Он подбежал к стрельчатой двери покрытой потемневшей от времени резьбой, изображающей смеющиеся лица, приоткрыл ее и проскользнул на узкую винтовую лестницу. Когда-то Первый Говорящий салиотов спускался по ней к пастве из своих личных покоев медитации. Никаких светильников тут не было, едва Томэ прикрыл дверь, он оказался в полной темноте.
Спускаться приходилось на ощупь. Томэ подолгу шарил ногой прежде, чем найти очередную узкую ступень и как следует на ней утвердиться. Даже с освещением идти было бы тяжело. Интересно, сколько Говорящих свернуло здесь шеи?
Томэ мысленно выругался. Кого он пытается обмануть? Можно подумать, это лестница его на самом деле беспокоит! В глубине души Томэ понимал, что его тревожит совсем другое. Он чувствовал себя очень уязвимым в темноте. Если демон появится сейчас, сможет ли он его вовремя заметить? Десятник стиснул зубы. Поздно об этом думать. Единственный способ покончить с этим, поскорее спуститься!
Когда ступени, наконец, закончились и он нащупал ведущую наружу дверь, его рубаха была насквозь мокрой. Томэ толкнул резную створку и тут же зажмурился, яркий свет из приоткрытой двери бил прямо в лицо. Он отстранился и заморгал, снизу доносилось пение хора. Это был адорантский гимн "Идущему в Аннуин". Когда певцы закончили первое наставление, зрение почти вернулось в норму. Томэ выбрался с лестницы в галерею, которая шла вдоль стены главного зала.
Внизу, за перилами галереи сияло настоящее озеро света. Небывалый случай, главный чертог храма был озарен почти целиком. В центре зала, по прикидкам Томэ, собралось не меньше пяти тысяч человек, и еще в несколько раз больше стояло по сторонам и на галереях.
Место, куда выбрался Томэ, было слишком далеко от центра событий, чтобы можно было все хорошо рассмотреть, поэтому рядом с ним не оказалось других людей. Он рассчитывал, что так и будет, но все равно облегчено вздохнул, удача все еще была с ним. Его взгляд скользнул по рядам зрителей. Богатые горожане, военные из армии и Небесных крепостей, особенно много дружинников из разных великих домов и между ними небольшие группы схоллариев. Томэ ожидал их увидеть, но все равно невольно напрягся.
— Оттуда где они стоят, никто не может разглядеть лицо, — пробормотал он про себя, — даже если кто-то заметил, как я появился, это ничего не значит, зрители постоянно снуют туда-сюда.
Он перевел взгляд на церемонию. Со своего места он мог различить праздничные робы тимонитов и плащи адорантов. И те и другие стояли рядом, но не смешивались. Между ними, в центре, высилась мощная фигура в расшитом золотом кафтане. Она была, словно осью, вокруг которой, вращалась вся церемония. Сердце Томэ застучало. Ставр.
Он сжал рукоять кинжала и впился взглядом в свою цель. Правильно ли он поступает? Он уже получил, что хотел, так может, просто сбежать и оставить Тарамис саму разбираться со своими проблемами? Мысль была очень соблазнительной, но то Томэ отбросил ее. Ставр опасен, очень опасен. Если он не избавиться от него сейчас, когда есть возможность, то горько пожалеет об этом потом.
Томэ прошел дальше по галерее, лучи светильников сюда не доставали, и он едва мог рассмотреть что-нибудь на расстоянии дальше вытянутой руки. Десятник перелез через перила, вдалеке хор начал тимонитский гимн "Золото в небе". Стену под галереей покрывал высокий рельеф из шипов и роз, Томэ спустился по ним как по ступеням. В полутора метрах от пола узор заканчивался, десятник чуть задержался и спрыгнул к подножию мраморной лестницы. Это была массивная конструкция, по ее бокам, как часовые, стояли статуи людей с львиными головами. Каждый человек-лев держал в руках меч.
Метрах в пятидесяти, темнели силуэты двух других, еще более монументальных лестниц. Когда процессия придет сюда, она разделится. По двум дальним лестницам поднимутся тимониты и адоранты, а Ставр взойдет по лестнице со львами. Наверху его встретят телохранители и дружинники Алоика, но подниматься он будет в одиночку. Томэ снова машинально нащупал рукоять кинжала. Действительно, очень удачное место.
Хор замолчал, Томэ повернулся к сборищу в центре храма. Среди тимонитов и адорантов началось какое-то движение. Похоже, они скоро тронутся с места. Нужно было укрыться.
Неподалеку от львиной лестницы начинался неприметный проход, он вел заброшенные кельи Чистого потока. Томэ совершенно не улыбалось прятаться в норе с единственным выходом, но поблизости не было ничего подходящего. Он нырнул в полумрак коридора, и прижался спиной к стене, в шаге от порога. Отсюда он мог видеть подножие лестницы, но вряд ли кто-то сможет разглядеть его. Теперь нужно было дождаться. Томэ несколько раз вздохнул и расслабил мышцы. Ничего особенного. Всего лишь дождаться пока зверь пройдет по тропе.
— Кто ты такой?! Что здесь делаешь?!
Томэ стремительно развернулся и словно с разбегу врезался в стену. Невероятно плотный воздух не дал ему закончить движение. Он оскалился от боли и дернул рукоять кинжала. Клинок вылетел из ножен, и тут же невидимая хватка вцепилась в его запястье. Томэ не мог сдвинуть оружие и на волос. Темная фигура протянула к нему руку со светильником, желтые лучи упали на лицо.
— Томэ? Вот так встреча! И что же ты тут делаешь, маленький братец?
Десятник достаточно оправился от шока, чтобы узнать голос. Проклятье, похоже, вся его удача на сегодня закончилась!
— Тоже самое могу спросить у тебя, Юлан. Почему ты не там, почему не ведешь церемонию? Неужто тебя разжаловали?
Иерарх адорантов мягко рассмеялся.
— А тебе бы хотелось увидеть мое падение, да, маленький братец? Должен тебя огорчить, мне было поручено вести вторую часть церемонии, которая должна пройти наверху. Я спустился сюда, чтобы очистить разум в древних покоях.
— Очень интересно. Может, теперь отпустишь меня?
— Отпустить? — жрец произнес это слово, так будто впервые его услышал. — Ты куда-то торопишься, маленький братец?
— Теперь уже никуда, — буркнул Томэ.
Это была чистая правда. Покушение полностью провалилось, все, на что он мог надеяться, это с минимальными потерями отделаться от Юлана и смыться.
— Кажется, ты не рад меня видеть.
Невидимый обруч обхватил Томэ поперек груди и потащил вверх, ноги оторвались от пола, между камнем и носками ботинок оказалось не меньше ладони пустоты. Он чувствовал себя мышью, с которой играет сытый кот.
— Что это за фокусы, Юлан! Если хочешь чтобы я с тобой говорил, поставь меня на землю.
— Любопытно, похоже, ты не удивлен моими способностями. Кажется, за последнее время ты сильно расширил свой кругозор.
Томэ стиснул зубы, чтобы не выругаться. Еще один прокол! Да что с ними сегодня такое?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});