— Тогда и думать нечего, — сказал он, — кладу этих типов мордами на панель. Вызываю полицию. Оказываю ребенку первую помощь.
— А если вот так? — она провела между одной и тремя фигурками пунктирную линию.
— Это что? — спросил лейтенант Рейсвил.
— Граница между странами, — скзала Элеа, — Все это происходит у вас на глазах, но по другую сторону границы.
— Ну… — протянул он, — это уже политика. Межгосударственные отношения.
— То есть, — заключила Элеа, — пусть хоть вообще убивают, и вы не вмешаетесь, только потому, что между вами и ними нарисована какая-то условная линия?
— Не такая уж она условная, — возразил он, — Попробуй, вмешайся. На тебя столько дерьма выльют…
Адмирал Дэнброк дожевал кусок яблочного пирога и поинтересовлася:
— О чем политические дебаты?
— Про экспорт революции, сэр, — отрапортавал кэп Ходжес.
— Экспорт революции? — переспросил адмирал, — Главный инструмент Холодной войны?
— Мы не экспортируем алюминиевую революцию, — возразила она, — мы только защищаем людей, которые по каким-то причинам сами себя не могут защитить.
— Точнее, — сказал Тэмплинг, — вы отгрызаете каждый год по кусочку от своих соседей. У Папуа — Новой Гвинеи отобрали почти все острова. Я ни капли не удивлюсь, если завтра ваши тонтон-макуты высадятся в Порт-Морсби и аннексируют эту страну полностью.
— Вы никак не хотите понять, про что я говорю, — обиженно сказала Элеа.
— Кстати, запросто, — добавил Траск к реплике Тэмплинга, — меганезийские коммандос это ого-го. А у новогвинейцев что? 2000 бойскаутов с винтовками. Не армия, а видимость.
— Между прочим, все не так, Сэлмон, — вмешался меганезийский лейтенант. Он, казалось, материализовался из окружающей тьмы. Только что не было, а вот уже здесь.
— Это в чем же я не прав, Янис? — спросил Траск.
— На счет армии Папуа, — пояснил тот, — у нас с ними полгода назад началась программа военно-технического сотрудничества. Мы им помогаем проводить реформу армии. Я два месяца назад туда ездил инструктором. Папуасы отличные ребята, просто у них ничего не было толком организовано. Но мы, по ходу, это исправляем.
— История повторяется, — заметил адмирал Дэнброк, — В Холодную войну Советы таким же путем установили марксизм в Эфиопии. Они обучили эфиопских курсантов военному делу, а заодно идеям комми. Через десять лет готовая Красная армия захватила власть.
— Простите, мистер Дэнброк, у вас получилось не логично, — возразил меганезиец.
— Почему же? — удивился адмирал, — логика железная. Захват политической власти проще всего осуществить через контроль над вооруженными силами.
— Захват политической власти кем? — спросил Янис.
Адмирал пожал плечами.
— Это же очевидно. У вас есть правящая партия, она создает свой клон в соседней стране…
— В Меганезии запрещены любые политические партии, — вмешалась Элеа.
— И после этого вы еще говорите, что у вас демократия! — насмешливо заметил Тэмплинг.
— Именно так. В Великой Хартии сказано: любое объединение, созданное для получения политической власти, пресекается высшей мерой гуманитарной самозащиты.
— Выборы у вас тоже запрещены? — спросила миссис Тэмплинг.
— Нет, конечно! Выборы правительства проводятся раз в три года, а судей — ежегодно.
— А кто же баллотируется в правительство, если нет политических партий?
— Да любой, кто предоставит гарантии исполнения общественного запроса. В тендерной документации это подробно написано.
— Простите, Элеа, мы ведь о правительстве говорим, — мягко напомнила миссис Стормут.
— Ну, да. Правительством становится та команда, которая выиграла тендер на выполнение карты общественного запроса. Ну, то есть, усредненной социальной заявки. У вас в США так проводятся конкурсы на муниципальное обслуживание, верно?
— Да, но правительство это не только обслуживание. Это еще и государственная политика.
— У нас нет ни государства, ни государственной политики, — сказала меганезийка, — Наше правительство занимается только социальным обслуживанием.
— Захват соседних территорий это тоже социальное обслуживание? — поинтересовался мистер Тэмплинг.
— Ну, да. А что вас удивило-то? Если рядом с вашим благоустроенным городком возник поселок маньяков-садистов, это вряд ли будет для вас безразлично. Вам по-любому надо будет что-то с этим делать. Или строить забор с колючей проволокой под током, и жить за этим забором, или приводить этот соседний поселок к человеческому виду.
— Интересно, — сказала миссис Стормут, — а кто решает, человеческий вид у поселка ваших соседей, или нет?
— Верховный суд, разумеется, — ответила Элеа.
— Ты непонятно объясняешь, — сказал ей лейтенант, — тут надо конкретно.
— Валяй, — согласилась она, — только за стол сядь, а то маячишь, как черепашка-ниндзя.
Янис кивнул, уселся напротив адмирала Дэнброка, подумал несколько секунд и начал:
— Я был помкэпом на хотфоксе «Самулайо», мы патрулировали западнее Соломоновых островов, и получили через базу звонок от наших рыбаков, что восточнее Тробриана что-то непонятное происходит. Про режим на Тробриане мы уже знали, поскольку к нам на Муруа время от времени доплывали беженцы оттуда. Приходим. Время 4:50 утра, рассвет. Диспозиция: в 9 милях от их берега парусное судно вроде джонки, набитое гражданскими. За ними гонится моторный баркас, и ведет редкий огонь из ручного пулемета с дистанции четверть мили. Есть попадания. Кэп командует: на дистанцию полторы мили и огонь по корме. Мы дали очередь из QJG, 14.5 мм, снесли баркасу задницу.
— Вы атаковали судно в его собственных территориальных водах? — уточнил Дэнброк.
— Да, сэр, — ответил меганезийский лейтенант, — если быть точным, мы его потопили. Этой посудине хватило одной очереди. А вы на нашем месте поступили бы иначе?
— Я полагаю, капитан должен был сначала запросить инструкции командования, — заметил адмирал.
— У нас только одна инструкция для таких случаев, — ответил меганезиец, — тот, кто атакует судно с гражданскими пассажирами на борту, является пиратом, независимо от флага.
Дэнброк чуть заметно кивнул и лейтенант продолжил.
— Мы подошли к джонке, и на ходу сняли с нее раненых. Вернулись и выловили из воды шестерых типов с баркаса. Затем снова догнали джонку, и, сопровождая ее в нейтральные воды, вызвали нашу полицию с Муруа. Мы шли вместе около часа, и успели поговорить…
— А что за публика была на джонке? — перебила Фрэн.
— Обычные семьи, мисс, — ответил он, — человек сорок. Почти половина — дети.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});