Я присмотрелась к нему — красные синяки под глазами исчезли, и улыбка его была все такой же теплой, словно это не мы вчера охотились, в сопровождении вампиров, и не мы чувствовали невыносимый зов Своры. Теренс задержал на мне свои зеленые глаза, и тут же нагнулся, чтобы поцеловать — от ветра губы мои стали сухими и шершавыми, но Теренсу это не мешало. Не было той страсти с которой он целовал меня накануне Первой ночи, и я была этим немного разочарована. Но отстраниться не пыталась.
— Куда поедем? Целый день сегодня наш — кроме ночи, снова идем на охоту.
— Я уже можно сказать сегодня охотилась, — скривившись, призналась я.
— Да, я слышу, запах замороженного кролика. Ни в какое сравнение, не идет с лисой.
Мышцы шеи при этих словах задеревенели. Теренс говорил об этом так запросто, словно уже годами был оборотнем. Неужели он так быстро смирился с тем, что мы больше не люди? Неужели ему не сниться то нападение, и как волк целенаправленно тыкал свою морду к нашим шеям? Я была поражена такому быстрому переходу. Мне все еще не совсем верилось в происходящее, хотя организм уже полностью понимал, что ему делать.
— Осуждаешь, — тут же понял Теренс, о чем я думаю.
— Ты что уже можешь понять, о чем я думаю, — огромного труда мне стоило улыбнуться. И куда интересно, делась та девушка, которая еще до недавнего времени считалась самой красивой в городе. Теперь же меня считают чокнутой из-за случая с Сеттервин, и мы сидим с Теренсом в его машине, посередине города, и обсуждаем такие вот странные вещи.
— Конечно, я всегда это мог, даже до того как мы стали оборотнями.
От его спокойного веселого голоса, все внутри меня сжималось. А не рановато ли, быть таким равнодушным к тому, что с нами случилось? Хотя, а разве можно назвать меня страдающей?
— Так уж ли всегда? — проворчала я, ощущая на своем плече приятную тяжесть его руки. Почему от Теренса веяло такой притягательной опасностью? Я раньше не чувствовала, чтобы у меня было к нему такое физическое влечение. Я была точно уверена, что люблю его, но телесная сторона оставалась для меня на втором плане. А теперь его запах, такой насыщенный и резкий, заставлял думать о кое-чем другом, чем поцелуи.
— Всегда, — посерьезнел Теренс, и оттого его лицо стало невыносимо интересным и притягательным. Я часто флиртовала с ним, наслаждалась его обществом, но еще не испытывала такого влечения, как теперь. Ну, если только, когда я один месяц была влюблена в Калеба, то ощущала что-то сродни этому чувству. Но ощущения возле Теренса были живыми, а вот к Калебу я чувствовала что-то искусственное, не правильное, не похожее на нормальные чувства. Возле Теренса, мне хотелось сгорать от желания, что впрочем, и происходило. А может это просто побочный эффект нашего превращения в оборотней. Но тогда бы я чувствовала подобное и к мальчикам с соседнего двора, когда проходила мимо них.
Я могла поверить Теренсу. Он тоже мне нравился всегда, но я не могла похвастаться подобным. Я даже сейчас не знала, о чем он думает.
— Можно я тебе что-то покажу?
— Если у тебя вырос за ночь хвост, то нет, — вырвалось у меня, а Теренс расхохотался.
— Если бы он вырос у меня, то и у тебя тоже. Не знаю, как бы я пережил такое. — Теренс смеялся, и мне тоже стало весело. Не осталось и следа от нашей сдержанности пару дней назад — я снова я, а Теренс снова весельчак. Но этот его запах, сбивал меня с толку. О чем он говорил, я пока еще не могла разобрать. Зато я точно знала, что все пахнут, по-особенному, в зависимости от настроения.
— Хорошо, и что ты хочешь мне показать, раз ты спрашиваешь на это разрешения?
— Свою новую машину, — торжественно объявил Теренс.
— Тебе родители купили машину? — я была действительно удивленна, а может мне, просто передалось возбуждение Теренса.
— Не совсем, — увильнул от ответа Теренс, — Когда я тебе ее покажу, ты поймешь, откуда она у меня.
Я была заинтригована еще больше, когда мы выехали на автобан, двигаясь не сторону Лутона, а таким образом объезжая город, чтобы подъехать к дому Рейн, со стороны леса. Оттуда он заставил меня пойти пешком.
— А мы не могли нормальным образом достаться к ее дому? — поинтересовалась я, смотря на то, как мои кроссовки покрываются грязью.
— Не-а, я хотел еще пройтись, — хитро ухмыльнулся Теренс. Мы подошли к задней двери дома Туорбов, и задняя дверь оказалась открытой, будто бы специально для нас.
На звук нашего вторжения вышла Самюель, держа на руках хныкающую Соню. Она приложила один палец к губам, показывая, чтобы мы вели себя тихо. Я качнула головой и следом за Теренсом принялась стягивать грязные, когда-то белые кроссовки.
— Рики спит? — переспросила я, оказавшись на кухне, в которой сплетались старая мебель и самые новые технические предметы.
— Нет, Рейн все еще спит. Ночь для нее оказалась слишком выматывающей.
Я закусила губу, смутно вспоминая, что слышала голос Рейн, все то время, пока была волчьем обличие. Ее способность меня очень интриговала, но в то же время и пугала. Ведь у Рейн было столько власти, против любого разума.
Мы не успели сесть с Теренсом за стол, как Самюель протянула ему ключи со словами:
— Этот большой желтый — от гаража, а другие от машины.
Я обалдело смотрела, как Теренс перехватив ключи, тянет меня прочь.
Улыбка Самюель на идеально белом лице, показалась мне не просто теплой, а еще более радостной, чем у самого Теренса.
— Смотри, чтобы он в ней не ночевал.
Я кивнула, махая ей на прощанье рукой, не понимая о чем она, и откуда знает про машину, и почему ключи от машины и гаража у нее.
Быстро натянув обувь, я поспешила выскочить следом за Теренсом на улицу. Мы пошли по ухоженному газону, все еще сохранившему зеленый цвет, не смотря на позднюю осень, по направлению, к огромным гаражам Туорбов, появившимся с приездом Рейн из Чикаго.
— Помоги мне, — Теренс открыл замок, и схватившись за одну из огромных дверей потянул на себя, я же взялась за другую. И нашим глазам предстала мечта любого мальчишки — Ягуар, Мерседес и Феррари, это были те машины, которые как я знала, Рейн получила в наследство, только теперь не понятно от кого, потому что сама она толком нам и не объяснила, как стала приемным ребенком семьи вампиров.
Теренс гордо подошел к серому Мерседесу, точной копии красного Мерседеса Рейн. Как я любила ее машину — удобную, дорогую, пахнущую кожей и чем-то свежим, но особенно мне нравился съемный верх.
— Это теперь моя машина, — объявил мне Теренс, устроившись в середине. Я механически сделала то же самое, и принялась обследовать внутренности, начиная с мягких сидений, и заканчивая приборной доской.