Бургундии. Поскольку обе враждующие стороны стремились к популярности, гражданский конфликт во Франции привел к тому, что сначала бургундцы в январе 1418 года, а затем, в конце года, арманьяки объявили об отмене помощи короне, которую, поскольку она приносила так мало дохода, можно было ловко заменить обесцениванием монеты[1307]. К чести Генриха, столкнувшись с этой ситуацией, он решил противостоять ей, сознательно придерживаясь принципа налогообложения и пытаясь восстановить стоимость монеты[1308]. К августу 1419 года, с согласия своего совета, король приказал взимать в Нормандии уже ставший традиционным "кватриум" на напитки и пятипроцентный налог на другие товары, как это было принято до прихода англичан в герцогство[1309]. Позже, 12 января 1420 года, заметив, что в Нормандию из Франции поступает много некачественной монеты, Генрих приказал чеканить деньги на монетном дворе в Руане, причем дизайн и вес новой валюты были подробно расписаны[1310].
В декабре 1420 года, во время своего первого визита в Париж, Генрих заручился согласием сословий Франции на принятие решительных мер по созданию монеты; сословия проголосовали за двойную субсидию, выплачиваемую в нечеканном металле, предназначенном для обеспечения новой чеканки[1311]. В ордонансе от 19 декабря 1420 года Генрих изложил принцип своей реформы[1312]. Страна нуждалась в надлежащем управлении, основанном на справедливости, порядке и способности вести войну. Ничего нельзя было добиться без дополнительной финансовой помощи, поскольку, как было хорошо известно, королевские владения не представляли особой ценности. С 1 февраля 1421 года взимались не только "габель" (налог на соль) и "кватриум", но и пятипроцентный налог на продажу тканей из золота, шерсти и шелка. Все основные зерновые продукты, однако, оставались бы освобожденными от налога. Эти налоги, собираемые больше с продажи предметов роскоши, чем предметов первой необходимости, с более обеспеченных, чем с бедных, должны были использоваться на благо всего общества.
Высокий уровень налогообложения, безусловно, был необходим для покрытия расходов на войну и управление. Он также намеренно использовался для того, чтобы вымыть хорошие деньги (которые люди могли припрятать) для передела. Таким образом, налогообложение использовалось как средство принуждения к выполнению первоочередной задачи — реформы монеты. Генриху было необходимо ввести в открытое обращение хорошую монету и качественный металл для перечеканки по хорошему стандарту. 18 января 1421 года Генрих встретился с представителями владений Нормандии в Руане[1313]. Он получил от них согласие на сбор 400.000 турских ливров, четверть из которых (на практике 85.000 ливров) должна была поступить в королевские руки к началу марта, а еще 55.000 ливров хорошими деньгами — к маю. Налог поступал медленно: он все еще собирался в 1422 году, и к этому времени Генрих получил от 250.000 до 300.000 ливров из первоначально назначенной суммы. Наряду с этим налогом Генрих также потребовал, чтобы лица с доходом более 100 ливров сдавали одну серебряную марку, получая взамен монету меньшего достоинства[1314]. Политика использования благородного металла на благо общества проводилась с ожесточением.
Жертвы, которые коснулись как богатых, так и бедных, были значительными. 4 июля 1421 года (к этому времени Генрих в последний раз вернулся во Францию) стоимость турского ливра, до сих пор равнявшаяся 20 денье, была внезапно снижена до пяти[1315]. Однако такой шаг не был достаточно радикальным. В сентябре в Париже отмечали, что хороших денег по-прежнему не хватает, поэтому 3 ноября стоимость ливра была еще больше снижена до двух денье[1316]. В Нормандии, как сообщал Пьер Кошон,[1317] существовала оппозиция выплате налогов хорошими деньгами, которые, поскольку они дорого обходились духовенству, некоторые отказывались платить, а конфискованные вотчины, выставленные на торги в июле и сентябре 1421 года, привлекли мало покупателей[1318]. Улучшения наступали, но происходили медленно и требовали завоза серебра из Англии. Тем не менее, к ноябрю 1421 года было собрано достаточно хороших денег для поддержания работы монетных дворов, которые теперь были созданы в Руане и Сен-Ло, а новые монеты отправлялись в замок Кан для хранения[1319].
Генрих, однако, не сразу приказал ввести в обращение эту звонкую монету. 30 ноября в очередном указе о чеканке монет он подчеркнул, что важнейшим элементом стабильного общества является стабильная монета[1320]. Ставя себе в заслугу подготовку новой чеканки, он подчеркнул, что с территории находящейся под контролем дофина проникает в Нормандию некачественная монета, похожая на ту, которую чеканил Генрих, в надежде привлечь население в свою юрисдикцию. В качестве ответной меры Генрих решил выпустить в обращение некачественную монету. Теперь, однако, он планировал выпустить хорошую, в том числе золотые нобили, изготовленные в Англии. Нельзя было предпринимать никаких шагов, которые могли бы поставить под угрозу успех этой политики. Прекрасное лето 1422 года, принесшее с собой обильный урожай, стало большим подспорьем в восстановлении экономического порядка.
Было бы неверно приписывать Генриху большие заслуги в вопросе денежной реформы и стабилизации. Факт остается фактом: он прибыл во Францию в тот момент, когда кризис, уже развивавшийся в течение некоторого времени, достиг своего апогея. Экономические трудности, с которыми он столкнулся, были важной и неотъемлемой частью войны, которую он вел против дофина. Это был вызов, который Генрих принял. У него не было иного выбора, поскольку территория Франции, на управление которой он претендовал, как и все королевство, находилась в тисках трудностей, от которых не была избавлена и сама Англия. Именно потому, что Генрих не мог ожидать мгновенных результатов от мер, которые он начал принимать в 1420 году и в первые дни 1421 года, он обратился к корпорациям и учреждениям в Англии за займами, чтобы преодолеть насущные трудности. Во Франции ему пришлось действовать смело, предпринимая шаги, которые могли не принести ему политической популярности и даже не дать тех средств, которые он искал. По словам Пьера Кошона, 1421 год был худшим из всех, которые он когда-либо знал: в условиях всеобщего дефицита комиссары короля искали тех, кто назначал слишком высокие цены[1321]. Тем не менее, к концу года стоимость денег вернулась к реалистичному уровню. Проблемы с состоянием монеты, начавшиеся в 1415 году и усугубленные английским вторжением, заканчивались. Возвращалась некая нормальность. С 1423 по 1428 год Нормандия наслаждалась коротким периодом относительной экономической стабильности. Не без справедливости историки превозносят Генриха за это особое достижение[1322]. Он вступил с дофином в войну за денежную стабильность, войну с широкими последствиями для его завоеваний. Это был один из аспектов их борьбы, в которой, хотя он и