мятную палочку и посмотрел на ее конец, который стал похож на заостренное копье, прежде чем засунуть ее обратно. — Мы люди бизнеса! — сказал он, и его темные глаза вспыхнули, как угли в пламени. — Не оскорбляйте меня, говоря, что то, что я хочу, не продается. Мы все знаем, что это не так! Ладно, три тысячи фунтов. Столько же, сколько я заплатил за Паудеркега!
— Выскажусь за нас обоих, — сказал Мак. — Немезида не продается ни сегодня, ни завтра, ни на следующей неделе, ни в следующем…
— Гладко стелет, да? — Бакнер бросил это замечание двум телохранителям, которые не знали, что ответить и остались безмолвными, как сфинксы. — Только послушайте, что говорит этот парень! — Голова снова повернулась, и плоский бесстрастный взгляд скользнул по Маку. В этом взгляде было столько тяжести, что Маку показалось, что у него вот-вот появится дырка между глаз. — О-о-о-о, ты гордишься собой, не так ли?
— Сэр?
— Гордишься собой! Ты же, считай, украл эту лошадь за один шиллинг! Старик мне все рассказал!
— Под «стариком» вы подразумеваете многоуважаемого мистера Реймонда Пэлла?
— Да, его. Итак, мы сидим здесь, обсуждаем деловой вопрос, а вы об выглядите… — Бакнер помедлил и начал снова: — Вы оба выглядите, — сказал он, указывая пальцем на Мака и Рубена, давая понять, что красноречие не является его сильной стороной, — людьми с чертовски высокой прибылью. И вы говорите «не продается»? Вы, что, с ума сошли?
— Три тысячи фунтов на данном этапе — сущие гроши, — ответил Мак. — Вы знаете это не хуже нас. В этом сезоне, если Немезида продолжит побеждать так же часто, как сейчас, у нас будет чистая прибыль в…
— Вы позволяете этому мальцу говорить за вас? — Бакнер перегнулся через стол. — Я думал, что буду вести переговоры с деловым человеком, а не с его тявкающим щенком!
Все ваши уловки, как на ладони, — хотел сказать Мак, но вовремя прикусил язык.
— Послушайте. — Бакнер наклонился к тому, кого считал хозяином дома. — Я разумный человек с чертовски глубоким карманом. Я хочу Немезиду, и я намерен заполучить его. Да, Паудеркег — хорошая лошадь, и в моих руках не только он, но мне этого недостаточно. — Он откинулся на спинку стула, несколько раз моргнул, пососал мятную палочку и продолжил: — Недостаточно, слышите? Мой замысел… моя идея состоит в том, чтобы построить лучшее гоночное предприятие в этой стране. Вы не знаете меня, но, если мне втемяшивается в голову что-то сделать, я всегда рассчитываю воплотить самую грандиозную идею! Я не успокоюсь, пока этого не произойдет. В ближайшее время я, разумеется, найду лошадей, равных Паудеркегу, Немезиде, Черноногому Бобби, Юпитеру и многим другим, кого вы, возможно, захотите назвать. Но Немезиду я хочу сейчас. Такова моя натура, а мужскую натуру нельзя отрицать. — Его лицо смягчилось, насколько это было возможно. Мак чувствовал, что этот человек пытается обуздать свою агрессию. — Вы богатеи. Вы уже добились всего, чего хотели. Только посмотрите на богатство, которое у вас есть! Это поместье, как и многие другие, что я здесь видел — просто верх шика, правда? Ваши сыновья и дочери могут ходить в прекрасные школы и получать все, что дает им этот мир. Что ж, джентльмены, я прошел путь куда труднее. Мое образование заключалось в том, что, если залезть в карман слишком опасного парня, он отрубит тебе пальцы. Моя мать была уличным отбросом, и отец овладел ей, когда она лежала пьяная. Но я достал сам себя из грязи. У меня был выбор: оставаться никем или дотянуться до звезд, и я выбрал второе. Теперь я пытаюсь… стараюсь сделать все возможное для своей семьи, вы же понимаете, что это значит? Что еще может сделать человек, кроме как работать для своих близких?
Мак на мгновение задумался, а затем сказал:
— Мы с отцом понимаем вашу позицию, но я не уверен, что ваша дочь хочет иметь все то же, что имеют «богатеи» вроде нас.
Он мгновенно пожалел о сказанном: как только он произнес эту фразу, у него перехватило дыхание, потому что этого не надо было говорить. Застывшее выражение лица Рубена было дополнительным свидетельством его страхов.
Бакнер продолжал сосать мятную палочку и долго молчал. Наконец, пристально глядя на Рубена, он спокойно спросил:
— Как вы узнали, что у меня есть дочь?
Прежде, чем Мак успел сформулировать ответ, Бакнер резко развернул свое кресло к молодому человеку и откинулся на спинку. Ботинок с высоким каблуком выбил на ковре небольшую татуировку. Лицо Бакнера было непроницаемо-металлическим.
— Вы, — медленно произнес «джентльмен», — расспрашивали обо мне. Кого?
Мысли Мака путались, лицо горело. Он решил ухватиться за любую возможность.
— Я съездил в Саттон несколько дней назад, — солгал он. — Решил взглянуть на поместье и конюшни «Титан Парнтершип». На территории я видел молодую девушку.
Продолжай, — приказал он себе, пока голос и рот не подвели его.
— Я предположил, что она ваша дочь.
— В самом деле? — Снова наступила эта ужасающая пауза. — Откуда вам знать, что она не служанка?
— Она была хорошо одета, — сказал Мак, которому с большим трудом удавалось сохранить невозмутимость. — Я ошибся? — спросил он и продолжил: — Я видел ее только на расстоянии.
Изуродованная шрамом губа приподнялась.
— Тебе надо было постучать в двери. Надо было зайти и выпить… — губа еще больше приподнялась, — чашечку чая.
— Я хотел только посмотреть. Я не собирался беспокоить вас визитом.
Мак приготовился к следующим компрометирующим вопросам. Как ты находишь цвет, в который я покрасил конюшни? Как бы ты назвал этот оттенок? Что думаешь о