— Обри, твой папа просил передать, что он и Стивен дома, — говорит Хантер, входя в кухню.
— Хорошо, — отвечает она, затем смотрит на меня. — Хотите, чтобы я помогла с чем-нибудь еще, прежде чем уйду?
— Нет, милая. — Я улыбаюсь, передавая мешок для мусора Хантеру, чтобы тот вынес его через заднюю дверь в мусорный контейнер позади дома. — Спасибо, что помогла мне.
— Было весело. — Девушка улыбается и направляется к раковине вымыть руки.
— Что же, в следующий раз предлагаю заняться чем-нибудь более веселым, например, испечь печенье или торт.
— Правда? — выдыхает она, ее руки замирают под струей воды, а глаза встречаются с моими.
— Безусловно, — тихо отвечаю я, изучая ее. Интересно, почему она выглядит такой удивленной. — Мне очень понравилось проводить с тобой время.
— Мне тоже.
Она отводит от меня взгляд, затем выключает воду и, склонив голову, проходит мимо меня к входной двери. Я не знаю, что не так, но что-то в ее реакции мне не нравится.
— Обри, — мягко зову я, наблюдая, как она засовывает ноги в кроссовки, которые сняла после того, как мы вымыли пол.
— Да? — отвечает она, не поднимая глаз.
Я хмурюсь, не зная, что делать, потому что, кажется, она пытается сбежать от меня как можно быстрее.
— Еще раз спасибо, дорогая.
— Пожалуйста.
Не глядя на меня, девушка открывает дверь и выходит на крыльцо. Когда она спускается по ступенькам, я прикусываю губу и снова зову ее по имени. Обри поднимает на меня глаза, и от боли, которую я в них вижу, у меня сводит живот.
— Заглядывай в любое время, и я говорю серьезно. Если мой фургон у дома, пожалуйста, приходи.
— Спасибо, Шел, — шепчет она, затем поворачивается и бежит к своему дому, поднимается по ступенькам и входит внутрь, и все это не оглядываясь.
— Что у нас на ужин? Я умираю с голоду, — стонет Хантер, когда я закрываю дверь и поворачиваюсь к нему.
— Видимо, нам придется съездить в магазин, малыш. Медведь съел большую часть запасов, — объясняю я, и сын с улыбкой смотрит на меня, а затем снова на кухню.
— Не могу дождаться, чтобы рассказать Эрику и Илаю о том, что к нам в дом забрался медведь. Они ни в жизнь не поверят. — Он ухмыляется, затем достает свой телефон.
— Уверена, что не поверят, — бормочу я, смеясь.
— Повезло, что в доказательство у меня есть несколько фоток. — Он протягивает мне телефон, и на экране появляется растянувшийся на кухонном полу медведь, и склонившиеся над ним Пол и Зак. — Теперь они точно захотят приехать в гости.
Ох, черт возьми, уверена, их родителям будет приятно услышать, что здесь медведи запросто ходят по домам.
— Почему бы тебе не принять душ и не смыть с себя медвежий запах, а потом мы поужинаем, и ты расскажешь мне все о том, что случилось с медведем, когда ты помогал выпускать его на волю.
— Мы можем заказать гамбургеры?
— Конечно, — соглашаюсь я, улыбнувшись.
— Ура! — кричит он и, не выпуская телефон из рук, несется к лестнице.
Улыбаюсь ему в спину, а затем оглядываю себя. Я, наверное, выгляжу ужасно. Я не сняла рубашку Зака, но, войдя в дом, надела резиновые сапоги, и они до сих пор на мне. Направляюсь в свою комнату, но останавливаюсь, когда Хантер спускается с чердака, бледный, как привидение.
— Что такое?
— Эм... папа на телефоне, — шепчет он, протягивая мне сотовый. — Я послал ему фото медведя.
Блядь!
— Все в порядке, милый, — говорю я ему, нежно беру его за руку, веду в свою комнату к кровати и усаживаю, а затем вынимаю телефон из его руки и прикладываю к уху.
— Макс, — спокойно приветствую я, отступая от Хантера.
— Шел, что за херня? Ты позволила Хантеру приблизиться к долбаному медведю? Что, мать твою, с тобой не так? Ради всего святого, ты думаешь, это какая-то шутка?
— Макс, пожалуйста, успокойся.
— Успокойся? Ты хочешь, чтобы я успокоился? Мой сын был рядом с ебаным медведем. Медведем, Шел. Не могу поверить, что ты подвергла его такой опасности, — рычит он, и мое самообладание, которое уже сходило на нет при виде лица Хантера, начинает улетучиваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я бы никогда не подвергла Хантера опасности, — шиплю я, с силой стискивая телефон.
— Это пиздец как смешно, потому что именно это ты и сделала. Ты подпустила его к медведю, а потом позволила вывезти его в лес, черт возьми, и Хантерн говорит об этом так, будто это гребаная поездка в Диснейленд.
— Макс, успокойся, — снова требую я, поворачиваясь спиной к Хантеру. — Позволь мне объяснить.
— Нет, не хочу слышать никаких оправданий. Это пиздец настолько, что и словами не опишешь. Я хочу, чтобы Хантер остался со мной.
— Макс, пожалуйста, выслушай меня.
— Мой адвокат свяжется с тобой.
И он отключается. Последовавшая за этим тишина наполняет сердце ужасом. Слезы наворачиваются на глаза, передо мной все темнеет, и я теряю контроль над своей жизнью.
— Мам? — Голос Хантера прорывается сквозь боль, охватившую каждый дюйм тела. — Мам? — повторяет он, и я чувствую, как он обнимает меня за талию.
Заключив его в объятия, вдыхаю его запах и впитываю ощущение маленького тельца, крепко прижатого к моему телу.
— Прости, — шепчет он, и у меня разрывается сердце, причиняя мучительную, пронзительную боль.
— Все в порядке. Все будет хорошо, — вру я, водя ладонями по его спине.
Ничего не будет хорошо. Я знаю Макса. Знаю его достаточно, чтобы быть уверенной, что, если говорит, что заберет у меня Хантера, именно так он и поступит.
— Я должен...
— Ты не сделал ничего плохого, — прерываю я его. — Твой папа успокоится, и мы поговорим. Все будет хорошо. Ты меня понял?
— Да, мам. — Он кивает.
— Иди, прими душ. У нас ужин, а от тебя воняет медведем, — говорю сыну, прижимаясь губами к его макушке и удерживаю их там.
— От меня не воняет медведем, — отшучивается он, но в его словах я улавливаю легкую дрожь.
— Воняет. — Я улыбаюсь, затем отстраняюсь и беру его маленькое личико в ладони. — Я люблю тебя. Знаю, ты не хочешь слышать это от своей старушки мамы, но должен знать, что я люблю тебя больше всего на свете.
— Я тоже тебя люблю. — Его подбородок дрожит, и, клянусь, если бы Макс был здесь, я бы выбила из него все дерьмо за то, что заставил моего мальчика испытывать то, что сын чувствует сейчас.
— А теперь иди в душ.
— Хорошо. — Хантер отводит от меня взгляд, затем выходит из спальни, прикрывая за собой дверь.
Я иду в ванную и, закрыв дверь, включаю душ и снимаю одежду. Не хочу, чтобы Хантер знал, что я плачу. Не хочу, чтобы он слышал мои рыдания, поэтому ныряю под струи воды, сажусь на пол, обхватываю руками голени, и тихо плачу, уткнувшись в колени, пока не вынуждаю себя подняться и двигаться, словно мой мир только что не рухнул.
ГЛАВА 5
Шелби
Передо мной лежит папка с документами, и я просматриваю заявку на получение бизнес-кредита, срок которого истекает сегодня, но замираю, когда в мой кабинет заглядывает Мисти.
— Я ухожу на обед. Хочешь, прихвачу тебе что-нибудь? — спрашивает она, наклоняясь еще немного вперед, так что ее тело наполовину в кабинете, а другая половина – за дверью.
— Я в порядке. Мне нужно разобраться с этим, а потом схожу выпить кофе, чтобы успеть до прихода мистера Дорси в час.
— Ладно. До моего возвращения клиентов будет принимать Майк.
— Приятного аппетита. — Я улыбаюсь, и она машет мне рукой, а затем исчезает.
Прошло чуть больше пяти дней, с тех пор как я приступила к своим обязанностям в местном банке, и мне уже нравится окружение и люди, с которыми работаю.
Когда мы с Максом впервые встретились, я только начала работать в одной из крупнейших брокерских фирм Сиэтла. Я наслаждалась своей работой, но не любила ее только потому, что была всего лишь одним из многих кредитных инспекторов в компании. Никакого чувства семьи или дружбы. Никакого единства. Все мои клиенты были важными шишками, которые на самом деле не знали, кто я такая.