ближайшим поворотом. А дальше сами, раз такие идейные.
— Лизка, на настоящие переговоры хочешь? — Пчёла поддел сестру, которой тоже мало нравилось царившее между близкими людьми настроение. — Такого в твоих книжках умных не напишут…
— Какого фига? Пчёл, не обостряй, — для Лизы гораздо важнее поддержать расстроенного Космоса, чем восхвалять боевой настрой Пчёлы, — у меня другое распределение.
— Поддерживаю, — Космос передает жене ключ от машины, — думай, бля, чего говоришь…
— Блин, дык я шуткую…
— А меня достало…
Пчёла понимал, что Лиза воспримет его слова в качестве шутки, но грех не вывести из себя ядерного Космоса. Он ещё примкнёт к друзьям, когда почувствует, что дело не прогорит, а сестре Пчёлы лучше не знать, каким разделом пахнет знакомство Белого и Артурика. Она живёт в своем упорядоченном мире, где все поёт по законам алмазного неба.
И, судя по тому, что Лиза без всякого повода подлетает к Космосу, что-то нежно шепчет на ухо и ласково смотрит в глаза, она ещё больше увлечена своей вселенной. У людей любовь во всех красках, а не паршивая игра в картишки. Витя Пчёлкин знал, что прав, и было ему с чем сравнивать…
91-й. Нет у нас пути назад
Комментарий к 91-й. Нет у нас пути назад
Космос/Лиза (весна 91):
https://vk.com/wall-171666652_281
Весна вступала в свои права, медленно озаряя теплом русскую столицу, но мирное настроение покинуло Холмогоровых и не обещало вернуться в срок. Лиза, по мнению Космоса, поздно включила поворотник, заворачивая во двор, и Кракатау молниеносно закипел, раздражаясь и крича. Минутой ранее Космос склонял Пчёлу и Белого по всем падежам русского языка, и стекла в салоне дребезжали в такт его баритону.
Он считал, что братья не учитывают возможные удары со спины, и не вдумываются, что один неверный шаг, и всем существующим благам придёт кирдык собственной персоной. А ведь это его тема — налаживать связи, и поэтому поведение братьев никак не вписывалось в границы космических происков.
Теперь же под горячую руку попалась жена. Тушите свет, не поминайте лихом!..
— Поворотники, бля, предупреждай народ! Это «Линкольн», ё-моё, а не пердящий «Москвич»…
— Всё я включила, а вокруг никого…
— Прихлопну того гайца, который выдал тебе права! И как Каа стану спокойный!
— Кто будет возить тебя пьяного, пока ты лыка не вяжешь? Я всяким ребятишкам не доверяю… — Лиза не с первого раза переключается на первую скорость, потому что угнетение настигает её от издерганного взора мужа. — И не смотри на меня так!
— Лизонька, — идти на мировую первым Косу не привыкать, — не дергай резко этот рычаг, у тебя все по-людски выходит, когда ты смотришь на дорогу!
— У меня получается нормально, пока ты не начинаешь гаркать.
— А схренали третью рубанула?
— Сглазил один долбанный актеришка, похожий на моего мужа.
— Ах ты ж, бесстыжая жопа!
— Слабоватый аргумент…
— Тебе не угодишь!
Трудовые будни наступили вероломно. Космос понял это, когда друзья по очереди выпрыгнули из его машины, а Лиза сильнее газанула от Цветного бульвара, чтобы скорее оказаться дома. Пусть бьётся в конвульсиях Ленинградское ГАИ, которое вручило ей водительское удостоверение в январе девяностого года. Но Кос сам вырыл себе яму, когда протянул ключи от «Линкольна» своей даме. Пересадить жену за руль — не самое верное решение, но если бы сейчас на месте водителя оказался он, то они неминуемо врезались бы в ближайший фонарный столб. И есть тому веские причины.
Кос не мог проигнорировать изменение обстановки. Он перестал быть собой, если бы не вставил свое слово «против» того, что казалось ему слишком рисковым. Малое предприятие Лапшина само по себе не жухлый орешек, а Пчёла и Белый решили, что попробовать расколоть новообращенного предпринимателя не так уж и сложно. Кос не препятствовал, но первым на такое никогда не подпишется. Первым…
Мотор заглушен. Лиза может перевести дух, опустив руки с руля. Но в салоне «Линкольна» воцарилась гнетущая тишина, в которой различалось лишь чье-то неспокойное сопение. Кос обижен на весь свет из-за преуспевающего «Курс-Инвеста». Все кувырком! Лиза знала, что мужу в кратчайшие сроки нужно остыть, чтобы переосмыслить свои поспешные выводы. Впрочем, часто Космос терял для жены свою предсказуемость, особенно когда соглашался с ней, а после делал всё с точностью наоборот. Поразительное умение, но оно не помогало заговорить после пустякового спора.
Лиза не спешит выходить из машины. Габариты иномарки для неё довольно ощутимы, и теперь с непривычки руки и ноги наливаются свинцовыми реками. Хотелось сложиться напополам, подтянув колени к подбородку, и дремать под рокот Космодрома. Но шанса на сон нет. Если рано утром Кос заботливо подвернул под пятками Лизы пуховое одеяло, и, посмотрев на понурый вид, повелел приходить в себя до поездки на Мосфильм, то сейчас трюк с засыпанием не работал. Зато мог сработать другой…
— Любовь моя! Рассказывай сказки, кури в окошечко, а я тебя послушаю, — Лиза сама протягивает Холмогорову пачку сигарет, припрятанную в бардачке, — но только потихоньку, спать хочется…
— Раз пошла такая пьянка, то расскажу, — и Кос действительно теряется в догадках, зачем повышал голос на свою королеву бензоколонки. Уставшая она, что видно. Отодвинула сиденье дальше, откинула спинку назад и протяжно зевает, как смешной медвежонок, — но чего это, мухоморик, мне курить бросать?
— С ног валюсь после вчерашнего.
— Говорил, что надо меня слушать!
— Огуречный рассол в ночи был так себе…
— А пойло-то протухшее, как пить дать?
— Вот я и попила!
— Главное, что не козочкой стала…
— А ты все ближе к переезду в подъезд…
— Со мной поедешь, ещё чего?!
— С тобой хоть на Луну!
— Правильный ответ!
— Единственный, Космос…
— Ну, Елизавета Алексеевна, — Космос, стряхивая пепел на асфальт, решает вернуться к волнующей теме, — дело пахнет керосином? Зады у кого-то погорят капитально…
— Ночь перетерпим, — голос Космоса стал гораздо больше похожим на мерное рокотание, и его жену это радует, — а там видно будет…
— Курс-Инвест, мать его! — и Лиза понимает, что сглазила. — Курс-Инвест, сука, подумали бы, блять, куда вляпаемся? Нет, ты погляди, Лизка, каким дураком я выглядел!
— Не в моих глазах…
— Что, блять, будет, если все-таки пером вылезет?
— Казнь египетская!
— То и херово!
— Тогда перестань бурлить…
— Тогда я буду тебе надоедать, хочешь?
— Хочу…
— Радость моя!
— Чаще об этом вспоминай…
Космос вытаскивает связку ключей от машины из расслабленной ладони Лизы, и, касаясь пальцем её белой щеки, тянется к миловидному лицу, чтобы поцелуем стереть все возражения. Помогает. Девушка совсем не сопротивляется, и, кажется, что запах крепкого табака, которым Кос буквально пропитался, теперь совсем не смущает. Льдины в зрачках голубоглазой растаяли,