там, помоему, это необходимо. А во-2-х, занимается ли гимнастикой? Тоже, вероятно, нет. Тоже необходимо. Я по крайней мере по своему опыту скажу, что с большим удовольствием и пользой занимался каждый день на сон грядущий гимнастикой. Разомнешься, бывало, так, что согреешься даже в самые сильные холода, когда камера выстыла вся, и спишь после того куда лучше. Могу порекомендовать ему и довольно удобный гимнастический прием (хотя и смехотворный) – 50 земных поклонов. Я себе как раз такой урок назначал – и не смущался тем, что надзиратель, подсматривая в окошечко, диву дается, откуда это вдруг такая набожность в человеке, который ни разу не пожелал побывать в предварилкинской церкви!» [Л: 55, 72].
Октябрь 1916 года. Ленин в Цюрихе. Отсюда он руководит деятельностью большевиков в России, пишет статьи в партийную прессу и каждый день, утром и вечером, сидит в библиотеке над рукописью «Марксизм о государстве» (потом по этим материалам он напишет книгу «Государство и революция»). А в Европе полыхает война. И одно из последствий ее – инфляция и дороговизна. В самом Цюрихе платной работы не найти… И вот в конце большого письма, целиком посвященного партийным делам, появляется фраза:
«О себе лично скажу, что заработок нужен. Иначе прямо поколевать, ей-ей!!» [Л: 49, 302].
Ироническим «поколевать» Владимир Ильич пытается прикрыть драматизм реальной жизненной ситуации…
Июль 1917 года. Агенты Временного правительства планомерно и методично ищут Ленина. Угроза кровавой расправы идет за ним по пятам. И Владимир Ильич пишет:
«Entre nous[34]: если меня укокошат, я Вас прошу издать мою тетрадку: „Марксизм о государстве“ (застряла в Стокгольме). Синяя обложка, переплетенная… Условие: все сие абсолютно entre nous!» [Л: 49, 444].
Итак, вместо торжественного и трагического «погибну» – ироническое «укокошат», да и оно-то «абсолютно между нами».
Перед лицом смерти люди нередко открываются самыми неожиданными сторонами. Порой их поведение настолько не соответствует существовавшему представлению о данном человеке, что не стоит и писать об этих минутах… Но применительно к Ленину и эта тема дает лишь новые штрихи, дополняющие сложившийся образ…
В конце 1907 года русская полиция выследила Ленина в Финляндии. Надо было немедленно уходить, и уходить по льду до ближайшего острова, чтобы там незаметно сесть на пароход.
«…До острова надо было идти версты три по льду, – рассказывает Крупская, – а лед, несмотря на то что был декабрь, был не везде надежен. Не было охотников рисковать жизнью, не было проводников. Наконец Ильича взялись проводить двое подвыпивших финских крестьян, которым море было по колено. И вот, пробираясь ночью по льду, они вместе с Ильичем чуть не погибли – лед стал уходить в одном месте у них из-под ног. Еле выбрались… Лишь случайность спасла Ильича от гибели. А Ильич рассказывал, что, когда лед стал уходить из-под ног, он подумал: „Эх, как глупо приходится погибать“»[35].
Крупская рассказывает, что
«финны дивились, как этот человек пошел на такой риск. Как гибнут в море, они знали, как гибнут в тюрьмах в руках русских палачей, тогда, в 1907 году, они представляли себе довольно смутно. Ильич это хорошо знал и пошел на риск»[36].
30 августа 1918 года… В Ленина, почти в упор, отравленными пулями стреляет эсеровская террористка…
«Тов. Ленин, – рассказывает профессор Б.С. Вейсброд, – был на грани между жизнью и смертью; из раненого легкого кровь заполняла плевру, пульса почти не было. У нас, врачей, есть большой опыт с такими больными, и мы хорошо знаем, что в такие моменты мы можем ждать от них выражения только двух желаний… „Оставьте меня в покое“ или „Спасите меня“.
Между тем, тов. Ленин именно в таком состоянии попросил выйти из комнаты всех, кроме меня, и, оставшись со мной наедине, спросил: „Скоро ли конец? Если скоро, то скажите мне прямо, чтобы кое-какие делишки не оставить“. Таким образом, тов. Ленин… борясь между жизнью и смертью… сумел подавить в себе инстинкт, толкающий обычно всех больных к выражению совершенно иных, чисто личных желаний»[37].
•
Вставка к стр. 73
19 января 1919 года. По дороге в Сокольники, где в лесной школе устраивали для детей елку, машину Ленина останавливают какие-то люди. Шофер подумал – обычный милицейский патруль… Оказалось – бандиты, известная по тем временам шайка матерого убийцы Кошелькова…
Все дальнейшее происходит в одно мгновение…
Марию Ильиничну и Владимира Ильича сразу же высаживают из автомобиля и один из бандитов – высокий блондин в короткой теплой куртке, с ничего не выражающим, равнодушным лицом – приставляет к виску Ильича револьвер…
Для шофера и сопровождавшего машину чекиста ясно: оказывать сопротивление поздно… Жизнь Ильича – на волоске…
Бандиты отбирают у Владимира Ильича и других пассажиров оружие, выворачивают карманы, затем прыгают в машину и исчезают..
Ленин и его спутники остаются на дороге. Все молчат, потрясенные случившимся и вдруг… Владимир Ильич начинает хохотать, глядя не чекиста Чебанова…
Еще в машине, на тряской дороге, его попросили подержать бидон с молоком и, несмотря на трагизм произошедшего, он успел вынуть этот бидон из автомобиля и теперь держал его в руках как самую большую драгоценность… Напряжение спадает и все, вслед за Владимиром Ильичем, начинают весело хохотать[38].
Через четыре месяца, 19 мая, выступая на Всероссийском съезде по внешкольному образованию, Ленин говорит: «Представьте себе, что ваш автомобиль окружают бандиты и приставляют вам револьвер к виску». И далее он анализирует на этом случае проблему политического компромисса [Л: 38, 341 – 342].
К этому примеру Ленин возвращается и в «Детской болезни „левизны“ в коммунизме»:
«Представьте себе, что ваш автомобиль остановили вооруженные бандиты. Вы даете им деньги, паспорт, револьвер, автомобиль. Вы получаете избавление от приятного соседства с бандитами. Компромисс налицо, несомненно… Но трудно найти не сошедшего с ума человека, который объявил бы подобный компромисс „принципиально недопустимым“ или объявил лицо, заключившее такой компромисс, соучастником бандитов (хотя бандиты, сев на автомобиль, могли использовать его и оружие для новых разбоев, а в случае, который был со мной лично, действительно так и поступили, но потом были пойманы и расстреляны»[39].
•
Позднее Крупская, говоря о Ленине, заметила:
«…не только пережитое в молодости наложило на него свою печать; в жизни часто Ильич стоял на краю смерти. Это тоже отпечаток свой кладет, тоже страхует от мелких чувств»[40].
Повторяю,