Ривку со спавшим на ее руках Калумом он обнаружил в собственном шатре.
— Азур? — тревожно спросил он и соскочил с седла.
Ривка кивнула головой на завернувшуюся в одеяло фигуру.
Аксис опустился на колени и отвел одеяло от лица Азур. Она спала. Лицо бледное, под глазами темные круги.
— Она нормально себя чувствует? — спросил Аксис у матери и отвел волосы со лба Азур.
Ривка помолчала. Надо ли говорить ему о беременности Азур? Она приехала в лагерь час назад и буквально свалилась у ног Ривки. Потребовалось просить помощи у проходившего солдата: вместе с ним они сняли с нее кольчугу и завернули в одеяло. Азур при этом даже не шевельнулась. Ривка знала, что Азур плохо переносит эту беременность, и боялась, что у нее может случиться выкидыш.
Пожала плечами.
— Она очень устала, а ран у нее нет. Возможно, все, что ей сейчас требуется, это сон.
Аксис сел и взял Калума из рук матери.
— Он целый день не спал, Аксис, — сказала Ривка, — беспокоился и плакал. Знал, что оба его родителя сражаются, и, похоже, чувствовал, что битва идет тяжело. От еды отказывался и не успокоился, пока Азур не дотащилась до лагеря.
Помолчала. Может ли она спросить?
— А Магариз? С ним все в порядке?
— Не слышал и не знаю, жив он или нет, — без обиняков заявил Аксис, — как, впрочем, ничего не знаю и о большинстве командиров и солдат. Может, это и к лучшему.
Вошел слуга. Аксис передал ребенка Ривке и облегченно вздохнул, когда слуга помог ему расстегнуть облачение, снял кольчугу и унес ее прочь. Потом буквально содрал пропитавшуюся потом и кровью тунику и отшвырнул в сторону.
Ривка увидела на груди и спине его раны, но ничего не сказала. Главное, что они не опасны и скоро заживут.
— Ложись, Аксис. Если не выспишься, не будешь ни на что способен.
Аксис завернулся в одеяло и лег рядом с Азур.
— Два часа, не больше, — пробормотал он. — Разбуди меня через два часа.
Во дворце и на улицах Карлона было неспокойно. Исход битвы горожанам был уже известен. Когда Борнхелд, Готье, а за ними и два десятка всадников галопом ворвались в городские ворота и заперли их за собой, люди встретили их молчанием.
«Это что же, защищать их будут два десятка солдат и король? — спрашивали себя королизцы. — Выходит, Карлон, как Ахар, потерпел поражение?».
Придворные оставили дворец и укрылись в потаенных домах узких улочек Карлона. Оставаться во дворце было опасно. Каким будет двор Аксиса? Найдется ли место для них? «Несомненно, — утешало себя большинство. — Каждому новому королю, будь то наследник или узурпатор, нужен двор, окружающий его лестью».
Глаза горожан то и дело обращались к полю боя, освещенному факелами: солдаты исполняли долг перед мертвыми — копали могилы. Многие из тех, кто смотрел на них с городских стен, потеряли в сражении сыновей, отцов или мужей, и принадлежали они к обеим противоборствующим сторонам: многие горожане Карлона служили в войске Аксиса.
Настроение в Карлоне было скорее грустно-примирительным, нежели гневным и пугливым. Большинство, как и Аксис, жалели о том, что допустили войну. Могли же братья, в конце концов, прийти к компромиссу? Борнхелд, судя по всему, потерпел окончательное поражение: городу осады не выдержать. До сих пор Карлон пользовался репутацией города веселого и грешного, умеющего делать деньги, а вот к войне и ее последствиям он был явно не готов.
Если горожане примирились с поражением Борнхелда, то Джейм был близок к истерике.
— Ты потерял королевство, потерял Сенешаль! — кричал он на Борнхелда.
Пьяный Борнхелд сидел на троне в Лунном зале. Куда подевались его мечты? Амбиции? Неужели конец? Какую ошибку допустил? В руке он все еще держал пустую бутыль из-под красного вина. Мгновение, и вот она летит в сторону Джейма.
Брат-Наставник успел пригнуться, и бутылка упала позади него, расколовшись на тысячу осколков.
— Все пропало, — прошептал он. — Тысячелетний труд пошел насмарку в один день!
— Я слышала, ты потерпел поражение, Борнхелд, — послышался нежный голос. В зал вошла Фарадей. Борнхелд повернулся к жене. В бархатном платье цвета темного изумруда она была просто великолепна. Высокая прическа, бриллиантовое колье, жемчужные серьги. — Ты плохо выглядишь, Борнхелд. Может, позвать врача? Уж не заболел ли ты той же болезнью, что и Приам?
Борнхелд скривил рот — это все, на что он был способен.
— Аксис одержал победу благодаря предательству. По-другому он не умеет. В том, что королевство мое распалось, виноваты предатели.
— Если королевство распалось, — возразила Фарадей, ничего, кроме презрения, к мужу не испытывавшая, — так это потому, что тебе такая роль не по силам. Сколько времени ты отсидел на этом троне? Сколько?
Борнхелд подался вперед и чуть не свалился с трона, настолько он был пьян.
— Шлюха! Ты тоже предала меня. Сколько мужчин ты затащила к себе в постель и настроила против меня? Сколько раз ты изменила мне с Аксисом?
Лицо Фарадей выразило глубокое презрение.
— Я всегда оставалась верной нашим обязательствам. В отличие от тебя.
И тут же, не дожидаясь ответа, Фарадей повернулась к Джейму:
— Ты жалкий старик, Джейм. Ты потерпел такое же поражение, как и Борнхелд на поле боя. И ты, и твой бог. Знаешь ли ты, Джейм, что когда-то я страстно верила в Артора? Потом я попала под влияние пророчества, и меня представили новым богам, наделили новой силой. Артор значит для меня то же, что и мой муж, а следовательно, не значит ничего.
Повернулась и вышла из зала.
Джейм весь дрожал. Оглянулся, поискал глазами Морисона. Того не было. Морисон и Гилберт исчезли тотчас после того, как узнали о поражении Борнхелда.
— Морисон, — пробормотал Джейм и посмотрел в темноту. — Морисон? — О, Артор, ну почему нет сейчас рядом с ним его друга? — Что нам теперь делать? — шептал он. — Нам? Нет, мне. Я остался один, если не считать пьяного осла, что сидит сейчас на троне Ахара.
Борнхелд улыбнулся ему.
— Что нам делать, Джейм? Давай выпьем, Брат-Наставник. Посмотри-ка в шкафу бутылку.
В коридоре показная бравада Фарадей улетучилась.
Она знала, что должно произойти. О подробностях не думала, они казались ей неважными. Аксис вызовет Борнхелда на единоборство в Лунном зале. Фарадей знала: ужасное апокалиптическое видение, явившееся ей два года назад, произойдет с ней в реальной жизни.
Но, хотя Фарадей отчаянно надеялась, верила в победу Аксиса (видение не показало ей, кто выйдет из схватки победителем), она схватилась за лиф платья, ощутив, как горячая кровь Аксиса течет по ее груди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});