Читать интересную книгу Эмигрант. Испанская война - Даниил Сергеевич Калинин

Их также сжигают заживо! Та же чернь, что промышляла грабежами, что не имела денег, просаживая всё в кабаках, сегодня грабит, насилует и убивает людей, кто трудом своим нажил достояние. И направляют их те же враги, с кем мы дрались. И оружие им в руки дают, и на собственный народ натравляют всё они же.

Там, в Испании, я смогу снова встретиться со своим врагом. Я снова буду побеждать, а если и умру, то не напрасно. И если верх возьмут правые силы с нашей помощью, то изгнанники по всему миру поймут, что ещё не поздно вновь взять в руки оружие и отстоять Россию!

…Под конец он практически кричал. Но я его понял. Более того, я прочувствовал всё, что он сказал. И это было близко моему сердцу, близко моей душе. У меня появился шанс продолжить дело отца. Как же я могу отступиться?

– Илья Михайлович, я прошу, позвольте мне пойти вместе с вами! Я вас не подведу.

– Это твоё окончательное решение? Ты от него не отступишься?

– Никак нет!

– Хорошо. Но что касается «не подведёшь», так у тебя совсем нет боевого опыта, нет знаний. Так что завтра начнём занятия, подъём в 6:00. С этого момента можешь считаться себя юнкером.

– Илья Михайлович, я вас…

– С этого момента я не Илья Михайлович, а господин капитан. И отвечать нужно по форме. Отбой, юнкер!

– Есть отбой, господин капитан!

…С 6:00 следующего дня началось самое «весёлое». Подъём, одевание на время. К слову, со мной вставали все «дрозды» и вместе становились в строй. Кроме капитана, который командовал побудку. Занимались соответственно, тоже все вместе.

Перво-наперво зарядка. В основном – гимнастические упражнения, к которым я уже давно был приучен. А вот далее пошли сюрпризы. Упражнения играли роль разминки, основой первого практического занятия стал штыковой бой.

Самым опытным фехтовальщиком считался штабс-капитан. Аркадий Юрьевич свой боевой путь начинал на Балканах; он ещё в битве под Кумановом брал турок «на нож». Затем воевал на Юго-Западном фронте с 14-го года. Так что опыт он имел колоссальнейший. И каждое его движение было чётким, быстрым и филигранно точным.

Начали мы с отработки уколов. За неимением лучшего использовались длинные (в длину винтовки с примкнутым штыком) палки с заострёнными концами. Ими мы отрабатывали уколы.

– Юнкер Мещеряков, запомните: удар должен быть ровно таким, чтобы пробить плоть противника и поразить жизненно важные органы. Слабый удар – это подарок врагу, которым он может грамотно воспользоваться и убить вас. Слишком сильный удар лишит вас оружия: в бою нередки были случаи, когда штык уходил в тело вместе со стволом винтовки. Можно провести параллель с боксом: укол как и удар, должен быть акцентированным, точным, быстрым; его цель – вывести противника из строя. Но каким бы не был хорошим удар, в него нельзя проваливаться.

…На отработке уколов тренировка не заканчивается. Второй этап – фехтование, где я вначале учу базовые движения, а затем фехтую с кем-то из группы. В первую очередь изучаются приёмы защиты – отбивы. Их немного: отбив влево, отбив вправо, отбив вниз-влево, вниз-вправо. Затем я пробую удары прикладом – сбоку, вперёд, сверху. Пробую защищаться от приклада. На первой тренировке казалось, что всё очень легко, и всё получается. В качестве оружия выступают палки «винтовочной» длинны, но с тряпично-кожаными шарами на концах. Это для того, чтобы не покалечить партнёра. Однако в первый же день меня так отделали, что синим был весь торс. Ну да ничего, не впервые.

Первая растерянность сменилась пониманием штыковой схватки. Её действительно можно сравнить с боксом. Минимум приёмов атаки и защиты, отточка этих приёмов до абсолюта – и профессионалы действительно фехтуют на штыках, в различных вариациях комбинирую те или иные приёмы. И как во французском боксе, удары рук можно дополнить ногами…

…Схватка со штабс-капитаном. Начальная дистанция – 3 метра. Легко разрываю её, провожу средний укол. «Медведь» играючи отбивает мой «штык» вправо и мгновенно производит короткий укол. Блокируем «цевьём» влево… и сбиваю товарища с ног внутренней подсечкой. Не ожидавший такого хода «дрозд» падает, не давая офицеру подняться, обозначаю добивание.

– Да, удивил, удивил. Впрочем, чего-то подобного я ждал. Покажешь ещё раз!

…Довольно интересный разговор состоялся по поводу отечественных (системы Мосина) и немецких (конструкции Маузера) винтовках, в плане их удобства в рукопашной схватке:

– Ну не зря же четырёхгранный штык называют «русским» штыком! Он давно уже состоит на вооружении нашей армии. И с «мосинкой» отлично сжился. Например, шейка крепления штыка очень удобна в рукопашной схватке: используя лишь её, можно зацепить и выбить винтовку из рук противника. Наш штык обладает максимальной проникающей способностью. По сути, это как иголка, чем меньше площадь её острия, тем легче входит. И раны оставляет жуткие. Очень плохо заживают.

Но с другой стороны, у ножевого штыка свои преимущества. Помимо уколов, ударов прикладом и цевьём, штык-ножом можно рубить и резать. И даже если ты отбил мой укол, обратным движением я могу тебя крепко зацепить. Плюс ко всему, ножевой штык можно использовать в ближнем бою отдельно от винтовки. Но в тесноте окопов сподручнее окопные стилеты. Штык-ножи очень длинные. Как по мне, это скорее короткие мечи, как римские гладиусы. Не знаю, может древним гладиаторам и было удобнее ими драться, но ведь их бои проходили не в окопах. Окопный стилет в подобной схватке функциональней.

…После рукопашной подготовки, продолжительность которой составляет не менее двух часов, мы наконец-то завтракаем. При этом организация стоит идеальная: приводим себя в порядок, очищаем одежду, обливаемся морской водой. «Винтовки» аккуратно складываем. Перед приёмом пищи обязательная молитва «Отче Наш». При этом по слогам, нараспев, как поют в Храмах. Далее обязательное пожелание друг другу «приятного аппетита», только у «дроздов» оно произноситься так: «Ангела за трапезой». Кушаем чинно, не спеша. Никто не торопится и не берёт еду вперёд командира. Когда в первый день, несколько озверевший от голода, я полез брать еду вперёд капитана, закономерно нарвался на строгий выговор. Доедал стоя, с жадностью поглощая пищу и внимательно слушая поучения Ильи Михайловича:

– Вы не знаете правила поведения за столом, молодой человек. Вы не знаете, что такое армия и совершенно не имеете понятия о Дроздовцах. Вам конечно, это простительно в силу объективных причин, но про наш полк вы обязательно должны узнать более.

…Вот, к примеру, мой командир, полковник Петерс. Он очень не любил, когда офицеры, садящиеся с ним за стол, брали более, чем он. Если командир батальона брал одну котлету, то и все остальные чины берут только одну котлету, как бы не были голодны. Вам кажется это странным? Но субординация и дисциплина была основой основ наших побед. Мы всегда выглядели подтянутыми, опрятными, и люди воспринимали нас именно как кадровые части, а не какой-то сброд. И будь ты хоть трижды Георгиевский кавалер, но идя к начальству, ты должен быть чист, выбрит, а сапоги начищены. Иначе ты не офицер, а какой-то разбойничий атаман.

Вы представляете себе, что такое полк из кадровых офицеров, прошедших войну? Это, простите, командир на командире. У всех амбиции, честолюбие, боевой и командирский опыт. И каждый из них, кто находится на должности рядового, обязан беспрекословно подчиняться своим начальникам, даже если идёт с ними смерти в пасть.

В любой момент командир мог устроить проверку на знание уставов. И каковы бы не были твои прежние заслуги, они не спасут тебя от стыда и позора в случае неудовлетворительного ответа. Вот так-то вот.

Численно нас было – всего один полк. Полк, прошедший с боями всю дорогу от Ясс до Дона; полк, который не смогло разоружить правительство целой страны. А всё потому, что мы были настоящей боевой частью. Если угодно, мы были армией. Да-да, армией. Ведь армию делают не численность войск и тылов, а боеспособность, завязанная на высоком профессионализме и доблести её солдат. А последняя, в свою очередь, рождается от знания боевых традиций и дисциплинированности каждого воина…

…Завтрак заканчивается, начинается стрелковая подготовка. На этот