Это позволило Матту отлучиться на некоторое время и связаться с Оперслужбой. Но они не придумали, как избежать дуэли. Оставшееся время Матт провел в легких беседах с дамами, а Юнгуф стоял, сердито сверкая глазами, в кругу людей, судя по виду — родственников.
Вскоре Харл принес щит. Он почти вбежал в залу, выказывая пылкое желание увидеть поединок. Этим, вероятно, он хотел немного пощекотать нервы противника своего господина.
Вся толпа двинулась во двор, где к ним присоединилась знать более низкого сословия и простой народ. Короля усадили на самом лучшем месте. Вокруг него разместились приближенные.
Было видно, что двор предназначался для боевых зрелищ. Вдоль дальней стены стоял ряд обшитых деревом мишеней, которые во многих местах были изрублены до щепок.
Человек, который говорил Матту о помолвке, снова подошел и зашептал на ухо, не возражает ли Его Величество Ай, если его назначат судьей. Ай кивнул, давая свое согласие.
— Теперь, мой господин, будьте любезны, займите свое место на арене.
Матт встал в центр мощеной камнями площади, которая была достаточно большой даже для проведения военных маневров, и обнажил меч.
Церемония начала поединка была короткой. Похоже, что при дворе Горбодука для убийства требовалось гораздо меньше времени, чем для свадьбы.
Надвигающийся на него Юнгуф выглядел столь воинственно, будто шел на осаду города.
Солнце уже собиралось садиться, воздух был напоен теплом, и в безветренном дворе даже самые умеренные упражнения могли заставить человека очень быстро вспотеть.
Первые выпады Юнгуфа были до смешного медленными и осторожными. По реакции зрителей, которые не выказали никакого удивления, Матт понял, что это его обычная тактика. Вскоре он стал двигаться гораздо быстрее, и Матту пришлось сделать шаг назад. Он уже отразил три удара противника и надеялся, что при столкновении лезвий меч Юнгуфа сломается. Однако лезвия не сталкивались при сильных ударах, а скользили одно вдоль другого. Меч Юнгуфа был, без сомнения, очень прочным, кроме того, было ясно, что если он сломается, принесут другой. Если же сломаются два или три, все закричат о колдовстве. Нет, единственный выход — это ранить противника.
Матт снова занял позицию в центре арены, уклоняясь от ударов Юнгуфа. Он знал, что если совершит сегодня убийство, это будет на руку берсеркерам. Но если Юнгуф убьет или покалечит его, это будет еще хуже, это еще страшнее и губительнее отразится на истории. Зрители уже начали приглушенно перешептываться, видя явное нежелание Матта по-настоящему вести поединок. Он должен победить, и чем скорее, тем лучше, но желательно без убийства или увечий.
Как только Юнгуф пошел в атаку, Матт быстро поднял меч и прикрылся щитом. Юнгуф сделал очередной выпад, и Матт ответным ударом попытался поразить плечевые мышцы руки. Но Юнгуф уклонился от удара. Лезвие его меча скользнуло по щиту Матта. Затем Юнгуф развернулся и снова пошел в атаку. Матт нанес ответный удар, и лезвие его меча вошло в тело противника между верхних ребер.
Рана была не слишком глубокой, и Юнгуф не прекратил борьбы. Однако следующий его удар сплеча был слабым и медленным, Матту потребовалось лишь слегка качнуться назад, чтобы он прошел мимо. В ответ он сам сделал выпад, а затем при помощи щита повалил противника наземь.
Юнгуф упал, как подкошенный. Над его горлом навис окровавленный меч Матта, который ногой наступил на правую руку противника и не давал ему поднять меча.
— Признай, что ты проиграл поединок и награду. Только теперь Матт заметил, что дышал часто и тяжело, а дыхание Юнгуфа было свистящим и булькающим.
— Я проиграл, — быстро ответил он.
Никто и не сомневался в его поражении.
Матт устало отступил назад, пытаясь догадаться, чем обычно Ай вытирал кровь с меча. Его выручил Харл, который подскочил, чтобы забрать оружие, а заодно пожурить за нерешительность в начале схватки.
Родственники Юнгуфа окружили его, и с их помощью ему удалось сесть. Матт подумал, что, по крайней мере, удалось избежать убийства.
Он повернулся к принцессе и ее отцу. Их испуганные глаза были устремлены на какой-то лежащий перед ними предмет. Это было одеяние Номиса, светившееся снежной белизной в лучах солнца. Самого колдуна не было видно. Сброшенный белый покров говорил о том, что колдун стал теперь черным.
Позади Матта раздался мокрый кашель. Обернувшись, он увидел яркое пятно крови на губах Юнгуфа.
Огромный металлический дракон лежал без движения, почти полностью утонув в грязи морского дна. Вокруг него монотонно шевелилась жизнь великих глубин, не опасаясь этого берсеркера. Он не собирался никого убивать, потому что без исторической необходимости не мог погубить даже растение, иначе огромные компьютеры Современников, такие же неумолимые, как сами берсеркеры, получили бы след, путеводную нить к «замочной скважине» дракона, которую они так неустанно искали.
Дракон все еще находился под непосредственным управлением флотилии берсеркеров, которая осаждала планету в эпоху Современников. С помощью широкой сети своей видеосистемы компьютеры флотилии наблюдали, как корабль Айя вместе с экипажем был доставлен в Современное время, а затем их снова вернули в прежнюю эпоху, добавив в их экипаж одного человека.
Было совершенно ясно, чего добивались Современники. Машины были прекрасно знакомы с теорией и практикой расстановки ловушек и приманок. Такая наживка, как замена Айя, не могла уйти просто так. Они снова должны были бороться, используя дракона.
Но на этот раз нужно быть хитрее. Подставное лицо нельзя убивать, по крайней мере, таким способом, который потянет за собой ниточку причинных связей и приведет Современников к дракону. Электронные компьютеры берсеркеров, тщательно обдумав эту проблему, решили, что нашли оптимальное решение: поймать этого псевдо живым и держать его в заключении до тех пор, пока не будут сокрушены столпы истории Сиргола.
Даже прячась на дне, дракон раскинул вокруг себя неуловимую инфраэлектронную чувствительную сеть. Среди всех остальных предметов он вдруг заметил одетого во все черное мужчину, который стоял на возвышавшейся у моря скале всего в двух милях от убежища берсеркера и говорил, говорил, говорил. Его ритмическая речь лилась в пространство. Подключившись к банку данных в своей памяти, берсеркер пришел к заключению, что этот человек пытался призвать на помощь сверхъестественные силы.
Среди потока его слов берсеркер уловил имя Айя.
Под яркими лучами полуденного солнца на своей вершине скалы стоял Номис. Самые зловещие силы лучше всего заклинать в темноте, но его ненависть и страх были так велики, что, казалось, они сами рождают тьму вокруг колдуна. Он не мог ждать, когда сядет солнце.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});