Потягивая горячее красное вино с пряностями, он понемногу добрел. Ог знал множество притч, сказаний, легенд… Его можно было слушать под шум набегающих на берег волн бесконечно… Но если речь заходила о его темных собратьях, он становился несносен, он сразу начинал обвинять эльфов в попустительстве, в непозволительном бездействии, когда под носом у них рассадник зла… Он призывал его раздавить одним движением… Ольсинор хмурился на такие речи и неохотно отвечал всегда одно и тоже:
— Не могут эльфы начать войну против магнодов… Мы… непозволительно велики…
На что Ог всегда махал обречено рукой и отвечал тоже всегда одинаково:
— Вы непозволительно великодушны… Нельзя оставлять тьме ни единого шанса!..
Сейчас Ог летел рядом с Ольсинором и своим маленьким копьем, испускающим сноп ослепительного света, занимался своим священным занятием — разгонял тьму. Того света, что подарила им природа, хватало ненадолго, поэтому и шло в ход копье света. А сопровождать своего большого друга в его походах Ог повадился давно. Это доставляло ему огромное удовольствие.
Ольсинор следовал за ним, и мысли его были невеселы. "Ночь на исходе… Что принесет нам утро? Орков у ворот Древляны. Лишь бы это отродье не послало поганых сразу в нескольких направления… Если у ворот Гардоала встанут темные, эльфы не смогут прийти на помощь лесовичам, им надо будет защищать собственные земли… И тогда нас разобьют по отдельности…"
Отродьем Ольсинор называл Изъевия.
Издавна эльфы стремились принести равновесие в эту древнюю, прекрасную страну. Они отвергали войну, их магия несла мир. Но никто из живущих в Ивии не решился бы напасть открыто на эльфа, все знали их как искусных воинов и чрезвычайно опасных противников.
Пройдя все дозоры, и, оказавшись в доме Светослава, Ольсинор понял, что о нем уже знают и ждут. Ольсинор улыбнулся грустно, "…старый князь знал, что пришли эльфы, пришли не к нему сразу, а к Мокше, понял, что ими задумана не прогулка на свежем воздухе, знал он и, что Свей уйдет с ними, и не стал останавливать внука… Настоящий воин и мудрый человек…"
Да, хоть лесовичи и оторвались давно от людского племени, считая себя лесными жителями, однако же все их по-прежнему называли людьми, человеками…
Дундарий тихо и предупредительно открывал перед эльфом все двери, вел его по коридорам, и, негромко стукнув в дверь к князю, уже через мгновение впустил Ольсинора в залу.
2
Светослав после поминальной тризны удалился в эту огромную, пустую теперь залу и долгое время сидел в одиночестве в высоком кресле, опустив тяжело руки на подлокотники. Глаза его были закрыты.
Алена, княгиня его, не была даже за столом. Погребение сына отняло ее последние силы, и она ушла к себе сразу после возвращения в крепость.
Доспехи сына Светослав не дал убрать. Не было сил расстаться с этими дорогими сердцу вещами. Остро ранящие воспоминания всплывали тяжело и долго не оставляли…
Время от времени входили воины, докладывающие о том, что ночные дозоры расставлены, что разведка вернулась… О том, что к тайному ходу свернул отряд эльфов, доложили уже в сумерках.
Светослав знал, что должен был прибыть Ольсинор. Значит, у него дело к Мокше. Вряд ли в такое время эльф заглянул к Сахлопивуру просто в гости…
Сейчас, когда Ольсинор вошел в полутемную залу, Светослав сходу спросил его, вставая:
— Куда отправил моего внука, Ольсинор?
Тяжело, словно медведь переваливаясь, он подошел к эльфу и обнял его как дорогого друга. Ольсинор улыбнулся. Среди эльфов не принято было так выражать свои чувства. Но, часто бывая в Древляне, он уже знал этот обычай и теперь в ответ похлопал князя по плечу.
— Он на пути к отрогам Каян. С Рангольфом и Мокшей он, думаю, в безопасности, да Свей и сам за себя постоять сможет… — ответил Ольсинор, разведя руками, словно извиняясь.
— Каяны?.. — быстро подхватил Светослав, приглашая жестом эльфа присесть в кресло возле круглого стола, сам, останавливаясь возле усевшегося гостя в недоумении. — Означает ли это, что они пошли к драконам? — и сам же ответил. — Конечно туда… куда же еще?! Неужели ты думаешь, что Цав, эта неповоротливая махина, еще на что-то способен? Да и могут ли они действовать в согласии с другими, что так необходимо на войне?
— Ты прав, — ответил ему не сразу Ольсинор, — мы не знаем, как себя поведут драконы, но то, что Цав никогда не примыкал к темным — это известно всем. Что это племя великих воинов, считающих гибель в бою самой почетной смертью, тоже известно всем…
— Это все я знаю, но кем прикажешь их считать? — перебил его Светослав. — Ты представляешь дракона, вошедшего в Совет?! Ты представляешь, если он решит идти на север, а мы — на юг, ты сможешь его остановить? Насколько они управляемы?
— Это не огневая машина, Светослав, это союзник, — ответил эльф очень серьезно. — Также как ты и я… И если я тоже решу идти на север, я верю, что ты выслушаешь мои доводы… Погоди, я не представил тебе Ога!.. Вот еще один тебе пример того, какие мы все разные, но если мы мыслим, значит, достойны того, чтобы нас выслушали.
Пятно яркого, словно отражающегося от полированной поверхности стола света ламп неожиданно стало намного мягче, слабее. Светослав смотрел с удивлением в направлении, куда ему указывал рукой Ольсинор. Явно недовольный магнод, сложив руки на груди, сидел на краю столешницы и хмуро смотрел на князя, который разглядывал его словно какую-то букашку, прищурившись и сморщив нос.
— Не стоило, Ольсинор… — проговорил Ог. — Не все обладают величием эльфов, чтобы принять малое во внимание.
Он говорил достаточно громко, хотя что удивляться, — гудение большого жука мы ведь тоже слышим. А Ог обладал прекрасным баритоном. И поэтому Светослав его расслышал очень хорошо. Он улыбнулся.
— Значит, Ог. — Произнес Светослав. — Ну, что ж… пожалуй, ты убедил меня, Ольсинор. Надо меняться… Вот и внук вперед меня понял важность союза с драконами. Да может оно и правильно, уйти теперь из крепости, — кто знает, как оно все обернется, — тихо добавил князь. — Много народу сюда всякого пособралось, крепость готова к осаде, да только воинов мало…
— Эльфы идут вам на помощь, князь, Свей приведет драконов и разобьем мы вместе рать темную…
Светослав кивал головой, слушая эльфа. Он вдруг встрепенулся, стало заметно, что он очень стар уже, горе сломило его сильно.
— Ты знаешь, Ольсинор, отправил я по заимкам клич, справил отряды малые, которые бы словно из-под земли появлялись бы перед погаными, и терялись вновь, будто их и не было, унося с собой их жизни… Чтобы было им на нашей земле нерадостно, чтоб горела она у них под ногами! Очень мне в том помогли гномы, много ходов тайных они знают…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});