Он услышал где-то рядом шепот Пая, который уговаривал его отойти в сторону, но он не мог оставить этого человека в последние секунды его жизни. Он начал нагибаться, намереваясь сжать умирающие пальцы в своей руке, но опоздал на пару секунд.
— Ну а теперь ты идешь? — спросил Пай.
Миляга оторвал взгляд от трупа и огляделся. Эта сцена собрала несколько зрителей, и лица их были исполнены тревожного предчувствия, удивления и уважения, смешанных с явным ожиданием от него каких-то слов, какого-то напутствия. Ничего подобного Миляга не мог им предложить и только развел руками. Зрители продолжали смотреть на него не мигая, и он подумал было, что они могут напасть на него, если он не заговорит, но в районе склада снова раздалась пальба, и этот момент оказался в прошлом: люди отвернулись от Миляги, а некоторые даже помотали головой, словно очнувшись от транса. Второго пленного уже расстреляли у стены склада, и теперь огонь велся по груде тел, чтобы добить затесавшихся туда раненых. Несколько солдат появились на крыше, по-видимому намереваясь сбросить вниз тело отца Афанасия. Но этого удовольствия они были лишены. То ли он притворился, что в него попала пуля, то ли действительно был ранен, но сумел уползти в безопасное место, пока разыгрывалась драма внизу, однако, так или иначе, преследователи оказались с пустыми руками.
Трое солдат из кордона появились, чтобы забрать тело неудачливого беглеца. Однако они столкнулись с сильным пассивным сопротивлением: между ними и мертвым юношей тут же образовалась толпа, принявшаяся оттирать солдат в сторону. Солдаты прокладывали себе путь силой, раздавая по сторонам меткие удары штыками и прикладами, но за это время Миляга успел отойти от трупа.
Успел он и оглянуться на сцену, видимую поверх голов толпы. Дверь экипажа Кезуар была уже открыта, и, окруженная плотным кольцом своих гвардейцев, она наконец-то вышла на свет божий. Это была супруга гнусного тирана Имаджики, и Миляга помедлил одно опасное мгновение, чтобы посмотреть, какой след оставит на нем такой интимный контакт со злом.
Когда она показалась, то одного только ее вида (даже для такого плохого зрения, как у него) оказалось достаточным, чтобы у него захватило дух. Она принадлежала человеческому роду и была красавицей. И не просто красавицей. Это была Юдит.
Пай схватил его за руку, пытаясь оттащить в сторону, но он не поддавался.
— Посмотри на нее. Господи. Посмотри на нее, Пай. Да посмотри же ты!
Мистиф бросил взгляд на женщину.
— Это Юдит, — сказал Миляга.
— Это невозможно.
— Говорю тебе, это она! Она! Куда смотрят твои ебаные глаза? Это Юдит!
Его крик словно послужил искрой для сухого хвороста ярости, накопившейся в толпе. Было совершено нападение на трех солдат, которые попытались унести тело юноши. Одного ударили палкой по голове, и он упал, а другой принялся отступать, стреляя в толпу. Пламя мгновенно разгорелось. Кинжалы были вынуты из ножен, мачете сняты с поясов. Через пять секунд толпа превратилась в армию, а еще через пять уничтожила первых трех противников. За разыгравшейся битвой больше не было видно Юдит, и Миляге ничего не оставалось делать, как последовать вслед за Паем, скорее ради безопасности Хуззах, чем своей собственной. Он чувствовал себя странно неуязвимым, словно круг выжидающих взглядов был заклятием против пули.
— Это была Юдит, Пай, — сказал он, как только они отошли достаточно далеко, чтобы слышать друг друга сквозь шум криков и выстрелов.
Хуззах держала его за руку и возбужденно повисла на ней.
— Кто такая Юдит? — спросила она.
— Одна женщина, которую мы знаем, — сказал Миляга.
— Ну как это может оказаться она? — В голосе мистифа слышались злость и раздражение. — Спроси себя: как это может быть? Если у тебя есть ответ на этот вопрос, я рад за тебя. Действительно рад. Скажи мне его.
— Я не знаю, — сказал Миляга. — Но я привык доверять своим глазам.
— Мы оставили ее в Пятом Доминионе, Миляга.
— Если я сумел попасть сюда, то почему она не могла?
— И за два месяца успела стать женой Автарха? Неплохая карьера, как ты считаешь?
За спиной у них вновь послышалась стрельба, а вслед за ней раздался такой мощный рев людских голосов, что он отдался в камнях у них под ногами. Миляга остановился, сделал несколько шагов назад и посмотрел вниз в сторону гавани.
— Будет революция, — сказал он просто.
— Я думаю, она уже началась, — ответил Пай.
— Они убьют ее, — сказал он, начиная спускаться.
— Куда это ты отправился, мать твою? — сказал Пай.
— Я с тобой, — пропищала Хуззах, но мистиф успел перехватить ее.
— Никуда ты не пойдешь, — сказал Пай, — Только домой, к бабуле и дедуле. Миляга, послушай меня. Это не Юдит.
Миляга обернулся к мистифу и заговорил, пытаясь призвать на помощь логику:
— Ну если это не она, то тогда это ее двойник, ее эхо. Какая-то часть ее здесь, в Изорддеррексе.
Пай ничего не ответил. Он только стоял, изучая Милягу и словно поощряя его своим молчанием изложить теорию более полно.
— Может быть, люди могут одновременно находиться в двух разных местах, — сказал он. Лицо его исказила недовольная гримаса. — Я знаю, что это была она, и, что бы ты ни говорил, ты меня не переубедишь. Вы вдвоем пойдете в Кеспарат. Подождите меня там. А я…
Прежде чем он успел закончить инструктаж, пронзительный вопль, который ранее возвестил о спуске Кезуар с городских высот, раздался снова. На этот раз он был еще более пронзительным, но тут же утонул в торжествующих криках толпы.
— Такое чувство, что она возвращается, — сказал Пай. Правота его слов была подтверждена через несколько секунд, когда внизу показался экипаж Кезуар в окружении жалких остатков ее свиты. У троицы было предостаточно времени, чтобы уйти с дороги, ибо скорость отступления была значительно меньше скорости продвижения вперед. И дело было не только в крутом склоне: многие гвардейцы получили ранения, защищая экипаж от штурма, и истекали кровью на бегу.
— Последуют жестокие репрессии, — сказал Пай.
Миляга согласно замычал, глядя в том направлении, куда исчез экипаж.
— Я должен снова ее увидеть, — сказал он.
— Это будет трудновато, — ответил Пай.
— Она согласится встретиться со мной, — сказал Миляга, — Если я знаю, кто она, то она должна знать, кто я. Готов поставить целое состояние.
Пай пари не принял. Он просто сказал:
— И что теперь?
— Идем в твой Кеспарат и отправляем поисковый отряд за стариками Хуззах. Потом поднимемся, — он кивнул в направлении дворца, — и посмотрим поближе на Кезуар. У меня есть к ней несколько вопросов. Кем бы она ни была.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});