Я поспешил принять меры для успокоения всех сословий граждан, потому что знаю, как неизвестность будущности тягостна каждому народу и каждому человеку.
Я сохранил монашествующие ордена, но убавил число монашествующих лиц. Избытки упраздненных обителей я повелел обратить в доходы, получаемые сельскими священниками,
Я уничтожил также и инквизицию. Духовенству не принадлежит и неприлична светская власть над гражданами.
Я прекратил действие феодальных прав; теперь каждое частное лицо может заниматься всяким полезным промыслом.
Нет такого препятствия, которого я бы не был в состоянии преодолеть.
Нынешнее поколение, может статься, будет непостоянно в образе своих мыслей, потому что им руководствуют страсти; но ваши дети и дети детей ваших благословят мое имя как имя человека, возродившего их нацию; они внесут в список дней достопамятных дни моего между вами пребывания.
Прокламация к французскому народу
Французы! Я возведен на престол вашим выбором; все, что совершено без вас, противозаконно.
В изгнании услышал я ваши жалобы и желания; вы хотите избранного вами правления; вы обвиняли мое успокоение; вы упрекали, что я ради своего покоя жертвую благом отечества!
Я переплыл моря, невзирая на опасности; хочу вступить снова в права мои, основанные на ваших. Все сказанное, написанное или сделанное со взятия Парижа останется мне навсегда неизвестным и не будет иметь влияния на важные услуги, мне оказанные.
Фрагмент писем из заключения. август 1794 г.
…Вы отрешили меня от должности, арестовали и объявили человеком подозрительным.
Вы обесчестили меня без суда, или осудили, не выслушав.
В государстве во время революций бывает только два разряда людей: подозрительные и патриоты…
К которому разряду хотят причислить меня?
Не с самых ли первых дней революции я придерживался ее начал?
Не меня ли видели во всегдашней борьбе то с врагами внутренними, то, по званию воина, с врагами внешними?
Для республики оставил я мою родину, утратил достояние, потерял все.
Потом я не без отличия действовал под Тулоном и заслужил в бытность при итальянской армии часть лавров, пожатых ею при Саорджио, Онелья и Танаро…
При открытии Робеспьерова заговора я вел себя как человек, поступающий в духе правил.
Следовательно, нет возможности оспаривать у меня название патриота.
Что ж, не выслушав, объявляют меня подозрительным?
Патриот, невинный, оклеветанный, я все-таки не ропщу на меры, принятые против меня комитетом.
Если бы три человека объявили, что я сделал какое-нибудь преступление, я бы не мог роптать на приговор присяжных, осудивших меня.
Неужели же представители должны ставить правительство в необходимость поступать и несправедливо, и не согласно с видами политики?
Выслушайте меня; отстраните прижимки; возвратите мне уважение патриотов.
И тогда, через час, если злым людям нужна моя жизнь… пожалуй… я так мало дорожу ею, я так часто ею пренебрегал… Да! одна только мысль, что жизнь эта может еще быть полезна отечеству, дает мне твердость переносить ее.
* * *
Разве я с начала революции не держался ваших убеждений? Разве меня не видели в борьбе с внутренним врагом? Разве я не был солдатом, дерущимся с чужеземцами? Я пожертвовал пребыванием в моем департаменте, покинул мое добро и владения, все потерял ради республики. И меня вышвырнуть вместе с врагами отечества?
Патриоты безрассудно лишатся генерала, который был не бесполезен республике?.. Послушайте, снимите угнетающее меня бремя, возвратите мне уважение патриотов: и тогда я готов через час охотно отдать мою жизнь, если ее потребуют злые люди. Я так мало ценю ее и довольно часто пренебрегал ею. Только мысль, что я могу еще раз быть полезным отечеству, внушает мне мужество нести ее бремя.
Из писем Жозефине
Интересуют почести лишь потому, что ты ими интересуешься; стремлюсь к победе потому, что это тебя обрадует: иначе я покинул бы все, чтобы самому броситься к твоим ногам. Милый друг, будьте уверены и смело уверяйте других, что я люблю Вас превыше всякого воображения.
Знайте, что каждое мое мгновение посвящено Вам, что не бывает часа, когда бы я не думал о Вас; что мне никогда не случалось думать о другой женщине; что все они кажутся мне некрасивыми, неграциозными, лишенными остроумия. Вы, Вы одна, такая, какой вижу Вас мысленно, можете мне нравиться и поглотить все способности моей души, пучины которой Вы измерили. В моем сердце не осталось заглаженных складок, который не были бы раскрыты перед Вами.
Все мои мысли подчинены Вам; в Вас вся моя умственная и физическая энергия. Моя душа так связана с Вами, что тот день, когда Вы перестанете меня любить или когда жизнь Ваша прекратится, будет также днем моей смерти. Природа и вся земля облачены, в моих глазах, прелестью единственно лишь потому, что Вы здесь живете… Между любящими сердцами устанавливается как бы магнетическая связь.
Вам известно, что я не могу вынести даже и мысли о том, чтобы у Вас завелся любовник… Я верю в Вашу любовь и горжусь ею. Несчастья являются ведь только испытаниями, еще более увеличивающими силу взаимной нашей привязанности. Младенец, столь же милый, как и его мать, увидит свет в ваших объятиях!
Подумаешь, до чего доходит моя слабохарактерность! Я пожертвовал бы, кажется, всем за возможность увидеться с тобой хоть на один день! Тысячу раз целую Ваши глазки и губки. Восхитительная женщина! Каким могуществом ты обладаешь! Зная, что тебе нездоровится, я положительно чувствую себя больным. Впрочем, у меня действительно лихорадочный жар. Не задерживай у себя курьера больше 6 часов: отправь его тотчас же ко мне с драгоценным письмом от царицы моего сердца.
* * *
Ни одного дня не проходит, чтобы я не любил тебя. Ни одной ночи не проходит без того, чтобы я не сжимал тебя в своих объятиях. Я не выпил ни одной чашки чая без того, чтобы не проклясть славу и тщеславие, которые удерживают меня вдали от самой души моей жизни. Занимаюсь ли я делами, веду ли войска, объезжаю ли бивуаки, моя обожаемая Жозефина целиком заполняет мое сердце, мой разум, мою мысль. И если я удаляюсь от тебя с быстротой течения Роны, то это для того, чтобы как можно скорее вновь увидеть тебя. Если посреди ночи я поднимаюсь, чтобы сесть за работу, то только для того, чтобы на несколько дней приблизить встречу с любимой.
* * *
Люби меня, как свои глаза. Нет, этого мало. Как саму себя. Больше, чем саму себя, чем свою мысль, свой дух, свою жизнь, свое все… Я ложусь без тебя. Я буду спать без тебя. Прошу тебя, дай мне уснуть. Вот уже несколько дней я сжимаю тебя в своих объятиях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});