Читать интересную книгу История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Алексей Николаевич Толстой

Вслед за «Хлебом» появился «Пётр Первый», талантливое художественное произведение, которое оправдывало любые, даже самые жестокие средства, применявшиеся Петром I ради достижения поставленной им перед собой высокой цели. Сталину этот роман показался чрезвычайно актуальным. Ассоциации, связанные с личностью Петра, были весьма недвусмысленны. Отсюда и соответствующие оценки думающей части советского общества. Тот же Дмитрий скажет об отце: «Он продал душу дьяволу, и продал дорого». Наученная осторожности ленинградская интеллигенция осторожно окрестила Толстого «Красным графом».

Отношение Сталина к Алексею Толстому было двойственным. Чаще всего он его терпел. Видимо, был нужен. Когда ему говорили, что Алексей Толстой миллионер и надо бы прижать его налогами, он отвечал: «А у вас есть другой Толстой?». Сохранилась легенда о кремлёвском банкете, куда был приглашен и Толстой. Писатель не преминул произнести благодарственный тост в честь своего благодетеля. Говорил долго, «употребляя все больше высоких эпитетов и превосходных степеней». Сталин, как всегда, ходил вдоль стола. Наконец, видно, даже ему надоел поток восхвалений. Он остановился около Толстого, хлопнул его по плечу и, попыхивая трубкой, проговорил: «Хватит стараться, граф».

Однако это нимало не смущало самого Толстого. Его самоуверенность и апломб были безграничны. Деловые записки он неизменно подписывал: «Депутат Верховного Совета СССР» и был уверен в то, что его имя обладает неистребимой силой. Однажды Толстому высказали сомнение в том, что издание по фольклору, над которым работала в то время группа писателей, может быть вообще запрещено. «Подождите до осени, – сказал Толстой, – меня изберут академиком и тогда легче будет продвинуть это дело.» – «Но ведь могут и не избрать», – осторожно заметили Толстому. «Вы что – малохольный? – будто бы возмутился Толстой, – Это согласовано.»

С 1928 года «Красный граф» жил в Детском Селе. Живя в пригороде, писатель постоянно ездил к друзьям и знакомым в Ленинград на собственной машине. И, как назло, постоянно и надолго застревал перед опущенным шлагбаумом у железнодорожного переезда на станции «Шушары». Избалованный судьбой писатель нервничал, негодовал, протестовал, но ничего не мог поделать с такой фатальной задержкой. Однажды, как рассказывает предание, он решил раз и навсегда заклеймить и опозорить это злосчастное место. Говорят, именно тогда он работал над «Золотым ключиком» и именно здесь, у шушарского шлагбаума, придумал крысе из знаменитой сказки имя Шушара.

В 1937 году вернулся на родину и Александр Иванович Куприн. Его родословная по материнской линии уходит в глубокую древность, известно, что она урожденная княжна Кулунчакова из старинного татарского рода.

Впервые в Петербурге Куприн появился в 1901 году. Здесь он приобщился к регулярному стакану вина и в конце концов заразился этой неизлечимой всероссийской болезнью. После напряжённой работы за письменным столом он ежедневно шел в какой-нибудь ресторан или трактир: «Вену», «Палкин», «Капернаум». Особенно полюбился Куприну «Капернаум», который находился в Кузнечном переулке, в двух шагах от дома. Напомним, что в буквальном переводе с древнееврейского Капернаум означает «село утешения». Здесь Куприн отдыхал душой. Здесь находил героев своих будущих произведений. Так, в «Капернауме», где он числился «президентом капернаумской республики», Куприн познакомился с «переодетым японским шпионом штабс-капитаном Рыбниковым», ставшим героем одноименного рассказа. Описан в этом рассказе и сам «Капернаум» под названием «Слава Петрограда».

Среди постоянных или случайных посетителей «Капернаума» были найдены герои и других рассказов и повестей писателя. Он с ними легко сходился, выслушивал их хмельные исповеди, таскал за собой по городу, водил в другие трактиры, знакомил с литераторами.

Однако ежедневные «поиски утешения» в конце концов, привели к тому, что Куприн начал потихоньку спиваться. За ним потянулся шлейф скандальной славы. Имя писателя было у всех на устах. О Куприне рассказывали ядовитые анекдоты и сочиняли злые эпиграммы:

Ах, в «Вене» множество закусок и вина.Вторая родина она для Куприна.

Пьяная капернаумская компания мешала работе. Надо было что-то делать. Выход нашла жена Куприна Мария Карловна. Для работы непутевого мужа она сняла комнату на Казанской улице, куда с утра ежедневно отправляла Александра Ивановича. Для всех друзей этот адрес был строго засекречен. Домой на Разъезжую Куприн приходил только по воскресеньям. Но и это счастливое время скоро закончилось. Капернаумские друзья нашли его, и снова втянули в пьяные загулы. Тогда Мария Карловна пошла на крайние меры. Она установила в квартире дверную цепочку. Возвращаясь домой после работы, Куприн, прежде чем войти в собственную квартиру, должен был просунуть в щель новую рукопись. Только убедившись в том, что этот отрывок действительно новый, супруга впускала мужа в квартиру.

Александр Иванович Куприн с женой Марией Карловной

В поисках реальных прототипов персонажей для своих произведений Куприн не ограничивался только питейными заведениями. Корней Иванович Чуковский рассказывал легенду о том, как Куприн задумал однажды рассказ из жизни героев уголовного мира. Для этого ему надо было почувствовать себя профессиональным грабителем. И что вы думаете? Однажды ночью он забрался в чужую квартиру, вытащил из комодов и сундуков вещи, уложил их в чемодан и, ни разу не обнаружив себя, собрался, было, уже уходить. Но в этот момент решимость покинула его, и он, как утверждает легенда, ушел ни с чем. Но впечатлений набрался. И грабителем себя почувствовал.

Не обошлось без вживания в роль и при работе над знаменитой повестью «Яма». Заведений подобного рода, где можно было согреться в непогоду и ненадолго утешиться в объятиях «Невских ласточек», или «Чухонских нимф», как называл питерских проституток Гоголь, вокруг Владимирской площади было предостаточно.

С 1907 года Куприн жил в Гатчине, где его величали не иначе как «Всероссийским жителем уездного города Гатчины». Отсюда началась его загадочная эмиграция. До сих пор биографы писателя не могут объяснить её подлинные причины. В 1919 году вместе с отступавшей из Петрограда Белой армией Юденича он ушел в Финляндию. Тогда же в Петрограде родилась легенда, что его увели с собой насильно, против его воли, хотя, как известно, бегство из революционной России в глазах творческой интеллигенции не считалось предосудительным. Так ли это на самом деле, сказать трудно. Сам писатель об этом говорил уклончиво: «Чтобы не потерять семью, пришлось отступить вместе с войсками генерала Юденича». Ну что ж, пришлось так пришлось.

С 1920 года Куприн жил преимущественно в Париже. Какой представлялась родина писателю перед его отъездом из Франции, мы можем только предполагать, но какой она оказалась по приезде его в Москву, знаем по сохранившемуся анекдоту. Куприн вернулся на родину. Поставил чемодан на платформу вокзала и восторженно всплеснул руками: «Как же ты изменилась, моя Россия!». Наклонился за чемоданом – а его и след простыл. Куприн снова всплеснул руками: «Узнаю тебя, моя Россия!».

Вернулся в Советский союз композитор Сергей Прокофьев, с 1918 года живший за границей. В Большом зале Консерватории живёт легенда о призраке композитора, который появляется в коротких штанишках. Известно, что Прокофьев очень переживал, когда в детстве родители заставляли его вплоть до четырнадцати лет надевать короткие штанишки, когда водили на концерты.

Но вернулись далеко не все. Так, например, тщетными оказались попытки большевиков вернуть в лоно советской власти Илью Ефимовича Репина, невольно ставшего иностранцем после предоставления в 1918 году независимости Финляндии и установления границы между двумя государствами. Дача художника оказалась на территории Финляндии. Согласно советским литературным источникам, Репин не возвращался на родину, «потому что был стар и немощен». Однако это не более чем легенда, придуманная в партийных кругах. На самом деле весь мир знал, что художник революцию не принял, а большевиков просто проклинал. В жизни Репин отличался принципиальностью, непримиримостью к любым проявлениям несправедливости. Рассказывают, как на одной художественной выставке к нему обратился «антисемитски настроенный господин»: «А что, господин Репин, вас, кажется, Ильей Ефимовичем зовут, уж не из евреев ли вы?» – «Из евреев я, из евреев, – ответил Репин, – неужели я хуже Антокольского и Левитана?»

Если верить фольклору, картины Репина обладают таинственной энергетикой, которая влияла на судьбы людей, так или иначе причастных к жизни художника. Так, киевский военный генерал-губернатор Михаил Драгомиров, которого Репин изобразил атаманом Иваном Серко на картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», спился. Два сына Драгомирова покончили жизнь самоубийством, а дочь лишилась рассудка. Писатель Всеволод Гаршин, позировавший Репину для образа сына в картине «Иван Грозный убивает своего сына Ивана», сошёл с ума и бросился в пролёт лестничной клетки с пятого этажа. Сошёл с ума и сын Репина Юрий, которого отец первоначально изобразил на картине «Запорожцы пишут…». Правда, потом одумался и закрасил его, но, видимо, было уже поздно. Юрий выбросился из окна лечебницы. С его смертью прервался род Репиных по мужской линии.