Читать интересную книгу Почетный караул - Джеймс Коззенс

Лейтенант Липпа, ничего этого не замечая, сказала лейтенанту Турк:

— Молодец, подруга! Возлагаем все на тебя.

Лейтенант Турк сказала:

— Почему ты не предупредила, когда отказывалась от номера на ту субботу, что он нам сегодня опять понадобится? Берт говорит, ты об этом и не заикнулась…

— И о том, что он нам не понадобится, я тоже не заикалась, — сказала лейтенант Липпа. — А вот ты, по-моему, могла бы и проверить! Ну и что ты думаешь делать теперь?

Лейтенант Турк сказала:

— Капитан Хикс любезно предложил нам свой номер, чтобы мы привели себя в порядок. Вот только капитан Дачмин кончит переодеваться и уйдет. Он думает, что мистер Праути сумеет попозже устроить для нас что-нибудь. Мы как раз собирались пойти туда. Хочешь тоже принять ванну? По-моему, это было бы неплохо. Я уверена, лейтенант Эдселл тебя извинит.

— Ах, ты уверена! — сказала лейтенант Липпа, гневно краснея. — Да только я уже сыта по горло всем, в чем ты уверена, Аманда.

Лейтенант Турк сказала:

— Так ты идешь?

— Нет, я просто остановилась предупредить тебя, что мы поедем в другое место и я сюда больше не вернусь.

— Ну, если ты ночуешь где-то еще, — сказала лейтенант Турк, — так возьми свою сумку. Тебе может понадобиться ночная рубашка.

Лейтенант Липпа сказала:

— Аманда, меня от тебя тошнит! Перестала бы ты выламываться под воспитанную! — Лейтенант Липпа облизнула дрожащие губы и сказала громко: — Ну зачем может мне понадобиться ночная рубашка?

— Не знаю, — сказала лейтенант Турк. — А весь вестибюль об этом спрашивать тебе обязательно?

Со смаком, взбесившим Натаниела Хикса, лейтенант Эдселл сказал:

— Девушки, может, кончим царапаться? — Он перевел глаза на Натаниела Хикса, проверяя выражение его лица. Вряд ли, решил Натаниел Хикс, оно было более дружеское, чем чувства, которые он испытывал к лейтенанту Эдселлу.

Насмешливо, с нарочитой участливостью лейтенант Эдселл еще раз поглядел на Натаниела Хикса, а потом сказал:

— Тебе будет неудобно одолжить мне на вечер твою машину?

— Она может понадобиться мне самому, — сказал Натаниел Хикс.

Лейтенант Эдселл засмеялся.

— Верный друг! — сказал он. — Проси его когда хочешь! Ну, не расстраивайся. Мы возьмем такси. Лу, когда уезжал на прошлой неделе, оставил мне свой ключ. Ну-ка, дай эту сумку.

Лейтенант Турк сказала:

— Если там, куда ты едешь, есть телефон, оставь мне номер. Если сержант Леви начнет тебя искать, будет лучше, чтобы я могла ей ответить.

Лейтенант Липпа сказала:

— Заткнись, а? — Она пошла к дверям.

Лейтенант Эдселл взял ее сумку и сказал Натаниелу Хиксу:

— Я слышал, твой дружок Бил опять сел в лужу. Жду доклада об этом в понедельник, хорошо? А пока всего наилучшего.

Лейтенант Турк посмотрела на Натаниела Хикса.

— Что же, можно не говорить капитану Дачмину, чтобы он поговорил с мистером Праути. Не надо их затруднять, — сказала она. — Я возвращаюсь на территорию. Только одно: вы не знаете, где квартира, от которой у него ключ? То есть мне бы все-таки хотелось знать номер телефона. Вряд ли, конечно, он понадобится, но если вдруг… Ведь ей не положено быть там, где с ней нельзя связаться.

— Разумеется, — сказал Натаниел Хикс. — Это квартира капитана Адлера из нашего отдела. Он откомандирован на базу в Райте. Живет он в доме на Тропикал-авеню. Телефон у вас будет. У меня есть список номеров. И на территорию вы не вернетесь. Во всяком случае, сейчас. Мне надо выпить. И вам не помешает.

— Ну, пожалуй, да. Спасибо, — сказала лейтенант Турк. — И правда не помешает.

Она поглядела на часы. Было семь. Вестибюль понемногу пустел.

— Но разве, Нат, вы ничего на вечер не намечали?

— И не думал, — сказал Натаниел Хикс. — А потому отнесем вашу сумку наверх. Вы примете ванну и переоденетесь, а потом мы поужинаем. И никаких «нет». Это официальное приглашение. — Взяв сумку, он повел лейтенанта Турк к лифту.

Лифтер сказал:

— Третий, капитан?

Лейтенант Турк сказала:

— Благодарю вас, сэр. Это доставит мне чрезвычайное удовольствие.

— Третий, — сказал Натаниел Хикс лифтеру. — А если вы твердо решили здесь не ночевать, я потом отвезу вас. Нет, обязательно. Я же объявил Эдселлу, что машина может мне понадобиться.

— Ну, выставлять вас лжецом я не хочу, — сказала лейтенант Турк. — Вы очень любезны. Да, одна я тут ночевать не хочу. Странно: там ведь гнусно донельзя. Но, честно говоря, здесь мне будет тоскливо. Когда я проснусь, увижу, что Липпы нет, то начну переживать все заново.

Выйдя из лифта, они пошли по длинному, ярко освещенному коридору. Несколько дверей были распахнуты, в других номерах были закрыты внутренние двери. Из одних доносились звуки музыки, из других — голоса и смех.

— Да, — сказал Натаниел Хикс, — чертовски странный способ вести войну, не правда ли?

— Мне сегодня утром пришлось, — сказала лейтенант Турк, — завтракать в обществе нашего друга Эдселла, и я высказалась в таком же духе, но с некоторой оскорбительностью, не спорю, а он мне вполне справедливо возразил, что не виноват, если его направили сюда. Пожалуй, это следует учитывать. И к тому же еще неизвестно, намного ли здесь лучше, если отбросить возможность, что тебя в любую минуту убьют. Впрочем, сегодня и об этом с успехом позаботились. Нет, мне действительно необходимо выпить.

— Сейчас и выпьем, — сказал Натаниел Хикс. — Вон наш номер…

В этот момент дверь в конце коридора распахнулась. Капитан Дачмин, облачивший свою могучую фигуру в безупречно отглаженную форму, сияя бодростью и свежестью, торопливо вышел в коридор и закрыл за собою дверь. Увидев их, он остановился, наклонил голову набок, и его широкое, выскобленное до блеска лицо расплылось в улыбке.

— Прошу прощения, мой капитан! — сказал он. — Сейчас все наладим. — Он извлек из кармана ключ, сунул его в скважину, отпер замок, широко распахнул дверь и вытащил ключ.

— Ванная в очень непотребном виде? — сказал Натаниел Хикс. — Лейтенант Турк осталась без номера, и я предложил ей переодеться здесь.

— Ванная в идеальном порядке, — сказал капитан с интересом. — Как же иначе я мог бы сдать ее тебе? Хотите, чтобы я поговорил с Праути или вы уже устроились?

— Большое спасибо, — сказала лейтенант Турк. — Нат говорил, что вы могли бы помочь, но у нас изменились планы, и я решила тут не ночевать. И если вы не против, чтобы я воспользовалась вашей ванной…

— Для нас это честь, мэм, — сказал капитан Дачмин. — Воспользуйтесь всем, чем пожелаете! — Смешливые глаза под тяжелыми веками перешли с нее на Хикса. — Жаль только, я не могу задержаться и чем-нибудь вас угостить, но я должен извлечь моего лейтенантика из бара, пока он еще мобилен. Когда я с ним расставался, он уже самую чуточку окосел. А посему да благословит вас Бог, дети мои! В мыслях в ваш мы вступим круг, где играют и поют…

Он уже рысцой удалялся по коридору.

XVI

На улице у личного входа в канцелярию генерала Била стояло несколько штабных машин. Ночь выдалась теплая, звездная. Внутри зажгли света больше, чем обычно, однако вызывать много людей посчитали ненужным.

Между холлом и основным кабинетом генерала Била располагалась приемная, в которой ожидал вызова капитан Коллинз. При нем был проект сообщения для печати, подготовленный согласно приказу полковника Росса. В смежной комнате мистер Ботвиник устроил собственный штаб. Сам он занял место за столом миссис Пеллерино и отвечал на звонки. На случай, если что-нибудь понадобится генералу Билу, ждали двое посыльных.

В следующем помещении — кабинете полковника Моубри — тоже горел свет. Полковник Моубри вместе с полковником Хилдебрандом все еще находились в штабе, где они усердно, но, вне всякого сомнения, безуспешно занимались «улаживанием». Зато миссис Спен, верная своему чувству долга и привычке быть в курсе происходящего, вернулась на место сразу же после ужина, хотя никто за ней и не посылал.

На всех окнах кабинета генерала Била опустили светомаскировочные шторы. Там находились полковник Росс, генерал Бил, генерал Николс и подполковник Каррикер. Полковник Росс отвечал на звонки; для этого ему пришлось занять командирское место под украшенными бахромой и кистями знаменами. Генералы Бил и Николс устроились в роскошных кожаных креслах напротив стола.

Генерал Бил почти лежал, вытянув перед собой ноги. Во всем кабинете горела только одна бронзовая настольная лампа. Мягкий, приятный для глаз рассеянный свет играл на коротко стриженных генеральских волосах. На лице его лежала тень, подбородок почти касался груди. Он разглядывал свои тонкие, сильные руки, спокойно, без малейших признаков напряженности вращая на пальце перстень выпускника Военной академии. Насколько мог видеть полковник Росс, генерал был безмятежен.