Он вытер внезапно выступивший на лбу крупными каплями пот. Он еще раз прислушался к себе, ожидая почувствовать тяжесть смертной сети, но она пропала.
А он все еще был жив.
Публий смотрел на него так, словно он только что отпустил шутку в дурном вкусе.
– Разумеется, – съехидничал он. – А почему же ты все еще жив?
Руиз рассмеялся, дрожа от восторга.
– Я ее истрепал, как мне кажется. Но хватит об этом. Что лежит ниже лабораторий Юбере?
Марионетка ответила так, словно ничего не произошло.
– Мои темницы.
– А ниже?
– Неизвестно, – ответил Публий, прежде чем марионетка могла бы заговорить.
У Руиза сложилось твердое впечатление, что двойник собирался сказать что-то еще, но бессмысленно было настаивать на этом. В тот момент, когда заговорил его хозяин, реальность двойника, мир, в котором он жил, переменился. Теперь марионетка верила только в то, что сказал Публий.
– В любом случае, – продолжал Публий, – тот выход, который ты используешь, соединяется с уровнем темниц, как нам кажется… поэтому неисследованные глубины небоскреба не важны для твоей миссии.
– Как скажешь…
– Именно так, – сказал резко Публий.
– Тогда давай я уточню. Ты говоришь, что мне придется спуститься вниз – на сколько метров?
– Шестьсот тридцать шесть, – сказал дублет, пытаясь искренне помочь, за что заработал злобный взгляд от Публия.
– Я должен нырнуть на шестьсот метров вниз, противостоя маргарам и мозгоедам, открыть запечатанный вход, вломиться в темницы Юбере, пробиться к его лабораториям или, что еще хуже, к его жилому уровню, и все это время тащить с собой твоего дублета, убить Юбере, проследить, чтобы двойник начал работать как следует, и чистенько убраться обратно. Правильно я тебя понял?
– Абсолютно правильно, мой старый друг Руиз.
– Ах как замечательно.
Публий фыркнул.
– Ты все видишь в самом неприглядном свете. Я удивлен, что ты выжил в своей профессии столько времени. Убийство и грабеж, знаешь ли, не самые подходящие призвания для реалистов. Но я уже устроил кое-какие вопросы. У меня есть невидимый для сонара батискаф, который готов к погружению. У него есть накладной ремонтный шлюз, так что ты даже не промокнешь, если случайно что-нибудь сломается. Тебе будет дана возможность пользоваться моими деньгами, чтобы нанять солдат для задания, разумеется, в разумных пределах. Батискаф вмещает только восемь человек экипажа и пассажиров. Твое снабжение по части оружия будет самым щедрым. Что больше ты можешь хотеть?
– Способ, которым я могу не дать тебе вонзить нож мне в спину, в том маловероятном случае, если я преуспею и выживу во время выполнения задания.
Публий вздохнул.
– Готов выслушать любые твои предложения, Руиз.
Руиз потягивал сиреневую жидкость.
– Это вопрос, который требует серьезного размышления. Дай-ка я вернусь к себе, где остановился, и попробую подумать.
Публий усмехнулся и покачал головой.
– Не будь дураком, Руиз. Я теперь никак не могу выпустить тебя из-под своего контроля. Ты весь переполнен самыми опасными сведениями. Я здесь приготовил тебе апартаменты, и тебе можно размышлять тут над гениальными идеями сколько твоей душеньке угодно, по крайней мере, до завтра.
Выражение его лица переменилось, словно потемнело, и он посмотрел на двойника беспокойным взглядом.
– Пиратские владыки все больше беспокоятся и нервничают, и кто знает, насколько они еще отложат свое нападение на Юбере. Они еще не знают толком, каким образом он связан с тайной, и, разумеется, им трудно сделать любое совместное усилие, ведь для него надо объединяться… Тем не менее они работают в этом направлении.
Кое-что в последнем высказывании заставило Руиза насторожиться.
– А что дает тебе право считать, что твой Юбере сможет лучше выступить против пиратов, чем настоящий?
– Весьма остроумный вопрос, который свидетельствует о твоей наблюдательности, Руиз, – сказал Публий, но в голосе его звучало недовольство. – Не знаю, почему я попытался обмануть тебя. Ну что же, могу сказать, что в моем распоряжении есть ресурсы, которых нет у настоящего Юбере, и я могу ими воспользоваться в нужный момент.
Руиз чувствовал себя неожиданно и странно ослабевшим, лишенным возможности управлять событиями – он только мог чувствовать, и то весьма смутно, что под тем фасадом, который ему представил Публий, есть еще весьма глубинные механизмы, которые работают и работают в этом сложнейшем деле. Он страшно досадовал, когда ему приходилось сейчас думать об этом. Он посмотрел на изобретателя чудовищ, и только страшное усилие воли позволило ему не показать омерзение, которое переполняло его.
– Что ж, – наконец сказал он. Голос его звучал легко, а на губах застыла обаятельная улыбка. – Надеюсь, что ты меня устроил в приличной комнате, Публий. Мы, которые собираемся погибнуть, заслуживаем хорошего сна ночью.
13
Кореана молча забрала своего наемного убийцу в «Веселый Роджер». Мармо, который ждал ее в приемной Юбере, говорил с нею только односложно, и, если она не считала бы совершенно твердо, что Мармо исчерпал свой запас человеческих чувств давным-давно, она подумала бы, что Реминт перепугал старого киборга.
Когда они пришли в свой номер, Ленш явно был испуган зловещим присутствием убийцы, его кошачьи черты все время искажались если не трусливым неодобрением, то яростью.
Она сама считала брата Юбере более чем внушительным и устрашающим, так что она не могла по-настоящему сердиться на реакции окружающих.
Она приказала Реминту усесться на оттоманку в углу, где он тихо сидел, уставясь в пространство, словно компьютер, который ждал, когда ему введут инструкции.
Ее самой горячей потребностью была ванна. Может быть, она только воображала себе это, но она все еще чувствовала легкий запах генчей, который пропитывал все в крепости Юбере, и эти чужеродные молекулы словно липли к ней с поразительной настойчивостью.
Она долго нежилась в теплой ванне, думая про отдельные вещи бесцельно и отрывочно.
Она заметила, что ее совершенная кожа стала чуть суше, чем раньше, ее руки нуждались в маникюре. Чуть позже, пока она терла намыленной губкой груди, она почувствовала тупое сексуальное напряжение во всем организме. В конце концов, они уже много дней не видела свои эротические игрушки, своих ручных рабов. Ее растущие потребности были вполне естественны. Возможно, она потом пошлет за кучей человеческих игрушек. У «Веселого Роджера» был контракт со многими фирмами, которые поставляли атрибуты подобных удовольствий. Она думала над тем, чтобы позвать Ленша, он бы немедленно удовлетворил ее, но как любовник он был совершенно неинтересен. Как большинство существ со значительными изменениями ДНК в сторону кошачьей природы, Ленш стремился совокупляться в коротком, жестоком стиле, совершенно небрежно – что на данный момент совсем не привлекало Кореану.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});