смогли получить, разменять. Но и здесь она смогла нагадить… Из той комнаты всё и шло, где она лежала те полгода. Хорошо ещё, я детскую смогла отстоять, она всё хотела с тобой лежать.
Киру передёрнуло. Она помнила, что за всё время ни разу не пошла в ту комнату «к бабушке», хотя та звала, но мама не настаивала и она упёрлась.
— Ты про всех этих «полтергейстов», которые здесь водились? — спросила Кира, вспомнив детство уже без бабушки, но зато…
На фотографиях порой отображались «человечки» и странные тени, похожие на силуэты людей, в коридоре слышались шаги, словно там кто-то ходил. А туалет…
— Я в шоке была, когда выпытала у тебя, почему ты так в туалет ходить боишься, — словно прочитала её последнюю мысль мама. — Что кажется, будто старушечьи руки схватят. Мне же то же самое мерещилось. Не говоря уже о том, что мне ребёнок из поездки в другой город не сувениры привёз, а первым делом святой воды полную сумку.
Кира хмыкнула. Когда ей было десять, с кружком рисования они ездили на несколько дней в соседнюю область, в основном потому, что там был завод, где производили беличьи кисточки на всю Россию, которые до их городишки даже не доходили, также там была бумажная фабрика и производили хорошие акварельные краски, не «Нева», конечно, но и не совсем «сухие пластмассовые квадратики», продающиеся у них, которыми невозможно рисовать. Они закупали материалы, а также сходили в цирк, в несколько музеев и побывали в нескольких церквях, которые на тот момент начали везде восстанавливать. Тот собор имел свой источник, откуда люди ведрами, банками и бутылками набирали святую воду, она была очень вкусной и очень долго не портилась — как сказала экскурсовод, потому, что в воде много серебра.
Тогда они обработали и обрызгали той святой водой всю квартиру, а позже мама познакомилась с несколькими экстрасенсами, которые наперебой сказали, что в их квартире открыты проходы в тонкий мир и тут ходят разные сущности. Поэтому и кошмары снятся, и шёпотки, и звуки шагов в тишине слышны. И свечи чёрным пламенем коптят, когда в угол их подносишь. А они: мама, Кира и Нюха — с очень привлекательными аурами для «питания», их с удовольствием могут пытаться «вампирить», поэтому надо как защищать свой дом, так и закрывать возможность пить свою энергию.
Научили их самих всё «закрывать», и Кира и в других местах, где оставалась ночевать, обычно выполняла этот ритуал: мысленно на каждую плоскость возводила серебряные кресты, сначала на стены, потом на все двери мебели, двойные, а то и тройные — на зеркала, так как зеркало — естественный «проход» для любых сущностей. На двери и окна — тоже отдельно, а ещё очерчивала мысленные круги вокруг постели.
Постепенно тот «проход» сдвинулся в соседнюю квартиру, хотя поначалу защиту ломали раз за разом. Кира помнила, как очень удивлялась сломанным и разбитым крестам, которые она до этого представляла. Приходилось всё убирать и заново «воображать». Подумалось, что в общаге она ничего «особенного» не почувствовала, возвела защиту один раз и больше о ней не вспоминала, поскольку думала, что этого хватит от всякого «залётного».
После этого разговора с мамой Кире стало как-то полегче. Выходные быстро пролетели, снова началась учёба, танцы, клуб психологии и новая ступень тренинга НЛП, которая прошла с пятнадцатого по семнадцатое марта. Они всё больше углублялись в «программирование», понимание и работу с нейрологическими уровнями. Также Кира принесла и отдала Эльмире Михайловне все блок-схемы техник, которые они прошли за первые три уровня.
А перед следующими выходными Кирилл спросил Киру, не хочет ли она приехать к нему в гости.
— В гости? Как-то напряжно… А где я буду ночевать и вообще… — спросила она.
— Ты можешь приехать на один день, — предложил Кирилл. — У нас