Читать интересную книгу Куншт-камера. Зал второй - Алексей Розенберг

Таинственная посылка

Сергей Петрович отправил Егору Кузьмичу анонимное письмо. То есть даже не совсем письмо, а целую бандероль. Даже, скорее, посылку. И уж если идти до конца, то не отправил, а подложил под дверь и, позвонивши в звонок, дал дёру.

И вот Егор Кузьмич открывает двери и видит коробку размером с приличный телевизор. А на коробке химическим карандашом довольно коряво и к тому же с ошибкой написано: «АНАНИМКА». А чуть ниже, чтобы было ясно кому сие предназначено, таким же корявым почерком выведено: «ЕГОРУ КУЗМИЧУ ЛИЧНА ВРУКИ» и три палки, долженствующие, по всей видимости, означать восклицательные знаки.

– Хм… – произнес Егор Кузьмич, заглянув в лестничный пролет в надежде разглядеть посыльного, не выполнившего условие доставки «лична вруки», но подъезд был пуст, так как Сергей Петрович знал толк в приличном «дёре».

– Хм… – снова произнес Егор Кузьмич, осторожно пихнув коробку ногой.

Судя по тому, как коробка легко отъехала в сторону, внутри явно был не телевизор.

– Хм… – в третий раз произнес Егор Кузьмич, решивший все-таки лично самому коробку не открывать, а на всякий случай поручить это дело милиции.

Приехавшие на осмотр подозрительного предмета милиционеры тоже принялись хмыкать на все лады, пока, наконец, самый смекалистый из них не предложил выстрелить в коробку из нагана. И возможно они так бы и поступили, если бы Егор Кузьмич резонно не поинтересовался бы о том, что бывает с бомбой, если в нее, к примеру, стреляют.

Тут милиционеры снова принялись задумчиво хныкать на все лады, и снова самый смекалистый остановил хмыканье свежей идеей:

– Если в бомбу выстрелить из нагана, то она, безусловно, может всех поранить, а вот если ее выбросить в окно, то тогда мы окажемся вне зоны досягаемости ее зловредного действия, – сказал этот смекалистый милиционер, рассчитывая видимо на какое-нибудь поощрение в виде грамоты за смекалку и находчивость, и, без лишних слов распахнув окно на лестничной площадке, выбросил в него коробку.

– Вот видите, – радостно сказал смекалистый милиционер, – Мы даже не услышали взрыва!

– Хм… – сказали остальные милиционеры и, похлопав смекалистого по плечу, все вместе уехали ловить какого-то жулика.

– Хм… – произнес Егор Кузьмич и, пожавши плечами, вернулся в квартиру.

А хмыкал ли Сергей Петрович, затеявший всю эту канитель неизвестно зачем, нам уже неизвестно. Как и то, что было в таинственной анонимной посылке.

Неприветливые люди

Прогуливался как-то раз Михаил Витальевич по весьма живописному берегу реки и заприметил, что на противоположном берегу так же неспешно прогуливается его давний хороший знакомый Семен Петрович.

И по всему было видно, что Семен Петрович тоже заприметил Михаила Витальевича, да только, подлец эдакий, и виду не подает. Лицо, как говориться, кирпичом и что-то наглое насвистывает.

Пробовал Михаил Витальевич Семена Петровича камнем достать, да больно река широка – не докинуть, а свое старенькое ружьишко Михаил Витальевич, как назло, дома забыл. А то, конечно, достал бы наглеца. И не то, чтобы Михаил Витальевич недолюбливал Семена Петровича, а просто терпеть не мог, когда не отвечают на его приветствия.

А вот Семен Петрович маху-то не дал и был при ружьишке. И поэтому, на одном из очень шумных перекатов, он, как будто бы, заприметил Михаила Витальевича, поприветствовал его и, не дождавшись ответа (а тот, надо сказать, попросту его не услышал) взял и пальнул дуплетом. И вполне себе удачно.

Так, что Михаил Витальевич больше по берегу реки не прогуливается. Впрочем, как и по другим живописным местам.

По законам логики

Владимир Аркадьевич, прогуливаясь по городскому парку, размышлял о том, что все в жизни подвержено законам логики. И если что-то в эти законы не вписывается, то просто наблюдатель не совсем глубоко копнул.

Когда машина подъехала, Егорыч несильно ударил ломом по лобовому стеклу, отчего у машины отвалились дверцы и выхлопная труба. Само же стекло осталось целым. Как и водитель, который не стал дожидаться второго удара, а, вдаривши по газам, слегка наехал на Егорыча, отчего потерял одно из колес. Так на трех колесах и скрылся в подворотне.

Таким образом, и выходило, что Владимир Аркадьевич был, безусловно, прав, когда разложил Тамаре Петровне создавшуюся ситуацию по полочкам, по законам логики, отчего Тамара Петровна вернулась к своему мужу и с Егорычем более не связывалась.

Доносчик поневоле

Решил как-то раз Федор Лукич разыграть Валентина Павловича, для чего вырядился Валентином Павловичам и, нацепивши роскошную рыжую бороду, явился в отделение милиции, где от имени Валентина Павловича написал лживый донос на Федора Лукича, то есть на самого себя.

Суть доноса была настолько запредельной и омерзительной, что даже видавшие виды следователи по особо важным делам после прочтения содрогнулись и приняли сердечных капель. После чего, вместе со взводом автоматчиков, отрядом саперов и отделением психически неуравновешенных немецких овчарок, отправились арестовывать Федора Лукича, который к тому моменту уже сидел дома и ехидно посмеиваясь потирал руки.

Арест произошел без излишнего кровопролития, хотя от дома, где проживал Федор Лукич, мало что и осталось, а не дожеванные бешеными овчарками куски нескольких мирных жителей еще долго собирали по всей округе.

Самого же Федора Лукича по началу определили в морг, но он умудрился каким-то образом подать признак жизни и был переведен в реанимацию, и примерно через полгода пошел на поправку.

Что же до следствия по доносу, то вскорости его прекратили, так как ни один из перечисленных в нем фактов не был подтвержден, но зато следователи возбудили уголовное дело в отношении Валентина Петровича за злостную клевету, и вскоре ничего не понимающий Валентин Петрович оказался на нарах.

А после того, как отсидевши приличный срок он оказался на свободе, то быстро покинул свой родной город, так все его теперь считали поганым доносчиком и не подавали руки.

А Федор Лукич и по сей день не может унять безудержный смех, вспоминая, как ловко разыграл своего старого друга.

Моралист, или по стопам Даниила Хармса

Дмитрий Петрович забрался в окно,К Ольге Семеновне прямо в окно,Все – через двери, а он, гад, в окно.Свинство какое-то – к даме в окно!

А Ольга Семеновна голой лежит!Прямо к окну срамным местом лежит!Прям на полу не стесняясь лежит!Другой было б стыдно, а эта – лежит!

Дмитрий Петрович срывает штаны.Может, руками срывает штаны.Может, нечаянно спали штаны.И в Ольгу Семеновну эти штаны!

– Как вам не стыдно! – он ей говорит,– Срам разложили тут, – ей говорит.– Стыдно смотреть, прямо! – ей говорит.– Штанами прикройтесь! – ей говорит.

Тут Ольга Семеновна начинает истерично визжать, отчего прибегают милиционеры, арестовывают вора-домушника Дмитрия Петровича и убегают. А Ольга Семеновна кричит им вслед: «Штаны!!!»

Занавес.

По щам

Некто, прихвативши бутылку водки, пришел в гости к своему старому знакомому, и сходу ударил по щам.

После щей ударили по картошке с котлетами и еще по водке.

Потом, в ходе дружеской беседы, они не сошлись в каком-то вопросе и снова ударили по щам.

После взаимных ударов, помирились и, ударивши по водке, ударили по рукам.

И по щам больше не ударяли.

Никаким.

Глупый мужлан

– Павел Семенович, ну что же вы как в штаны наклавши! Ну прибавьте же шагу-то!

– Да я и так, Мария Сергеевна, бегу почти!

– Ну так и не отставайте! Бежит он! Плететесь как черепаха!

– Да к чему же такая спешка-то, я понять не могу?..

– А вам, Павел Семенович, и понимать тут нечего! Сказано – поторапливайтесь, значит поторапливайтесь, и лишних вопросов не задавайте!

– Да хоть скажете, куда мы так несемся-то?

– Вы что, газет не читаете и телевизора не смотрите?

– Не читаю и не смотрю – там же муть одна!

– Сами вы муть, прости господи! Да прибавьте же шагу-то! Ну, прямо, не могу я с вами!

– Мария Сергеевна, у меня сейчас дыхание кончится! Я же не гоночный автомобиль!

– Да что вы ноете? Скоро придем уже! Поднажмите!

– Да куда придем-то? Ради бога, вы можете объяснить, наконец, куда мы так ломимся?

– Вот не называли бы газеты с телевидением мутью, то знали бы, что сегодня в универмаге распродажа будет в женском отделе!

– И только-то?!

– Что значит и только?! Вам этого мало?! Вы что, совсем уже что ли? Впрочем, конечно – вы же глупый мужлан, Павел Семенович! Вы же ничего не понимаете! В общем, молчите, прибавьте шагу и не нойте! Мы уже почти пришли!

Отчаянный кулинар