— Вы же не юрист. С чего вы взяли, что правильно понимаете эту статью?
— С того, что мне вручили за это «Navy Cross».
— За ваши толкования Всеобщей декларации? — съязвил Тэмплинг.
— Это не повод для шуток, — строго заметил адмирал Дэнброк, — Navy Cross является второй по значимости военной наградой нашей страны. Я знаком с послужным списком Стюарта Палфри. Он получил Navy Cross за руководство абордажной командой в бою при захвате судна исламских террористов, перевозивших оружие в порт Ходейда.
Тэмплинг покраснел и сконфуженно пробормотал:
— Извините, офицер, я брякнул, не подумав.
— Ничего страшного, — ответил Палфри, — чего только не скажешь в пылу спора.
— Надо было всех арабских шейхов заколбасить к чертовой матери, — заметил Траск, — как меганезийцы заколбасили этого дегенерата-людоеда на Тробриане. А мы миндальничаем: суверенитет, бла-бла-бла.
— Считайте, я этого не слышал, — добродушно откликнулся адмирал.
— Да, сэр. Извините сэр, но…
— Что, но?
— Вы лично, сэр, как к этому относитесь?
Дэнброк слегка скривился.
— Как-как… А то вы не поняли, как. И, знаете что, хватит о политике. Мисс Флэгг, у вас тут есть танцевальная музыка? Что-нибудь из 90-х, для старых чемоданов вроде меня.
— Легко, — сказала Элеа, раскрывая ноутбук, — кстати, адмирал, на старый чемодан вы ни капли не похожи.
— Правда? А что думает об этом миссис Стормут?
— Я думаю, она права.
— Вот как? В таком случае, могу ли я пригласить вас на первый танец?
… 24 — 25 сентября. Любовь и философия. Еще одна логики событий: женская.
В ходе танцев, Фрэн откровенно и целенаправленно склеила старпома Палфри. Она и сама не могла толком понять, почему. Возможно, в калейдоскопе событий последней недели ей хотелось осязаемо убедиться, что в мире еще существует хоть что-нибудь стабильное и нормальное. Стюарт Палфри подходил для этой цели как нельзя лучше, поскольку был не просто нормальным, а насквозь правильным. Когда Фрэн пыталась представить себе его внутренний мир, ей виделось что-то вроде архива из множества ячеек с файлами. На каждой ячейке есть аккуратная бирка с краткой аннотацией того, что там лежит. Про службу, про здоровье, про мужчин, про женщин, про любовь, про детей, про родителей, про друзей, про дом, про семью, про страну, про религию, про спорт, и так далее. Видимо, и другие сослуживцы капитан-лейтенанта Палфри думали о нем приблизительно так же, что служило базой для всяческих анекдотов. Палфри в качестве Одиссея возвращался из-под Трои на Итаку, в качестве Моисея вел евреев из Египта, в качестве Джона Сильвера высаживался на остров сокровищ, причем все делал в соответствие с уставом ВМС США. Будучи героем анекдотов, Палфри пользовался, однако огромным уважением экипажа, поскольку на него всегда можно было положиться. Про это тоже был анекдот: Ядерная война, планета в руинах, президент США из бункера слушает сводки. Авиация вышла из строя. Корабли вышли из строя. Танки вышли из строя. Артиллерия вышла из строя. Черт, хоть что-нибудь у нас осталось в строю? Только капитан-лейтенант Палфри, сэр!
Разумеется, когда Фрэн, после какого-то по счету танца, сообщила, что у нее, видите ли, закружилась голова (примитивнейшая хитрость), он с готовностью проводил ее в номер.
— Ты уверена, что это правильно? — спросил Палфри, когда она, одной рукой захлопнув дверь, другой рукой обняла его за шею.
— Я уверена, что иногда надо делать маленькие глупости.
— Но это будет не маленькая глупость, — возразил он (его ладони, как будто сами собой, легли на ее спину и начали двигаться вниз, лаская кожу).
— Это будет, и все тут, — шепнула Фрэн.
Стью и в сексе пытался быть насквозь правильным, и Фрэн это немножечко забавляло. Возможно, она успела заразиться раскованностью от Элеа, и вытворяла такое, что сама себе удивлялась. Еще несколько недель назад, одна мысль о подобных позах, действиях и словах, вогнала бы ее в краску. Сейчас это вгоняло в краску только Палфри. Он пытался было отговорить ее от мануальных и оральных действий по сокращению перерыва между первым и вторым актом, но совершенно безуспешно. После этого второго акта он также безуспешно попробовал отговорить Фрэн от прогулки в бар за кофе в одном полотенце, обернутом вокруг талии.
— Слушай, это же неприлично.
— Там все равно никого нет. Третий час ночи.
— Но это все равно неприлично.
— Короче, Стью, ты идешь со мной, или нет?
Конечно, он пошел с ней. В баре (надо же, посреди ночи) торчал меганезийский сержант с банкой гиннесса. Он приветствовал их одобрительным вопросом-утверждением:
— Que holgar companero? (в смысле: хорошо гуляем, ребята?).
— No mal! — ответила Фрэн, показала ему двумя пальцами «Victory» (или «Venseremos»), взяла в автомате пачку сигарет и уселась за столик.
Сержант ответил тем же жестом, подмигнул и вернулся к своему пиву.
— Ты уверена, что тебя все это не смущает? — спросил Палфри, подходя с двумя чашками кофе, — я имею в виду…
— Что ты имеешь в виду Стью? Мою нескромную форму одежды? Но почему это должно смущать меня, если это никого не смущает… — она улыбнулась и добавила, — Ну, разве что, кроме тебя. Ведь ты самый правильный американец на планете.
— И только? — спросил он.
— Не только. Во всей Солнечной системе тоже.
— Фрэн, давай честно. В Штатах ты скажешь об этом «было и прошло»?
— Стью, оглядись вокруг. Где мы, а где Штаты?
Палфри несколько сник, пробурчал что-то вроде «ну, понятно» и уткнулся в свою чашку.
— Знаешь, Стью, ты сейчас похож на школьника, которому незаслуженно влепили плохую оценку. Для тебя это действительно так много значит?
— Да, — коротко ответил он.
Она вздохнула.
— Ну, хочешь, я сейчас крикну на весь этот кабак, что люблю тебя?
— Нет, зачем…
— А я хочу, — перебила она, — Эй, слушайте все! Я люблю Стюарта Палфри!
Меганезийский сержант, который в данный момент изображал «всех», отсалютовал своей банкой пива и прокомментировал:
— Oe halla i hoa.
— Ты поняла, что он сказал? — спросил Палфри.
Фрэн улыбнулась.
— Вроде бы, что я нашла хорошего друга.
— Ты говорила: где мы, а где Штаты? Это в каком смысле?
Она пожала плечами.
— Я и сама толком не знаю, в каком. Это вроде трассы через горный перевал, когда еще не видишь, что впереди, а то, что позади, кажется маленьким и игрушечным.
— Ты предлагаешь вообще не смотреть вперед? — спросил он, и добавил, — по-моему, это не очень хорошая идея. Если ты не управляешь событиями, они начинают управлять тобой, и далеко не так, как тебе хотелось бы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});