– Ты игнорируешь мои чувства, – раскинув руки, Арахис бросился к двери. – Я собираюсь пойти посмотреть, раздевается ли Зейн снова. Чао!
У меня отвисла челюсть.
– Он все еще здесь? – спросил Миша, оглядывая комнату.
– Нет. В настоящее время он ведет себя как извращенец.
Миша сморщил нос:
– Ты права, я действительно не хочу знать. На самом деле я удивлен.
– Почему?
– Не ожидал, что ты будешь здесь, – он усмехнулся, когда я закатила глаза. – Ты действительно залегла на дно?
– Пока что, – пробормотала я. – Тебе было весело тусоваться в Большом Зале со всеми прошлой ночью?
Он ухмыльнулся и отвернулся:
– Кажется, ты ревнуешь.
– Я не ревную.
– Правда? – Миша подошел к моему рабочему стулу и сел, а затем повернулся и посмотрел на меня я-лучше-знаю взглядом.
– Неважно, – я скрестила руки на груди.
– На самом деле я здесь, чтобы сказать тебе, что вчера вечером у меня наконец-то появилась возможность побеседовать с Тьерри о Клэе.
– Что он сказал?
– Собирается поговорить с ним и его инструкторами, – Миша медленно двигался по кругу на стуле. – Думаю, для него Акколада будет отложена на год, чтобы мы могли убедиться, что он «зрелый» и «уважительный», что ему можно доверять при назначении на один из аванпостов.
– Вау, – я знала, что Тьерри что-нибудь сделает, но была удивлена тем, как далеко он зашел. Какая-то крошечная часть меня беспокоилась, что это не пройдет для меня даром. Глупо, конечно, но я ничего не могла с собой поделать, хотя и знала, что не совершила ничего плохого. Проблема заключалась в том, что при рождении мужчины-Стражи были возведены на пьедестал и вся социальная структура была питательной средой для женоненавистничества. Примерно то же самое происходило и в человеческом мире. – Так держать, Тьерри.
– Ты удивлена? – уголки губ Миши опустились.
– Немного. Ты же знаешь, как все бывает, – я присела на край кровати. – Догадывалась, что он что-нибудь сделает, и рада, что он собирается убедиться, что Клэй не какой-то…
– Подонок, который зашел слишком далеко? – подсказал он мне.
Я кивнула.
Миша сделал еще один медленный круг в кресле.
– Просто будь начеку. Клэй, наверное, разозлится.
– Да, наверное, – пробормотала я.
– Не то чтобы ты не могла постоять за себя, но…
– Знаю, – я вздохнула, убирая прядь волос с лица. – Ты видел наших гостей?
– Да, они были там и не выглядели слишком счастливыми, – Миша ухмыльнулся, и я нахмурилась. – В любом случае надевай свою спортивную одежду, чтобы мы могли закончить тренировку на сегодня.
Миша поднялся со стула.
– Я буду через десять минут, – сказала я.
Он остановился в дверях.
– О, ты не будешь готова через десять минут, но я подожду тебя снаружи.
– Почему? – я моргнула.
– Я сказал Тьерри, что ты подслушивала его встречу прошлой ночью, – объяснил Миша, и у меня отвисла челюсть. Он ухмыльнулся: – Уверен, что сначала он захочет поговорить с тобой.
– Ты придурок! – крикнула я, когда Миша закрыл за собой дверь. Упав обратно на кровать, я застонала. У меня будут большие неприятности.
Очень большие.
Следующей в мою дверь постучала Джада. Я как раз переоделась в пару черных лосин для бега и свободную белую рубашку, которая постоянно сползала с одного плеча и, несомненно, раздражала меня до чертиков в течение всего дня.
Я собирала волосы в конский хвост, пока Джада ждала меня у края кровати. На ней было красивое небесно-голубое платье с открытыми плечами и длинной пышной юбкой, которое потрясающе смотрелось на ее темно-коричневой коже. Черные волосы были зачесаны назад.
Иногда я ненавидела то, какой потрясающей была Джада.
– Не могу поверить, что Миша сказал ему, что я была в Большом Зале, – пробормотала я, затягивая хвост.
– Думаю, он чувствовал, что это нужно сделать на случай, если кто-то еще скажет об этом Тьерри, – рассуждала Джада.
А еще я иногда ненавидела то, насколько логичной она была.
Я вышла из ванной, поправляя рубашку так, чтобы она была на обоих плечах.
– Давай покончим с этим.
Джада рассмеялась, поднимаясь на ноги.
– Прости. Ты выглядишь так, словно идешь на плаху.
– Твой дядя страшен в гневе, – я последовала за ней из комнаты и закрыла за собой дверь. Огляделась, когда мы зашагали по коридору, но не увидела Арахиса.
– Да, это он умеет, – Джада достигла верха лестницы. – Знаешь, я ожидала, что ты продержишься как минимум день, прежде чем тебя увидит кто-нибудь из них.
– Ну, ты же меня знаешь. – Мы направились вниз по лестнице. – Мне нравится превосходить ожидания.
Джада фыркнула, когда мы обогнули лестничную площадку второго этажа.
– Итак, ты действительно чуть не побила Зейна?
– Откуда ты это знаешь? Миша сказал?
– Да, – она хихикнула, когда я застонала. – Итак, это правда. Почему?
– Ты виделась с ним?
– Прошлой ночью, – она посмотрела на меня через плечо, ухмыляясь. – Он… милый.
– Не уверена, что «милый» – подходящее слово. А еще мне интересно, что подумает Тай, если узнает, что ты находишь Зейна милым.
Джада рассмеялась.
– Возможно, когда-нибудь я спарюсь с Таем, но это не значит, что мои глаза больше не работают.
Спаривание было архаичным и сверхпрочным способом, которым Стражи именовали то, что нормальные люди называют браком. У Стражей была очень похожая церемония, за исключением того, что брачный ритуал длился три дня, и спаривание было… Что ж, у Стражей это было навсегда: они не признавали таких вещей, как развод или раздельное проживание. Я все еще считаю это древностью, потому что они довольно часто практиковали спаривание по договоренности.
Однако Таю и Джаде повезло. Они были искренне, по-настоящему влюблены. Я не знала, на что это похоже. Быть любимым или любить так страстно, что тебе хочется делать нелепые вещи. Например, посвятить свою жизнь другому.
И если я останусь здесь, то не узнаю этого никогда.
– Тебе стоит написать книгу о том, как произвести впечатление и расположить к себе новых людей, – сказала Джада.
– Заткнись, – я засмеялась, толкая ее в спину.
Она пропустила шаг.
– Но почему, черт возьми, ты напала на него? – спросила Джада, ведя меня по лабиринту ярко освещенных коридоров. Тьерри оставлял свет включенным независимо от времени суток. – Он кажется действительно крутым парнем.
– Что? – мои брови приподнялись. – По отношению ко мне он был полным придурком!
– Это было до или после того, как ты набросилась на него?
– Ну… – Я захлопнула рот, не желая думать или говорить о Зейне. – Знаешь, неважно. Ты слышала, что думает лидер их клана о происходящем в городе?
– То, о чем они говорили за ужином, – скукота, вроде погоды и того, какими конгрессменами, по их мнению, манипулируют демоны, – ответила Джада. Как по мне, последнее не звучало скучно даже отдаленно. – Но Миша что-то упоминал об этом. Они полагают, что-то убивает Стражей и демонов?
– Что ты об этом думаешь? – Я удивилась, когда мы прошли мимо кабинета Тьерри. У меня, должно быть, не слишком большие неприятности: если он действительно злился, ему нравилось сидеть за своим большим столом и читать мне нотации.
– Не знаю, действительно ли там есть что-то еще, Трин. Это кажется невероятным… Берегись! Дверь, – Джада схватила меня за руку и притянула к себе. Я была сосредоточена и не заметила, что дверь открыта. – Должно быть, это демон, но выставлять тела Стражей и демонов на всеобщее обозрение? Это звучит рискованно. Если люди узнают о демонах, все они будут мертвы: Альфы уничтожат демонов.
А еще они уничтожат всех Стражей, множество невинных людей и в конечном итоге будут уничтожены вместе с ними.
По крайней мере, так нам говорили.
– Ты действительно думаешь, что это произойдет? В смысле, я понимаю, что демоны существуют из-за необходимости поддержания баланса между добром и злом, но если демоны знали, что Альфы могут уничтожить их, зачем им было устраивать восстание десять лет назад?