Читать интересную книгу Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   - Откуда вы приехали, Александра? - она особой интонацией выделила мое имя, непрозрачно намекая на разговор в прихожей. - Вы ведь явно не из Москвы.

   - Из Липецка, - с недрогнувшим лицом ответила я. - Приехала шесть лет назад. Так что теперь я почти самая что ни на есть москвичка. Насколько я помню, чтобы получить гражданство другой страны, нужно прожить на одном месте пять лет. Не думаю, что для столицы существуют какие-то отдельные требования.

   - До москвички вам явно далеко.

   - Не дальше, чем вам, - любезно улыбнулась и аккуратно прожевала кусок белого мяса. - Рома рассказывал, что вы долгое время жили на Камчатке. И переехали сюда около семи лет назад. Я правильно говорю, Ром?

   Он отпил немного вина и согласно кивнул.

   - Ну да. Лет семь-восемь назад.

   - Вот видите. Можно сказать, мигрировали почти в одно время.

   Холеная пухлая рука до побелевших пальцев сжалась на ножке хрустального бокала. Лицо разрезало псевдо понимающей улыбкой.

   В таком ключе и продолжился злополучный, долгий ужин. Я всегда поесть любила, но под взором тетки кусок в горло не лез, и я пила исключительно сок, что эта язва не преминула ехидно отметить:

   - Вам не понравилось вино, Александра? Хорошее вино из французских виноградников.

   - Нет, спасибо.

   - Брезгуете? Или принципиально не употребляете? Знаете, у меня есть знакомая, Лидия Семеновна. Лёв, помнишь такую? - Лев Иванович издал неопределенный звук. - Так вот, пила по-черному. Причем абсолютно все - начиная с водки и заканчивая ликером. Сын ее закодировал. И что вы думаете? Теперь не пьет, да. Говорит, капля алкоголя для нее - чистейший яд. А вы, Александра, чего не пьете? Хорошее ведь вино.

   - А я забочусь о здоровье будущих детей, - любезно парировала я, и с удовольствием проследила за тем, как с ее лица исчезают все краски.

   - Вот это правильно! - кряхтя и втягивая большой живот, пожилой мужчина поднялся из-за стола и потрепал сына по плечу. - Молодец, Ромка. Дети - это хорошо. Верно я говорю?

   - Конечно, отец.

   - Ладно, пойдем со мной, покурим.

   Из роскошного дома Герлингеров я вышла морально вымотанной и выжатой как лимон. Была готова поспорить на что угодно - мать моего будущего мужа энергетическая вампирша, пьющая энергию исключительно из избранниц сына. А Ромка наоборот, шел - да что там! - почти летел, насвистывал что-то себе под нос, явно получив удовольствие от сегодняшнего вечера.

   - Ты отцу понравилась, - лучась, поведал мужчина.

   - И он мне тоже. У тебя потрясающие родители.

   - Кстати, они хотят с твоей бабушкой познакомиться.

   - Бабушкой? - эхом отозвалась я. Внутри все перевернулось.

   - Ну да. Она им обязательно понравится.

   Господи! Еще бы уговорить эту бабушку.

   - Я не сомневаюсь, Ром.

   В кои-то веке Ромка сам притянул меня к себе и поцеловал, заставив меня растеряться и обмякнуть в его объятиях.

   - Я очень тебя люблю, Аль. Очень.

   - И я тебя.

   - А переезжай ко мне, а? - бесшабашно предложил он и поднял меня в воздух.

   - Поставь на место!

   - Нет, любимая. Скажи, что переедешь и поставлю.

   Я громко рассмеялась.

   - Ты пьян?

   - Как стеклышко. Так что? - он притворно грозно свел брови на переносице. - Будешь со мной жить?

   - Ай! Буду-буду, только отпусти.

   Он предложил поехать к нему, но я отказалась, сославшись на усталость, и уехала домой.

   Ужин с моей, так называемой бабушкой, привел меня в ужас. Так что думать ни о чем другом не получалось. Элеонора Авраамовна обладала крутым нравом и острым языком, поэтому с легкостью могла отказать в этой маленькой игре. Хотя всего-то - на час изобразить мою родственницу. И от согласия моей старухи многое зависело. Да, возможно, с Ромкой все и так выгорело бы, но его мать найдет мою ахиллесову пяту и будет бить в нее, пока не попадет. Я не могла этого допустить. Но и заставить Элеонору Авраамовну делать что-то против воли - тоже не могла.

   Мне повезло. И старуха согласилась.

   - Мне все равно скучно, - объяснила она свое поведение и вяло дернула плечом. - Так хоть на эту курицу взгляну.

   - Взгляните-взгляните, - злорадно захихикала, в красках представив, что ждет мать Ромки. - Вам понравится.

   - С одним условием, Александра.

   - Что за условие?

   - Ты остаешься у меня работать.

   - Но я к Роме переехала, - напомнила ей. Да и вкалывать за пятьсот рублей в месяц, отдраивая чужую квартиру, уже не прельщало.

   - Ну и что с того? Одно другому не мешает. Будешь приезжать каждый день и убирать. Всего-то!

   - Эээ...

   - Но я не заставляю тебя, Саша, - открестилась Элеонора Авраамовна. - Тебе решать - хочешь ты за своего Рому замуж или не хочешь.

   Я хотела. И поразмыслив, пришла к выводу, что пару часов унизительной работы в день не такая уж большая цена за счастливое и желанное замужество, в которое я уже вложила столько сил, и чувствовалось, что вложу еще немало. К тому же Элеонора Авраамовна уже такая старая, что с нее песок сыплется. Маловероятно, что мне придется работать у нее долгое время.

   - Зачем вам я? - любопытство взяло верх. - Наймите новую.

   Она капризно, как маленькая девочка, надула тонкие бесцветные губы.

   - Мне скучно.

   Это был феерический ужин. Потрясающий. Перед ним я отдраила всю квартиру, тщательно как никогда, просто потому что в этот раз старалась исключительно для себя. Я накрыла на стол, купила на собственные деньги еды и напитков, а также подходящую по случаю одежду. Элеонора Авраамовна тоже принарядилась, нацепила свои любимые драгоценности, напомнив увешанную игрушками высохшую елку. Я еле уговорила ее не надевать диадему, которую старушка вытащила из своего сундучка.

   - Не позорьте меня, - шикнула на нее и бесцеремонно вырвала из старческих рук дорогое произведение искусства, небрежно засунув его назад. - Хватит того, что есть.

   - Даже если я оденусь как представитель племени мумба-юмба, твои немцы мне ни слова не скажут, - раздраженно сказала бабулька и закурила. - Богатство позволяет иметь различные причуды.

   - Все равно. Давайте без короны, а? Это уж слишком!

   К ужину я сама себе напоминала загнанную лошадь. Из последних сил нацепив платье и поправив прическу, я придирчиво оглядела себя в зеркале. И осталась недовольна.

   - На.

   В меня полетели бусы из черного жемчуга.

   - Ого!

   - Но-но, - старуха погрозила мне узловатым пальцем. - Губу не раскатывай. На час. Они уйдут, и снимешь.

   С украшениями, безусловно, я смотрела лучше. И дороже. Явно не провинциальной девочкой не пойми откуда.

   Герлингеры были в шоке. Даже Рома выглядел прибалдевшим и присмиревшим, старался держаться поближе ко мне и ничего не трогать, а уж про его родителей и говорить нечего. Наталья Дмитриевна лишилась дара речи, узрев на стенах полотна Кардовского, Кандинского и раннего Пикассо. Лев Иванович с благоговением рассматривал старинные сервизы и подсвечники, щурясь и склоняя голову ближе. Рома молчал. Все были в шоке. И только моя сухонькая старушка с видом вдовствующей герцогини сидела во главе стола и дымила как паровоз своим мундштуком.

   В Элеоноре Авраамовне умерла великая актриса. Это факт. Не отличавшаяся особым человеколюбием и простой вежливостью, бабулька сыграла такую всепоглощающую любовь к собственной единственной и любимой внучке, что даже я почти поверила в этот спектакль. Она посадила меня рядышком и на протяжении всего ужина то по голове меня гладила, то в щеку целовала, то глядела с такой безграничной любовью, что заставляла ерзать на стуле.

   - Я очень привязана к Алечке, - понизив голос, поведала старушенция. - Хорошая девочка, очень добрая. Я так рада, что ей встретился ваш сын. Они прекрасная пара, вы не находите?

   Наталья Дмитриевна сглотнула, встретившись с ней взглядом, и торопливо закивала: