— Нет, черт побери, ничего подобного! — заявил Роберт. — Ты все понимаешь неправильно.
— Неправильно? Тогда, может быть, мы можем, наконец, узнать правду? Или, черт возьми, ты думаешь, я не имею права ее знать?
— О Боже! — Роберт с тревогой посмотрел на Дэвида и подумал, что немногое из его рассказа могло бы удовлетворить отца. Рассказать ему всю историю, так он того и гляди начнет прославлять подвиги своего сына, будто он герой рыцарского романа. Меньше всего Роберт хотел именно этого.
— Ну же, мальчик, давай рассказывай, — нетерпеливо потребовал граф. — Или нам придется ждать весь день?
— Ну хорошо, — неохотно сказал Роберт. — К твоему сведению, из-за работы, которой я занимался последние несколько лет, я нажил себе много врагов во Франции. Я считал, что ускользнул от них, сохранил свое инкогнито, но, как оказалось, ошибался. Люсьен де Вож действовал по их указаниям. Они попытались добраться до меня, использовав мою жену. Короче говоря, Изабеллу обманом заставили поехать в Кент — якобы я позвал ее туда, чтобы побыть с нею там. На нее напали и захватили в плен. Ги, который сопровождал ее, попытался спасти сестру, но в него стреляли и оставили на берегу, считая мертвым. К счастью, его подобрали, и он смог рассказать мне, что случилось и куда увезли мою жену. Я поехал за ней.
— И привез ее обратно.
— Да.
— Надеюсь, на этот раз тот вероломный молодой человек получил по заслугам? Ты убил его?
— Нет. Так получилось, что Изабелла сама убила его.
— Что? — изумился Дэвид. — Ты хочешь сказать, что…
— Она выстрелила в него как раз вовремя, в противном случае меня бы тут с вами сейчас не было.
— Черт меня побери! — сказал граф. — Молодец она. Ты знаешь, я всегда считал, что эта женщина очень смелая.
— Правда? — с иронией спросил Роберт. — Долго же тебе удавалось меня дурачить.
— Наверное, было невероятно трудно справиться с ними? — продолжал Дэвид.
— Конечно, были сложности.
— О которых ты не собираешься нам рассказывать.
— Нет, пока не отчитаюсь в Министерстве. Мне нужно как можно скорее повидать Дандаса.
— Ну хорошо, — произнес граф. — Все, что я могу сказать: пусть это станет уроком для тебя. Брось эту свою работу. Они приложили все силы, чтобы убить тебя. В следующий раз это им удастся, и что тогда станет с Гленмуром? Ведь он должен принадлежать тебе, Роберт. Тебя что же, это совсем не интересует? Я не собираюсь жить вечно, ты же знаешь. Мне нужен мой сын… и внук.
Роберт бросил на отца быстрый взгляд.
— Что случилось? Ты не болен?
— Нет, нет, нет, — раздраженно заявил граф. — Я в полном здравии, как всегда. Но в жизни всякое бывает. Ты должен понимать это, как никто другой. Я тут как раз вспомнил, что видел утром доктора. Он приходил осмотреть тебя или твою жену?
— Со мной был несчастный случай. Неприятности с плечом.
— А я-то подумал, может быть, Изабелла в известном положении?
Роберт рассмеялся.
— Отец, ты неисправим. Изабелла не беременна, насколько мне известно.
— Жаль.
От дальнейших расспросов Роберта избавил Хоук. Он постучал в дверь и вошел в кабинет.
— Прошу прощения, лорд, — почтительно обратился он, — но леди Изабелла хотела бы знать, не желают ли джентльмены присоединиться к ней и к леди Мэриан за завтраком?
— Отличная мысль, — воскликнул Роберт, с облегчением хватаясь за это предложение. — Скажи, мы немедленно идем. Все трое.
Роберта, к его удивлению, встретили как героя, когда, несколько дней спустя, он отчитывался перед Генри Дандасом.
Его сдержанное признание, что он пренебрег инструкциями, чтобы заниматься личными делами, было отметено без всяких для него последствий.
— Мой дорогой Роберт, — сказал государственный деятель, — способность умного человека точно знать тот момент, когда можно отойти от жесткой линии поведения, предложенной ему, и действовать по собственной инициативе, это то самое качество, которым я всегда в вас восхищался.
— Вы очень любезны, лорд, — сдержанно сказал Роберт. — Догадываюсь, какие новости дошли до вас.
— Разумеется. Они попытались это скрыть, но ваш сотрудник в Анжере передал сообщение через одного из наших агентов. Никаких имен, конечно, но мы поняли, кто это сделал. Мои поздравления. Вы избавили нас от одного из наших самых злейших врагов. Многие противники режима и, думаю, немало простых французов вздохнут с облегчением от того, что доктор Анри Риваж не будет больше заниматься своими злодеяниями. Есть еще кое-что, несомненно, это будет интересно вам узнать. Шевалье де Сен-Джордж получил предписание покинуть страну. К сожалению, у нас не было достаточно доказательств, чтобы повесить его, но мы положили конец его мышиной возне, и, как мне говорили, он пребывает в полном отчаянии, что лишился так устраивавшего жалованья от бонапартовской ищейки. Леди Вернон предупредили, чтобы она прикрыла свой игорный дом, хотя, не сомневаюсь, что эта изобретательная леди скоро объявится с какой-нибудь новой идеей. Таковы мои новости, а теперь — что вы расскажете? Неприятности с вашей рукой? Надеюсь, это временное неудобство?
— Да, конечно. Я ношу ее на перевязи по просьбе доктора. Он считает, что я ею слишком активно пользовался.
— Хорошо, хорошо. Кстати, мне нужно обсудить с вами нечто особенное.
— Нет, — сказал Роберт, — нет, лорд, не сейчас. Больше никаких заданий во Франции.
— Кто говорит о Франции? Отдохните, возьмите несколько месяцев отпуска, подлечитесь, придите в себя. Наслаждайтесь жизнью. Я уверен, то, что я хочу предложить вам, не вызовет возражений. У вас будет время подумать и даже обсудить с женой.
— С женой? — нахмурился Роберт.
— Конечно. На этот раз вы возьмете ее с собой. Это будет выгодно как нам, так и вам.
— Боюсь, что я не понимаю.
— Поймете, поймете. Но сначала по бокалу кларета. У меня как раз есть замечательное вино. Я даже не осмеливаюсь спросить у моего поставщика, где он его достал. Я ценю ваше мнение. Разопьем бутылочку, и вы расскажете мне, как вам удалось вырваться из когтей Фуше, а я расскажу вам подробнее о нашем предложении.
Роберт вернулся домой после полудня. Войдя в гостиную, он обнаружил, что Изабелла склонилась вместе с доктором Маком над большой картой, расстеленной на полу, и отметил, что глаза доктора устремлены на румяное, возбужденное лицо Изабеллы, а не на то, что она показывала ему на карте. Роберт задумался, привыкнет ли он когда-нибудь к тому простому факту, что другие мужчины восхищаются его женой? Не он один был пленен ее очарованием.
— Могу я спросить, что все это значит? — поинтересовался Роберт.