Глава третья
Широко расставляя ноги, чтобы сохранять равновесие во время сильной качки, лорд Шелдон прошел через просторную кают-компанию и обнаружил, что за капитанским столом, кроме него, никого из пассажиров нет.
Еще за несколькими столиками сидели человек десять. Лица у всех были зеленоватого оттенка, и несчастные отказывались от большинства блюд, предлагаемых стюардами. В основном же салон пустовал.
Ничего удивительного в этом не было, если учесть, что «Ориссу», с тех пор как она покинула Англию, преследовала штормовая погода.
— Что поделаешь, милорд, тут некого винить! — сказал стюард, явившийся утром в каюту лорда Шелдона.
Не успел он договорить, как его швырнуло в сторону с такой силой, что бедняга едва успел ухватиться за дверь.
— Могу себе представить, как недовольны поездкой большинство пассажиров, — заметил лорд.
— Почти все лежат в совершеннейшем изнеможении, милорд, — подтвердил его слова стюард. — Мы просто сбились с ног, ваша светлость.
Впрочем, сам лорд Шелдон не доставлял корабельной обслуге почти никаких хлопот.
Он любил море и считал себя бывалым мореходом. Когда он выходил на пустынную, промытую волнами палубу, чтобы на свежем воздухе записать кое-какие пришедшие в голову мысли, шторм служил прекрасным оправданием для его и в обычных условиях не слишком хорошего почерка.
Слов нет, писать при самом невероятном крене палубы было неудобно; к тому же приходилось следить, чтобы не пролились чернила из чернильницы, но это было все же лучше, чем необходимость выслушивать бесконечную женскую болтовню.
Дамы преследовали его повсюду, наивно считая, что делают это в ненавязчивой манере. Лорд томился и ужасно скучал от подобных атак.
Теперь же молодой вельможа с удовлетворением подумал, что леди Осмунд со своими дочками едва ли явится в кают-компанию при такой качке, и неторопливо выбрал из меню несколько блюд.
Генеральша принадлежала к тому типу армейских жен, который он особенно невзлюбил. И сейчас ему невольно припомнились язвительные слова Джорджа Уидкомба насчет железной хватки и охоты за женихами, что в нынешней ситуации было вполне очевидно.
Он заранее испытывал жалость к любому бедолаге, который рано или поздно попадется в матримониальные сети, раскинутые генеральшей, и станет супругом любой из ее близняшек.
Мало того что девицы Осмунд, похоже, вовсе не обладали хоть какими-то умственными способностями, а тем более индивидуальностью, их будущим мужьям грозила неизбежная опасность навсегда попасть под чугунную пяту леди Осмунд и ее супруга-генерала.
Как странно, размышлял лорд Шелдон, что у таких скучных и посредственных людей — хотя он не ставит сейчас под сомнение военные таланты генерала — оказалась такая племянница, как Азалия.
Он не видел ее с того первого обеда на борту «Ориссы» и предполагал, что она, как и остальные дамы, наверняка лежит пластом у себя в каюте, страдая от приступа морской болезни.
Когда стюард, с трудом сохраняя равновесие, принес лорду Шелдону первое из заказанных им блюд, его светлость заметил:
— Судя по всему, я оказался выносливее других пассажиров.
— Да, милорд, сейчас за капитанским столом почти некого обслуживать, — ответил стюард. — Капитан так и не уходил со своего поста на мостике, с тех пор как мы покинули порт, и еще ни разу не пообедал. Вы и мисс Осмунд единственные пассажиры, кого мы имеем удовольствие обслуживать.
— Мисс Осмунд? — с недоумением переспросил лорд Шелдон.
— Да, милорд, но только она приходит раньше вас и к завтраку, и к обеду. Не слишком общительная молодая леди, если мне будет позволено заметить.
Лорд Шелдон ничего не ответил, размышляя над словами стюарда.
Теперь он вспомнил, что накануне днем, как ему показалось, он видел Азалию. Но он сказал себе, что, вероятно, ошибся. Ведь это было на палубе второго класса.
У него мелькнуло тогда предположение, что она могла навещать кого-то из знакомых, кто ехал другим классом.
Заказывая билет, лорд Шелдон сразу же ознакомился со списком пассажиров. Такова была его неизменная привычка. Контора пароходства обязательно присылала ему вместе с билетом список, чтобы он заранее мог знать, с кем ему придется общаться во время дальних и нередко утомительных морских путешествий.
И вот, прочитав имена будущих попутчиков, он понял, кто такая Азалия.
Главнокомандующий просил его присматривать за леди Осмунд и ее дочерями.
Когда он увидел три этих имени, а после них «мисс Азалия Осмунд», ему стало ясно, что его поведение в генеральском кабинете в Батлесдон-Хаусе было, мягко говоря, неосмотрительным.
И тут же он спросил себя, как могло случиться, что леди Осмунд и генерал произвели на свет дочь, столь непохожую на своих сестер?
Впрочем, едва он поднялся на борт «Ориссы», как ему все разъяснил помощник капитана.
— Леди Осмунд спрашивала про вас, милорд. Она будет признательна, если вы милостиво известите ее о своем прибытии.
Помощник капитана показал ему план с расположением кают.
— Леди Осмунд занимает каюту Б, — сказал он. — Мисс Виолетта и мисс Маргарита Осмунд поселились в каюте В, а мисс Азалия — по другую сторону коридора в каюте Л.
Лорд Шелдон удивленно посмотрел на план, и помощник капитана, угадав его невысказанный вопрос, ответил:
— Мисс Азалия всего лишь племянница, милорд.
Пусть она «всего лишь племянница», как выразился морской офицер, но это все же не объясняет, почему девушка не присутствовала на прощальном балу, который генерал давал в Батлесдон-Хаусе, и почему на ней был фартук служанки, когда он столкнулся с ней в кабинете хозяина дома.
Это оставалось тайной, а лорд Шелдон всю жизнь любил разгадывать тайны.
Ведь, по сути, находясь на военной службе в Индии, он был не только образцовым армейским офицером.
Те, кто был знаком с этой страной, а также с трудностями и испытаниями, выпадавшими на долю британских войск, прекрасно знали, что колониальные власти наладили четко работающую систему шпионажа, простиравшуюся от северных перевалов Гималаев до южной оконечности страны.
Самые разные люди сообщали информацию властям, и никто из них не знал, что за человек скрыт под условным шифром.
Лорд Шелдон был известен как С-27, и, когда он общался с неким торговцем лошадьми из Пенджаба, М-4, получаемая от него информация могла направляться к Р-19, банкиру из Пешавара, или к Н-46, мусульманину из Джайпура.
Система эта, известная под названием «Большая игра»[1], была одним из самых поразительных, сложных и замечательных феноменов в английской политике, и лорд Шелдон добился в ней значительного положения.