Письмо, безо всякого приветствия, только подпись внизу: «Тесс Струан».
Если вы не представите удовлетворительного объяснения, почему вы разрешили моему сыну (хотя он и должен стать тайпэном, вы не можете не знать, что он пока ещё несовершеннолетний) быть помолвленным, не заручившись сначала моим согласием, которое, как вы ДОЛЖНЫ знать, никогда не было бы дано в отношении столь неподходящей пары, вы перестанете возглавлять наше отделение в Японии к концу этого года. Временно оставьте вместо себя мистера Варгаша и возвращайтесь вместе с моим сыном на пакетботе для решения этого вопроса.
Струан сердито сунул бумагу обратно ему в руки.
— Я пока не собираюсь возвращаться в Гонконг — поеду туда, когда сам сочту нужным.
— Святый Боже, Малкольм, если она приказывает нам вернуться, нам лучше так и сделать. Есть причины, по…
— Нет! — вспыхнул Малкольм. — Понятно? НЕТ!
— Ради всех святых, да посмотри же ты наконец правде в глаза, — вспылил в ответ Макфей. — Ты несовершеннолетний, она сейчас управляет компанией, и управляла ею много лет. Мы обязаны подчиняться её приказам и…
— Я не обязан подчиняться её приказам, вообще ничьим приказам. Убирайся!
— Никуда я не уйду! Неужели ты не видишь: то, что она просит, разумно и сделать это нетрудно. Мы можем вернуться сюда через две-три недели, рано или поздно тебе все равно понадобится её согласие, ясно, что лучше всего попытаться получить его сейчас, у тебя все прояснится, и нам работать будет легче, и…
— Нет! И… и я отменяю её распоряжения: я приказываю тебе. Я тайпэн дома Струанов!
— Чёрт, ты должен знать, что я не могу пойти против неё!
У Струана едва не подогнулись колени на ходу при воспоминании о той жуткой боли, которая пронзила низ живота, когда он неосторожно дернулся, выкарабкиваясь из глубокого кресла, вскочил на ноги и заорал на Макфея:
— Слушай, ты, в-три-господа-бога-душу-мать, я напоминаю тебе о твоей священной клятве служить тайпэну, тайпэну, чёрт подери, кто бы он ни был, тайпэну, а не его… твою так и эдак, матери! Вспомнил?!
— Но разве ты не…
— Кого ты собираешься слушаться, Джейми? Меня или мою мать? — Между ними разгорелась яростная перепалка, оба разозлились ещё больше, оба орали друг на друга, но Малкольм взял верх. Сражение было неравным с самого начала. Пункт о безусловном подчинении тайпэну был вписан в каждый приказ о назначении на должность, подписывался и подтверждался клятвой перед Богом, в соответствии с требованиями их основателя.
— Хорошо, я согласен! — яростно процедил Макфей сквозь зубы. — Но я тре… виноват, я прошу дать мне право написать ей и изложить ей твои новые распоряжения.
— Сделай это, с этим же пакетботом, и когда будешь писать, сообщи ей, что тайпэн приказывает тебе остаться здесь, что только я один могу уволить тебя, что я и сделаю, клянусь Господом, если ты дашь мне к тому хотя бы малейший повод, и что если я хочу быть помолвленным, младший я там член семьи или нет, это мое дело. — Потом он, вытянув вперед руку, вернулся к креслу, согнувшись от боли почти пополам.
— Бог мой, тайпэн, — слабым голосом произнес Макфей, — она уволит меня, хотите вы этого или нет. Мне конец.
— Нет. Нет, если я не отдам такого распоряжения, это записано в своде наших основных правил.
— Возможно. Но нравится тебе это или нет, она может превратить мою жизнь, да и твою тоже, в сплошную муку, что бы ты ни говорил.
— Нет, ты лишь выполняешь мою волю. Ты не нарушаешь закона Дирка, а именно его слово она чтит превыше всего на свете, — сказал Малкольм, вспоминая бесчисленные случаи, когда мать упоминала имя Дирка Струана его отцу, ему, его братьям и сестрам по вопросам бизнеса, морали или самой жизни. И разве и отец, и мать не говорили мне тысячу раз, что я стану тайпэном после него, и все, в первую очередь дядя Гордон, принимали это.
Любые формальности могут подождать, она просто использует это как ещё один предлог, чтобы взнуздать меня. Господи, ведь я всю жизнь готовился к этой должности, я знаю, как вести себя с матерью, и понимаю, что здесь не так. Я тайпэн, клянусь Богом, а теперь… теперь извини, я… мне нужно работать.
Едва оставшись один, он криком вызвал к себе А Ток.
«Ай-йа, в тот раз мне действительно было необходимо лекарство, оно действует так превосходно, и оно спасло меня от боли и душевных мук, вернуло мне мужество, а потом подарило мне столько прекрасных минут с Анжеликой. Ах, мой ангел, она снова вернулась в свои комнаты по соседству, хвала Создателю, такая близкая, сладостная, теплая, только руку протяни, но увы, и… Господи, как бы я хотел, чтобы при мыслях о ней у меня не начиналась эта тянущая боль в чреслах, вслед за которой приходит та, другая, боль, а ведь сейчас ещё и утро не прошло, и мне предстоит вытерпеть сначала эту скучную проповедь, потом обед и больше восьми часов до следующего…»
— Я сожалею о вчерашнем, — услышал он голос Макфея. — Очень сожалею.
— А я нет, вчерашний день вытащил все недосказанное на свет божий и расставил все точки над «и», — произнес он с удивившей Макфея силой. — Теперь у компании есть настоящий глава. — Я согласен, отец не справлялся и последние несколько лет провел в беспробудном пьянстве, мать делала все, что было в её силах, но этого не хватало, чтобы удерживать нас впереди Брока. — Мы снова должны откровенно признать: они сейчас сильнее, богаче и разумнее нас, и нам крупно повезет, если мы переживем теперешний шторм. Возьми Японию — Япония едва окупает расходы.
— Да, если говорить о быстром обороте, но в перспективе она станет для нас прибыльной.
— Нет, если ты и дальше будешь вести дела, как вел их до сих пор. Япошки не покупают у нас никаких выгодных товаров. Мы покупаем шелка и шелкопрядов, кое-какие лакированные безделушки, что ещё? Ничего ценного. Промышленности у них нет, и, похоже, не очень-то она им и нужна.
— Верно, но ведь и Китай не сразу раскрылся, понадобились годы. А там у нас есть треугольник опиум-чай-серебро.
— Это так, но Китай — другое дело. Китай — древняя цивилизация, страна большой культуры. У нас там есть друзья и, как ты сам сказал, сложившаяся торговая модель. Я считаю, если мы хотим выжить, нам необходимо ускорить здесь ход событий, или мы закрываемся.
— Как только сэр Уильям разберется с бакуфу…
— Чума на это! — Тон Струана стал резким. — Я устал торчать в кресле, словно привязанный, и меня уже мутит, когда я слышу со всех сторон, что нам, мол, необходимо дождаться, когда сэр Уильям прикажет флоту и армии заняться своим делом. В следующий раз, когда состоится встреча с бакуфу, я хочу на ней присутствовать — или ещё лучше: устрой мне сначала личную встречу с ними.