«Динки» – маленькие чугунные копии автомобилей. Тут я с ним полностью солидарен. Мы поговорили о «Корги», «Динки», железнодорожных наборах «Хорнби», обо всех этих игрушечных моделях.
Пока мы слонялись по фестивалю, я успел взять интервью у Эйдана Куинна и Джеймса Вудса, с которыми мы хорошо повеселились, а потом у Синди Лопер и Кристофера Уокена – мне нечего было сказать им обоим. Мне также удалось пропустить одного актера. Очень известный и популярный, он даже получил тогда «Оскар» – Кевин Спейси, – но мне было невдомек, кто он такой. С тех пор я, конечно, узнал, и мне очень нравятся его фильмы! Говорят, у него фотографическая память, он может запоминать диалоги после первого же прочтения – ну, будем надеяться, что он меня не помнит. Когда мы просматривали видеозаписи, команда VH1 сказала мне: «Смотри, кого ты только что проигнорировал, Джон!», – и мы вставили небольшой текст сверху фотографии: «Упс, ты кое-кого пропустил, Джон!»
VH1 попросили меня сделать телевизионную рекламу для нашей программы, и вот вся эта команда заявляется в мой дом в Малибу, причем приходят они с уже заготовленным сценарием, и я им говорю: «Все это очень интересно, но вот что я хочу сделать». В одной руке у меня был апельсин, а в другой – лимон, и я просто поднес их к камере и спросил: «Апельсины или лимоны?» Потом я сунул свой лимон в объектив камеры: «Лимоны!» [400] Вот и все, это реклама «Роттен-ТВ».
В третьем эпизоде я очень глубоко погрузился в американскую избирательную систему. Я побывал на съездах Демократической и Республиканской партий и взял интервью у таких людей, как Ньют Гингрич, бывший спикер Палаты представителей, и Джесси Вентура, тогдашний губернатор Миннесоты, отставной профессиональный борец и водолаз! Такое бывает только в Америке, ребятки. Ха-ха! Мне нравилась эта сторона дела; нравилось разговаривать с этими людьми один на один. Ньют Гингрич показался мне начитанным, умным, хитрым, но имейте в виду: политики должны быть хитрыми – такова их природа. Вы же не хотите, чтобы какой-нибудь полоумный простак чем-то там управлял.
На церемонии вручения премии VH1 я познакомился с Полом Маккартни. Конечно, он всегда был героем Глена Мэтлока, так что только по этой причине у меня выработалось что-то вроде мгновенной неприязни к этому парню. Я встретился с ним на одной из вечеринок, и он был великолепен – очень, очень открыт. Он подошел и сказал: «Привет, Джон!» За это я его просто обожал. Я всегда открыт для людей с открытым сердцем, и увидел то же самое в нем. У него очень честные глаза – совсем детские. Что напомнило мне меня самого, и я думаю, что это движущая сила многих людей в музыке – мы не подвержены порче. Это то, что заставляет нас продолжать. Славно видеть в людях подобную абсолютную незамутненность. Как давно он занимается музыкой? И он до сих пор совершенно невинен.
Однажды много лет назад, еще в Лондоне, примерно во времена Happy? – альбома, вышедшего в 1987 г., – произошла ситуация, когда Маккартни и его жена столкнулись лицом к лицу со мной и Норой. Мы ехали к моему брату Джимми; был субботний день, и наше такси застряло в пробке возле «Хэрродса». И тут откуда ни возьмись появились Пол Маккартни и Линда, постучали в дверь такси: «Джон! Джон! Это я! Пол!» Как же мне стало тогда неловко! Я ничего не мог с собой поделать. Я крикнул таксисту: «Быстро, сворачивай на боковую дорогу!» И таксист такой: «Черт возьми, теперь я видел все».
Тот самый парень, за которым всегда гонялись люди, теперь гнался за мной! Он хотел только хорошего, а я поступил ужасно неправильно и не справился с ситуацией. Не знаю, что у меня было на тот момент в голове. Надо было просто опустить окно или открыть дверь. Нет, я инстинктивно сбежал. «Что же ты делаешь?» – поинтересовалась Нора. Так что, когда я встретил его много лет спустя в Нью-Йорке на вечеринке VH1, мне было за что извиниться. Я воспользовался случаем, а он сказал: «О, да не глупи».
В итоге в эфир вышло всего три эпизода «Роттен-ТВ», прежде чем VH1 прикрыли лавочку. Это забавно, потому что, пока шла программа, они провели опрос, чтобы выяснить, какие люди хотят смотреть мое шоу, и, как ни странно, это были не молодые так называемые мятежники, а домохозяйки, которых передача реально взволновала – им понравилась откровенность. Так что можно многое сказать о скучающих домохозяйках, далеко не все они предпочитают Деса О’Коннора[401]. Вот так вот, мамочки меня любят. Я – выбор домохозяек.
После этого начались всевозможные махинации, потому что в дело вмешалось MTV. По моей тогдашней информации, они практически управляли VH1 и хотели использовать формат «Роттен-ТВ», сохранив название, но заменив меня Беком. Естественно, я поднял шум. Не знаю, хотел ли этого сам Бек, но такова была задумка MTV. Я бы этого не допустил. Да Джонни Роттен везде прошел как лицо программы – вы что, собираетесь это проигнорировать? Так что там довольно долго шли юридические споры, а потом все стихло, и я подумал: «Двигаемся дальше!»
Я обнаружил для себя, что создание телешоу намного сложнее, чем можно себе представить. Ловушки и неприятности от разных кабинетных шишек – еще то минное поле, через которое тебе нужно пробираться. Телевизионщики? Они кошмарны, они так нерешительны и в то же время полны самоуверенных советов. И если вы когда-нибудь примите их к сведению, они будут первыми, кто даст вам пинка. Все они радостно принимают похвалы, когда что-то работает, но фу-у-у, они никогда не будут рисковать, просто положат твою голову на плаху и отойдут в сторонку, чтобы увидеть результаты. Очень фальшивый бизнес. Полон милого щебетания, «приветик, дорогуша» и все такое. Предательство у них в порядке вещей. Можно подумать, я к этому привык. Нет.
Многие телешоу с тех пор стали использовать аналогичный подход, и в итоге появились великолепные передачи, в которых задействован тот элемент неожиданности, которого никогда не будет у ток-шоу. Например, «Ежедневное шоу»[402] с Джоном Стюартом и «Отчет Кольбера»[403]. Эти два шоу – лучшее, что есть на телевидении Америки на данный момент. Я не говорю, что они нас скопировали, но они движутся в том же направлении. Это может быть примером того, что великие умы мыслят одинаково; по крайней мере, я надеюсь, что это так. Если я и в самом деле велик умом…
Чего достигают такие, как мы? Что мы получаем? Никто не предлагает нам легкий путь наверх, так