Наверное, вы считаете себя владыкой судеб, мастер Двушкин, - не унимался Дмитрий под одобрительным взглядом Зимина. - Этакий помещик, который единственная власть в этом болотном углу. Зачем вы так с ними? Они вам отказывали? Или у вас с живыми не получалось?
Двушкин выпучил глаза и покачал головой:
– Да не убивал я их, поймите. Позовите лекаря-душеправа, чтобы он устроил проверку “истина или ложь”. Он подтвердит, что я никого не губил.
- Зарезал, - в который раз вкрадчиво повторил князь Шуйский.
- Прошу проверку, господа. Молю вызвать душеправа, который сможет вытянуть из меня истину.
Зимин усмехнулся и потер подбородок:
– Дорогая процедура, мастер. Кто платить за это станет?
– Я покрою все расходы, - мигом уцепился конюший за призрачный шанс. – Деньги у меня имеются, - он тут же замялся, видимо опасаясь, что деньги могут стребовать в виде подношения.
Кустодий немного подумал, а затем кивнул:
– Хорошо, мастер Двушкин, не переживайте. Будь по-вашему. Вы верно полагаете, что нужного душеправа у нас не найдется. И у вас появится время, чтобы сбежать или сделать еще чего похуже… - Зимин провел пальцами по горлу. – Да только есть у нас такой умелец. И он не оплошает.
- Такой мне и надобен! – воскликнул Никон.
Кустодий вынул из кармана телефон, нашел в списке контактов нужный номер, и нажал на вызов. И продолжил, обращаясь к конюшему:
– Прямо сейчас и вызовем. Александр Васильевич? Зимин беспокоит.
Кустодий встал из-за стола и направился прочь от беседки. К нему тут же подошли собаки, но вопреки моим опасениям принялись вилять обрубками хвостов.
– Да, допрос провели. Александр Васильевич… - Стас рассеянно погладил одного из псов между ушами.
Дальнейшего разговора я не расслышал, потому что криомастер удалился на достаточное расстояние.
Вернулся он через минуту. Сел за стол и довольно произнёс, обращаясь к конюшему:
– Ну вот, мастер Двушкин. Скоро сюда прибудут и душеправ, и конвойная команда. Ну, на случай, если вы провалите допрос. Но я должен вас предупредить: после допроса с участием душеправа никаких смягчений не будет. И получите вы полный срок. Бессрочную каторгу в Сибири. Где и сгинете годков за пять.
Услышав эту новость хозяин дома часто закивал. На его лицо вернулись краски, а глаза засияли.
– Хорошо, хорошо, мастер, - затараторил он. - Давайте подождем.
- Учтите, мы глаз с вас не спустим, - сурово припечатал Дмитрий. – Не надейтесь нас обмануть.
- Ох, милсдари, и словам не выразить, как я рад, что у вас есть такой душеправ. Я крепкий и сдюжу проверку эту. Зато потом вы даже сомневаться не станете, что я ни при чем.
- Посмотрим, - недоверчиво бросил Шуйский и с тоской взглянул на часы. Его живот внезапно заурчал.
- Подать вам чай? Или отвар из лесных трав? Здесь делают такие сборы, которые в Петрограде и не пробовали.
– Да… - начал было Зимин, но Двушкин его перебил и гаркнул:
– Лукерья!
Дверь особняка открылась, и на террасу выбежала девушка лет двадцати. Она была невысокой, тоненькой, в просторном сарафане с вышивкой, которая была тут на одежде каждого жителя. Девица поправила косынку, повязанную поверх буйных кудрей, что выбивались из-под куска ткани.
– Сделай нам с гостями лесного отвара, - попросил конюший. – И добавь ягод красных из того туеска, который на печке стоит.
Служанка угодливо кивнула:
– Сделаю, хозяин.
- И пирогов подай. И не мешкай.
Она скрылась в доме, а Двушкин обернулся к нам:
– Спасибо вам за шанс оправдаться, мастера, - с жаром заговорил он. - Я докажу, что невиновен. И после этого вы сможете отыскать настоящего душегуба.
Шуйский кивнул:
– Наша задача установить справедливость, мастер. Разобраться, почему на болотах так много убитых призраков. И почему все они обвиняют в своей смерти вас. Я все же думаю, что вы надеетесь обмануть душеправа. Или подкупить его.
- И в мыслях не было, - совершенно искренне оскорбился конюший.
- Скоро мы во всем убедимся.
– Конечно, Дмитрий Владимирович, - довольно улыбнулся Никон и повторил. - Конечно.
Худенькая служанка вытащила из дома здоровенный самовар и притащила его к столу.
- Может вам помочь, - неловко предложил Зимин.
Служанка испуганно глянула на него и густо покраснела.
- Сама справиться, - глухо проговорил Никон и недовольно покосился на Лукерью.
Та водрузила самовар на столешницу, на которой стояла дощечка. От нее тотчас пошел ароматный можжевеловый дух. А девушка метнулась к дому и вскоре появилась подносом, на котором высился пузатый чайник, укутанный в вышитую цветами льняную салфетку, натертые до блеска кружки и вазочка с кусками сахара.
- У вас одна помощница? – невинно уточнила Арина Родионовна.
- На кухне не надобно боле одной бабы, – отмахнулся Никон. – Это дочка моя… какая-то там по счету, не помню. Она хоть и худосочная, но крепкая. Со стряпней справляется. Много не ест и язык за зубами держит. Золото, а не баба.
- Ежели бы болтливой была? – насупился Стас.
Двушкин понял, что сморозил глупость и побледнел.
- Вы не подумайте. Я бы никогда не пришиб девку-то. Если и поколачивал кого…
- Ох, - Нечаева прижала к губам ладонь.
- Токма мужиков. Баб я пальцем не трогаю. У меня ведь кулаки пудовые. Я и случайно мог бы зашибить.
- Зарезать, - язвительно вставил Дмитрий Васильевич.
И Никон не удержался и рявкнул:
- Да не резал я никого! Зачем мне баб резать, ежели они для другого сделаны.
- Для другого? – неожиданно вскинулась Арина Родионовна.
- Вы госпожа важная, - тут же принялся пояснять здоровяк извиняющимся тоном. – А к нам в деревню приезжают всякие простые, кому надобно копейку заработать или супружника себе найти. Многие не выдерживают тутошней жизни. И сбегают с коробейниками, которые по праздникам к нам заезжают. Тикают в город от трудов праведных, да от мужиков настоящих.
Двушкин выпятил грудь. всем своим видом показывая, кого он считает настоящим.- Такие мужики с ножом управляться умеют? - монотонно уточнил Дмитрий.
Никон открыл рот, но в этот момент Лукерья принесла круглую плоскую тарелку с румяным пирогом.
Князь Шуйский хотел сказать что-то весомое, но его живот вновь заворчал. Я вспомнил, что с провизией в резиденции все было скверно и подумал, что стоило накормить своих спутников перед тем, как ехать на конюшни. Никон воспользовался паузой и примирительно произнес:
- Мастера,