— Ваш обед, господин маршал, — вырвала Эрвина из раздумий служанка, раскладывая первое и второе.
— Спасибо, — продолжая глядеть в окно, ответил Эрвин. В его отражении проглядывался большой фингал под глазом. — Можешь сказать который сейчас час?
— Почти два часа дня, господин маршал.
— Мне нужно точное время, — холодно настоял Эрвин.
Служанка поспешила в соседнюю комнату взглянуть на часы.
«Счастливая, — подумал Кнут. — Она может как угодно говорить о времени и не бояться последствий».
— Без трёх минут два, господин маршал, — послышался голос служанки.
— Отлично. Подойди сюда, — Эрвин положил в стопку бумаг небольшую карточку, а затем всё завернул в газетный лист. — Сегодня ты свободна, — сказала он, впервые взглянув на служанку. — Только тебе нужно передать это по вот этому адресу, — маршал протянул бумажку с названием и номером улицы.
— Там знают что с этим делать, господин маршал? — удивленно спросила девушка, беря свёрток.
— Да, им всё известно.
— Хорошо, господин маршал. Я всё сделаю.
— И скажи шофёру, чтобы разогревал машину. Мне нужно скоро ехать к консулу.
— Слушаюсь, господин маршал.
— Ave konsyl.
— Ave Hartia, — служанка, бережно неся свёрток, оставила Эрвина одного.
«Вся прелесть таких людей в одном — они не задают лишних вопросов. И не суют свой нос куда не просят. Ведь она даже не подумает, что отдаёт это в подпольное издательство».
Несмотря на мороз во всю светило солнце. Его лучи искрились на белой поверхности снега и среди свисавших сосулек.
— Элизабет, — глядя на своё отражение, прошептал Эрвин, — сейчас всё зависит от тебя и только от тебя.
***
— Что это? — непонимающе глядя на Эрвина, спросила Элизабет.
На столе лежала новенькая папка, но на её поверхности не осталось свободного места от печатей, помарок и грифов «Секретно».
— Прежде чем я вам скажу, — загадочно улыбнулся Эрвин, сомкнув ладони у подбородока, — откройте, пожалуйста, её на последней странице.
Лиза подчинилась. На последней странице стояла волнообразная закорючка. Но Элизабет словно ударила током.
— Это подпись Гвина, — почти сразу сказала она.
— Верно. И он расписался под своим смертным приговором.
— Что вы имеете ввиду, маршал?
— Начинаем всё сначала. План операции под кодовым названием «Венский вальс» разрабатывал весь генеральный штаб. В том числе и Отто Крюгер. Суть плана заключается в том, какие наши дальнейшие действия в случае успешного покушения на консула.
— Вы составили план переворота под видом операции направленную на его предотвращение?
— Разве не гениально? — облокотился об спинку стула Эрвин. — Гвин даже хвалил меня за бдительность. Говорил, что в жизни нужно предвидеть всё. Вот только, вижу здоровье нашего консула с каждым годом всё печальнее и он всё меньше вникает в государственные дела. Даже не ознакомился с деталями плана. А ведь мы так старались всё завуалировать. Малыш Отто всё время рядом с нами вертелся, но даже не представляет что его ждёт.
— И в чём же заключается ваш план?
— Начнём с того, без чего он не имеет смысла — с покушения.
Морозный ветер налетел на Элизабет, трепая длинные волосы и едва не вырвав из рук её изысканную сумочку. У больших дверей резиденции консула дежурили два часовых из «Отряда сто тридцать семь». Безэмоционально глядя в даль, они заставляли сто раз задуматься того, кто осмеливался потревожить Гвина во время рабочего дня. Возле здания стояло несколько гражданских. Их восхищённый взор устремился на балкон резиденции. Там, судя по слухам, находился кабинет консула. Каждый день сюда приходило несколько поклонников Гвина и ждали возле балкона. Вдруг консул выйдет и озарит их своим вниманием? Такого никогда не случалось. Всё потому что кабинет Гвина находился в противоположной стороне здания.
— Консул Гвин занимается государственными делами в понедельник, среду и пятницу с восьми до четырёх. Вот уже одиннадцать лет он добросовестно выполняет свои обязанности, ни разу не опоздав ни на минуту. Здесь мы его и поймаем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кто же убьёт Гвина?
— Вы, первая леди.
— Я?! — опешила Элизабет. — Почему?
— Резиденцию консула охраняют люди Отто. И они досматривают всех без исключения. Даже меня. Вот только я слышал, что Гвин лично отдал приказ Крюгеру: «Твои амбалы не имеют права прикасаться к ней даже пальцем». Поэтому вас никто досматривать не будет. Поэтому вы без труда сможете подобраться к Гвину.
— И как мне его… убить?
— Успокою: стрелять, резать не надо. Вам просто нужно подложить взрывчатку и убраться оттуда на безопасное расстояние.
— Почему мы не можем устранить его у нас дома?
— В самом охраняемом месте в мире? Не смешите меня, первая леди.
Элизабет поднималась по красной дорожке, расстеленной на широких ступеньках. В конце находилась проходная. Металлоискатель и ещё несколько людей Отто.
— Ваши документы, — буркнул солдат, глядя на Лизу. Поставив сумочку, Элизабет достала из куртки паспорт в красной политруке. На ней блестел золотистый лавровый венок.
— Пришли наведать консула, первая леди? — смягчился он.
— Да, — коротко ответила девушка, стараясь не смотреть ему в глаза.
— Хорошо, — он отдал паспорт. — Откройте, пожалуйста, вашу сумку.
— Простите? — у Элизабет заколотилось сердце и она с трудом сдержала наплыв эмоций.
— Сумку, первая леди, — спокойно продолжал солдат. — Мгновенное дело.
Элизабет молчала. Секунды растянулись и стали вечностью. Мир сузился до солдата, сумки и её содержимого, что требовалось показать. Ноги начали дрожать, лоб покрыла испарина, а голову занял единственный вопрос: «Что делать?!»
— Первая леди, проходите, — сказал офицер
— Да? — не веря своим ушам, спросила она.
— Простите его, — извинялся за подчинённого офицер. — Он у нас только первый день. Всего ещё не знает.
— В ваши обязанности входит посвящать ваших подчинённых во всё, офицер, — тон Элизабет был грозный, хотя тело пронизывал страх.
— Виноват, первая леди. Больше такого не повторится.
Пройдя через проходную, лицо Элизабет дрогнуло и из глаз брызнули слёзы. Сейчас она была не готова идти к консулу. Требовалось время собраться с духом.
Закрыв дверь уборной, Лиза окатила себя холодной водой. Это помогло привести себя в чувства. Затем Элизабет открыла сумку. Среди женской мелочёвки на все случаи жизни лежало две сотни грамм тротила. Рядом — детонатор. Лиза вытянула его и положила в карман пальто. Уже собираясь выходить, она мельком взглянула на своё отражение и замерла.
Полтора года подготовки стали для неё тяжёлым испытанием и это не прошло бесследно. Воспалённые глаза, впалые щёки, секущиеся кончики волос. Каждый раз, ложась спать, она боялась, что больше не проснётся. И вскоре уже не могла заснуть без снотворного. Во время прогулок с Изабеллой она чувствовала на себе чьё-то пристальное внимание, всё время ожидая, что подъедет машина «Отряда сто тридцать семь» и увезёт её, навсегда разлучив с дочерью. Когда Эрвин назначал встречи, она боялась, что к ним войдёт Гвин и его холодный взгляд будет громче любых слов.
«Какая же я ужасная мать», — подумала Элизабет и открыла дверь.
С каждым годом всё больше документов требовали подписи консула, а во время войны их количество увеличилось в геометрической прогрессии. Только несколько часов в день Гвин тратил на то, чтобы справиться со всеми документами, что обнаруживались утром на его столе. За этим процессом Элизабет и застала супруга. Обычно сосредоточенный взгляд консула был расплывчат и Гвин явно сейчас был поглощён в свои мысли, машинально подписывая документы. Увидев Лизу, консул опомнился и отложил бумаги прочь, выдавив из себя подобие улыбки.
— Что-то срочное, дорогая? — спросил он, пристально глядя из-под круглых линз. — Дел, как всегда, невпроворот.
— У нашей дочери сегодня день рождения, — сказала Элизабет, медленно садясь напротив него. — Надеюсь, ты не забыл? — она аккуратно положила сумку возле ножки стула.