Читать интересную книгу Разлучи нас, смерть! (СИ) - "Ginger_Elle"

Джейсон вернулся в дом, забрал в библиотеке фотографию и направился в кабинет Астона. Дэниел просил не беспокоить его во время совещания, но Джейсон не собирался ждать, когда оно закончится. Он открыл дверь без стука.

Заместитель Астона прервал фразу на полуслове, увидев Джейсона, а Дэниел взглянул на него с лёгким недовольством:

— Что-то срочное?

— Прошу прощения. Я не задержу вас долго. Всего один вопрос, — сказал Джейсон.

Он подошёл ближе к столу — он был не таким длинным, как в кабинете Астона в банке. Дэниел сидел на дальнем от двери конце. Джейсон положил фотографию на край стола и толкнул, чтобы она перелетела к Астону. Поверхность была из гладкого полированного дерева, но листок всё равно прокатился по ней совсем недалеко, остановившись возле недоумевающей Анны ван Бредероде: Дэниелу пришлось привстать с кресла, наклониться и вытянуть руку, чтобы взять его. Он непонимающе нахмурился и внимательно посмотрел на фотографию.

— Ты за этим стоял? — спросил Джейсон.

Дэниел поднял на него глаза, и на доли секунды, прежде чем на его лицо успело вернуться обычное непроницаемое выражение, там промелькнули вина и страх. Астон, как ни пытался он это скрыть, понял, о чём его спрашивают.

Джейсон развернулся и быстрым шагом вышел из кабинета. Присутствующие, все, кроме Астона, проводили его озадаченными взглядами. Дэниел помедлил буквально несколько секунд, затем своим обычным голосом произнёс:

— Прошу меня извинить.

Он вышел из кабинета вслед за Джейсоном. Того уже не было видно. Астон поднялся на второй этаж и открыл дверь в спальню. Он ожидал найти Джейсона там. В спальне никого не было.

Дэниел вышел обратно в коридор и, зайдя в гостевую комнату напротив, бросился к окну, которое выходило на подъездную дорожку. Машина Джейсона ехала по аллее между двумя рядами деревьев, удаляясь от шато.

Охрана тоже заметила неожиданный отъезд Джейсона: Марч и Берг уже садились в «Мерседес», чтобы ехать за ним.

Дэниел, забыв об ожидавших его в кабинете людях, стоял у окна. Обе машины уже скрылись из виду, но он всё смотрел на опустевшую аллею.

Он боялся этого момента несколько лет. Он сделал всё, чтобы он никогда не наступил. Но всё было напрасно. И теперь Джейсон уезжал от него, и никакая охрана не сможет его остановить. Они могут привезти его обратно, но…

Астон заметил, что до сих пор держит в руке фотографию.

Один снимок. Листок глянцевой бумаги, который разрушил всё.

Часть III. Дорогое удовольствие

Глава 56

Джейсон сам толком не знал, куда едет. Он старался держаться того направления, которое вывело бы его с полуострова Котантен. Впрочем, он не знал, нужно ли это ему. Он хотел вернуться в Лондон. Вроде бы из Шербура ходили паромы через Ла-Манш, но он не был уверен. Он так привык во всём полагаться на армию охраны и секретарей и перелёты на частных самолётах, что даже не знал толком, как попадал в новые для себя места и как выбраться оттуда. Включить навигатор ему не пришло в голову. Он вообще не был сейчас способен ни о чём думать.

В какой-то момент он поймал себя на том, что едет на ста двадцати километрах, с большим превышением скорости. Крыша кабриолета была сложена, и боковой ветер сильно задувал слева, почти оглушая Джейсона. Он сбавил скорость.

Он не знал, что ему делать. Вернее, он знал, что ему делать вообще, но не знал, что делать прямо сейчас.

На указателе промелькнула надпись «Сен-Ло». Кажется, ему надо было как раз в ту сторону.

Он не мог перестать думать о фотографии, вернее, о дате, стоявшей на ней. Дату проставлял фотоаппарат, и она могла быть неправильно настроена. Хотя Джейсон сильно сомневался, что кто-нибудь, будучи в своём уме, осмелился бы представить Астону снимки с неправильно указанной датой. Но и сам снимок подтверждал правильность числа: Джейсон носил эту куртку очень недолго и как раз в ту зиму.

Астон сам признался, что наблюдал за Джейсоном ещё до их встречи в Эпплтоне, начиная с марта. Марта 2006 года. Мерзавец солгал. У него была фотография, сделанная 20 декабря 2005 года. И если за ним следили по поручению Астона с декабря, тот не мог не знать про то, что произошло в январе. Он знал про похищение, не мог не знать о нём! И он был не из тех людей, которые позволили бы кому-то встать между ним и его целью.

Джейсон мог придумать десятки других объяснений тому, что произошло, но только одно было самым правдоподобным, самым простым… и самым страшным. Всё это было спланировано Астоном. Когда он прямо спросил об этом Дэниела, тот ничего не сказал, но в его глазах промелькнул ответ.

Это он, человек, которого он любил, с которым прожил три года, спланировал похищение. Это по приказу Астона его месяц держали в камере, подвергая каждодневным унижениям, а потом…

Как Дэниел мог так поступить с ним? Сколько жестокости должно быть в человеке, чтобы задумать такое? И зачем? Зачем?

Он думал, что сбежал от похитителей. Он ошибался. Это была лишь иллюзия свободы. Худший вариант рабства, когда ты даже не знаешь, что ты раб.

Он три года прожил с человеком, который… который… Джейсон почувствовал, что на глаза наворачиваются слёзы. Он пытался их сдержать, но всё было бесполезно. Он уже плохо видел дорогу.

Сбросив скорость, Джейсон свернул на обочину, но то ли из-за того, что слёзы застилали глаза, то ли просто из-за своего состояния, он съехал с обочины дальше, на траву, под небольшой уклон. Он ударил по тормозам: машина остановилась, но перед этим успела задеть бампером столбик ограждения, за которым было какое-то поле. Последовал несильный удар, и раздался треск.

Джейсон уронил голову на руки, крепко сжимавшие руль, и слёзы, теперь ничем не сдерживаемые, полились из глаз. Плечи сотрясались от рыданий. Это был конец. Его жизнь была разорвана в клочья и уничтожена. Мир рушился. Пряничные стены и стёкла из леденцов осыпались прямо на глазах. За ними скрывалась камера, крохотная камера с металлическими стенами.

Разве не мог он понять этого раньше? Мог. Но он боялся думать об этом, не смел ступить на ту территорию, которая грозила принести ему боль и разочарование. Он не хотел видеть, предпочитая сладкую слепоту любви к Дэниелу. Но теперь он вынужден открыть глаза и встретиться с правдой. С настоящей правдой, а не той половинчатой её версией, преподнесённой Астоном. Сложно было сказать, что он чувствовал к нему теперь. Ненависть — слишком одностороннее, слишком плоское слово, в его же чувстве было намешано так много всего… отвращения, страха, стыда, презрения, боли, отчаяния, ненависти, преданной любви, бессилия.

Джейсон плакал и не мог остановиться. Он лишь тогда сумел обрести хотя бы частичный контроль над собой, когда заметил, что неподалеку остановился автомобиль. Это была полицейская машина — он даже вспомнил, что обогнал её на трассе буквально несколько минут назад. Он чуть приподнял голову. Только полиции ему не хватало…

Двое жандармов вышли из машины и направились к нему. В дорогом белом кабриолете с швейцарскими номерами рыдал, вцепившись в руль, совсем молодой парень, довольно красивый, несмотря на красные глаза и заплаканное лицо.

Джейсон даже удивился тому, что он без труда понял французскую речь, обращённую к нему. До того он не был уверен, сможет ли что-нибудь понять даже на английском.

— Послушайте, мсье, — сказал жандарм, обходя «Бентли» спереди, чтобы посмотреть на повреждения, — это всего лишь машина. Не стоит так убиваться.

Второй жандарм подошёл к нему и попросил предъявить права. Джейсон достал бумажник из бокового кармана сумки и протянул документы. Он постепенно приходил в себя. Слава богу, у него вообще хватило ума съехать с дороги — в тот момент он был в таком состоянии, что мог бы не сообразить даже этого.

— Мне плевать на машину, — ответил он. — Это… это другое.

— Надо составить протокол, — сказал жандарм. — Это ваша машина? Я спрашиваю, потому что у вас американские права.