Читать интересную книгу Метод Сократа: Искусство задавать вопросы о мире и о себе - Уорд Фарнсворт

не против.

Значит, мелкие вопросы появились неспроста. С их помощью мы узнаем о том, как, по мнению Сократа, лучше всего приблизиться к истине. Лучше всего продвигаться вперед осторожными шагами. Возможно, читателю захочется поторопиться, чтобы побыстрее перейти к сути. Это естественно, если только заранее известно, что суть будет изложена на следующей странице. Но настоящее мышление устроено не так. Ищущий никогда не знает наперед, что будет в конце; он словно карабкается по отвесному склону, цепляясь пальцами за выступы и продвигаясь лишь на несколько сантиметров за раз. Посмотрите, как это делает Сократ. Он берет что-то одно, часто довольно простой пример, и полностью продумывает его. Потом то же самое повторяется с другой мыслью, и так далее. Между высокими ставками диалога и мелкими вопросами, на основе которых он ведется, есть здравый контраст.

У маленьких вопросов есть и другие преимущества. С их помощью легче воспринимать и выстраивать сократические диалоги. Это удобно, потому что метод сложен в других аспектах, которые упростить невозможно. Задавать вопросы – творческий труд; нужно придумывать гипотетические ситуации, ставящие под сомнение сказанное либо собеседником, либо вами самими. Такие диалоги требуют сосредоточенности. Порой трудно сказать сразу, выдержана ли в том или ином высказывании логика. Тема диалога может быть обширной и сложной; но зато вопросы, формирующие диалог, не обширны и не сложны. Они разбивают рассуждение на четкие шаги. Если что-то пойдет не так, с легкостью можно будет выяснить, где именно мы сбились. Из всего сказанного можно извлечь обобщающий вывод о том, как обсуждать сложные темы. Если вы собираетесь выдвинуть концептуальные требования, постарайтесь избежать риторических. Чем сложнее вопрос, тем важнее, рассуждая о нем, высказываться предельно ясно и взвешенно.

Мелкие вопросы хороши еще и тем, что замедляют процесс. Отчасти это важно из-за того, что истина бывает сложна, а сложность в спешке не распознаешь. По-настоящему вникнуть в чей бы то ни было аргумент – почему человек думает так-то и так-то и соответствует ли это действительности – все равно что разобрать машину и собрать ее заново. Тут обязательно нужно уследить за всеми мельчайшими винтиками. Кроме того, метод Сократа требует интеллектуальной эмпатии. Нужно уметь взглянуть на проблему чужими глазами. Может показаться, что вы сразу «вникли в суть» или что и понимать, собственно, нечего. Но тут легко допустить ошибку; по-настоящему понять, что имеет в виду другой, иногда удается не сразу. В свете сказанного задавание множества небольших вопросов – полезнейшая привычка, которая дисциплинирует. Вы просто спрашиваете и слушаете, не торопясь переходить к сути.

Тот же принцип применим не только в разговоре, но и когда вы изучаете какую-нибудь идею – взятую у Сократа или откуда угодно. Возможно, на то, чтобы достаточно хорошо ее понять и снова повторить, уйдет совсем немного времени. Но когда замедляешься по методу Сократа, то обретаешь определенное представление о том, что значит на самом деле что-то понять. Некоторые люди (а иногда, возможно, и все мы) обращаются с идеями, как туристы в музее: как им кажется, просмотрев все картины, они неизбежно должны понять, что такое искусство. Однако хорошей картиной нужно любоваться долго и не один раз, и вдобавок без спешки – только так вы увидите, что на ней изображено и что она значит. Сократ подходит к идеям как искусствовед к картинам и просит слушателя или читателя поступать так же.

Плавное течение сократического вопрошания привлекательно еще по одной причине. Сократ говорит нам, что ему важно заботиться о душе – своей собственной, своего собеседника и, как можно предположить, читателя. Подобная забота, вероятно, означает определенную скорость работы разума. Этим обусловлен конкретный темп диалогов, оптимальный для речи и мысли. Новый темп создает новую личность. Сократ всегда проявляет самообладание, а упомянутый медленный ритм – одна из составляющих этого. Он никогда не спешит.

Перекрестный допрос. В сократических вопросах есть еще один движущий элемент – насколько им свойственна открытость. Порой Сократ задает такие вопросы, на которые можно дать сотню разных ответов. Он хочет узнать мнение собеседника, и потому разговор завязывается легко. Но вскоре собеседник приходит к какому-то утверждению, они сообща проясняют границы утверждаемого, и Сократ начинает проверять их на прочность. Его вопросы перестают быть открытыми, отвечая на них, можно использовать лишь «да» или «нет»: «Готов ли ты принять утверждение X? Соглашаемся ли мы с утверждением Y?» По сути, диалог превращается в перекрестный допрос. Правовед Джон Вигмор называл перекрестный допрос «величайшим из юридических механизмов, когда-либо придуманных для установления истины»[82]. Сократ, очевидно, считал его столь же важным инструментом философствования. Почему?

Рассмотрим порядок, согласно которому проводится подобный допрос. Правила судебного разбирательства и сократического диалога во многом схожи. Во-первых, на вопросы нужно отвечать до тех пор, пока они не будут исчерпаны; ни там, ни здесь нельзя заявить: «Я предпочел бы не отвечать». Во-вторых, свидетель в суде обязан говорить правду, и в сократическом допросе действует то же правило: говори, что думаешь (подробнее см. главу 10.) В-третьих, тот, кто ведет допрос, может задавать наводящие вопросы, то есть вопросы, заранее подразумевающие ответ: «Правда ли, что?.. Согласны ли вы с тем, что?..» Наводящие вопросы не оставляют места для уклончивых ответов. Они вынуждают свидетеля отвечать по существу. Перекрестный допрос, таким образом, дает возможность «прощупать» свидетелей, выявить их слабые стороны, раскрыть их секреты. Все эти качества делают его превосходным средством проверки правдивости и убеждений свидетеля или кого-то иного.

У наводящих вопросов, впрочем, есть и оборотная сторона. Они продумываются исключительно вопрошающим; свидетелю остается лишь подтверждать или опровергать чужие утверждения. По этой причине иногда дело идет не так, как нам хотелось бы. Предположим, вам нужно выяснить, что думает свидетель. В этом случае вместо перекрестного допроса можно использовать прямой допрос, в котором наводящие вопросы не допускаются; свидетелю позволено высказываться свободно и отвечать так, как он считает нужным. К перекрестному же допросу лучше всего прибегать уже после того, как эти ответы получены. Сократ так и поступает: он неспеша задает простые вопросы до тех пор, пока детально не разберется, о чем идет речь. И вот тогда настает черед перекрестного допроса.

Наводящие вопросы, применяемые в обычном разговоре, могут создавать дополнительные затруднения, вынуждая собеседника защищаться. Большинству людей не нравится, когда их подвергают перекрестному допросу. Когда человека настойчиво подталкивают к тому, чтобы высказать некое утверждение X, ему не хочется соглашаться ни с самим этим утверждением, ни с тем лицом, которое вынуждает утверждение сделать. Поэтому наводящие вопросы нужно формулировать с большой долей добродушия, чтобы они воспринимались благосклонно. Или же они должны быть сформулированы достаточно искусно и мягко, чтобы противоположная сторона даже не поняла, что вопрос наводящий, то есть в такой манере, которая не имеет ничего общего с судебными заседаниями. Порой Сократ заботиться об этом, а порой нет. Важность этого аспекта определяется тем, используете ли вы сократический метод в разговоре с кем-то другим или же в диалоге с самими собой.

Состязательная система. Имеется еще один способ представить мысль, изложенную выше. Перекрестный допрос в суде обычно применяется к свидетелю, вызванному противоположной стороной. Иначе говоря, адвокат и свидетель находятся в состязательных отношениях. В состязательном поведении нет ничего необычного, оно не требует литературного образца для подражания. И, как правило, оно неконструктивно, если вы взаимодействуете с другим человеком. Однако состязательное мышление, то есть применение состязательного подхода в рамках вашего собственного мыслительного процесса, отнюдь не банально и, напротив, весьма позитивно. Большинство из нас, интерпретируя мир, старается снова и снова подтверждать то, что мы уже и так знаем. Вероятно, наша познавательная способность эволюционировала для того, чтобы мы убеждали себя и других в том, что все, что идет нам на пользу, – это к лучшему. Быть может, есть и другие причины для предвзятых рассуждений, склонности к подтверждению своей точки зрения и всех остальных форм хронических ошибочных суждений; в любом случае поиск подобных ошибок не самое любимое занятие разума, предоставленного самому себе.

Сократические вопросы служат лекарством для этого. Они обеспечивают самоконтроль. У нас внутри всегда должна работать оппозиционная партия – начало, постоянно оспаривающее то, что нам кажется известным. Внутренний Сократ – достойный оппонент. По сути, все это есть повторение сказанного в главе 4, но у этой главы другое назначение: она посвящена методам, которыми действует этот оппонент. Не посредством саботажа или ненависти к себе – это просто расследование, каким бы жестким