Читать интересную книгу Америка, Австралия и Океания - Диего Ланда

Вот почему древний обычай требовал, чтобы к правителю обязательно являлись с подарком. Вошедший должен был упасть на колени поодаль от трона, повернуться спиной к правителю и пасть ниц. При дворе же великого сипы полагалось каждому просителю иметь тяжкий груз на спине, дабы всем воочию было видно, сколь принижен перед ликом владыки его подданный.

Вот почему среди муисков существовало наказание, которое было для нас хуже любой смерти. Так, если вор, предупрежденный дважды, не возвращался к добропорядочной жизни, его приводили к касику, силой поворачивали голову и заставляли взглянуть в глаза повелителя. Затем виновного отпускали домой. Страшнее позора нельзя было представить. С этого дня никто во всей округе не разговаривал с ним, никто не помогал ему на поле, никто не сватал за него своих дочерей, род его прекращался. И провинившийся Сам искал себе смерти.

Все, что окружало правителя, почиталось священным. И если великого сипу одолевал кашель, то особа, к нему приближенная, вставала на колени и, отвернув лицо, с трепетом принимала мокроту в тонкий платок.

Стоит ли говорить, с каким почтением и страхом выслушивались все приказания великих. Испанцы такого и в жизни не видывали, хотя и превозносили перед нами свои порядки.

Множество касиков управляло народом. Но не все они были равно именитыми, ибо одни были более, другие менее знатного рода. Так, касик Тибакуя был на испанский манер как бы коннетаблем (главнокомандующим армией); касикам Гуатавиты, а значит, и мне, равнялись по знатности герцоги; касик Субы был как бы вице-королем, ну а самого великого сипу можно было сравнить разве только с испанским королем.

Титул «касик» был нам неведом, его принесли с собой испанцы и стали так называть всех наших правителей от мала до велика. Мы же самых главных называли «усаке», и были это вожди древних и многочисленных племен, главы знатных родов и особо отличившиеся военачальники. Сипа Тискесуса был «усаке усакия» — что значит великий из великих.

Знатных усаке окружали зависимые вожди низшего ранга — «сибин тиба», и прозвали их испанцы капитанами. Без этих капитанов правители не решали ни одного важного дела, а прежде советовались с ними, сзывая их в свою ограду: нужно ли заключать мир или начинать войну.

Но, пожалуй, больше всех почитали муиски воинов-атлетов гуеча («приносящих смерть»). Храбрейшие из храбрых становились гуеча и получали почетное право обрить голову обсидиановыми ножами. Другие же высокородные лица носили длинные волосы и весьма заботились о том, чтобы они всегда были иссиня-черного цвета. Седина считалась неприличной, так как напоминала всем о старости и близкой смерти.

Часть рельефа «Большого дворца» в Паленке

И были эти гуеча великанами. В бою они сражались с пикой в одной руке и с боевой палицей в другой. А волосы они потому и обрезали, чтобы сподручней им было наносить удары и чтобы не могли их самих схватить за волосы и захватить в плен. Доверенные слуги выискивали гуеча в больших и малых селениях и, найдя, представляли великому сипе. Им отводили особые кварталы в селениях, где они набирались силы и ловкости, учились искусству побеждать врага. Потому гуеча доверяли самые важные дела, они охраняли сон правителей и сопутствовали им в походах. В битвах гуеча сражались отрядами, по 50 человек в каждом, и любимые цвета их знамен были красный и черный. Кровь и смерть означали эти краски.

Самые же прославленные воины жили в Фоске, Тибакуе и других селениях, лежащих на самой границе с землями ужасных панче. Собиралось там временами до 5 тысяч гуеча. После первых сражений и первых пленных, отбитых у панче, гуеча прокалывали себе в ушах отверстия. В них они вставляли тончайшие золотые трубочки по числу убитых и плененных врагов. У самых заслуженных гуеча побед бывало так много, что золотые трубочки вставлялись в крылья носа, в губы и в щеки, так что лицо такого гуеча щетинилось золотыми блестками. Великие сипы так ценили своих гуеча, что постоянно награждали их дорогими подарками, раздавали им выгодные должности, назначая править покоренными племенами, посылали им красивых наложниц. На славных же пирах они занимали самые почетные места — по правую руку от правителя.

Но сколько бы ни говорили мы о величии и могуществе знатных касиков, оно не было бы столь полным, если бы не почитали их и не боялись пуще смерти простые индейцы, слуги и купкуа — те, кому разрешалось сидеть только около самого входа в дом; и не имели эти купкуа никаких прав, кроме одного — умереть, когда этого захочет их хозяин и повелитель. Этих «увходасидящих» испанцы называли рабами. Правители муисков добывали себе рабов в боях и походах. Сипа Тискесуса, похваляясь своими воинами, говорил: «Вот мои храбрые мужи, все, кто приносит мне птиц, летающих в небе, кто умерщвляет и берет в плен бесчисленных врагов, восстающих против моей власти, кто добывает нам рабов у многих народов, наших недругов». Рабы были носильщиками и домашними слугами, сопровождали вождей в их походах и выполняли все их прихоти. Красивые пленницы пополняли гаремы знатных правителей и воинов. Жизнь раба не представляла никакой ценности, и их владельцы распоряжались ею как хотели. Самых знатных пленных оставляли для жертвоприношений на случай закладки нового дома касика или храма или на случай битвы, и победы. Пленным касикам имели обыкновение выкалывать глаза. Их оставляли в живых, чтобы глумиться над ними в дни великих празднеств. И так росла слава правителей, окруженных рабами и простыми людьми.

Цветущими полями славилась «Долина замков». С утра до вечера работали там в поте лица земледельцы. Сперва они обрабатывали земли правителей и жрецов и уж потом только переходили на свои поля. Другие лепили из глины красивые горшки и посуду. Золотых дел мастера трудились у своих горнов, выделывая из золота фигурки священных птиц, зверей и насекомых, чтобы украшали себя люди и ублажали своих богов.

А когда наступало время, приносили они в амбары и житницы своих касиков много всевозможной снеди. Приносили початки золотистой и медно-красной абы, корзины йомги (испанцы их называли земляными орехами), связки листьев агавы — из нее делалось целебное питье, битую птицу и кроликов, пчелиный мед и оленину — украшение стола великих правителей, плащи и пояса из хлопчатой ткани, тыквенные бутылки, белоснежную соль.

Не забывали и о воинских доспехах: несли пики и палицы, толстые нагрудники, шлемы и щиты. Так оделял своих правителей каждый народ всем тем, что водилось и произрастало на его земле. Но больше всего ценились золотые украшения — браслеты и носовые подвески, короны-полумесяцы, плащи всех цветов и размеров, благословенные богами и правителями изумруды. Так наполнялись доверху амбары и житницы, радуя сердца владык, потому что можно было теперь устраивать пиры, воевать с соседями, воздвигать роскошные храмы и оделять подарками верных воинов и капитанов.

На стеле изображен правитель, принимающий дань от «низших» людей

Но у простых людей были и другие повинности. Они возводили и подновляли дома правителей и стены дворцов и храмов, прокладывали новые дороги и следили за старыми, смотрели, чтобы не осыпались террасы на склонах гор. Словом, служили касику верой и правдой. А когда в ограде правителя трубили священные морские раковины, созывая воинов в поход за данью и рабами, все союзные и вассальные касики быстро откликались на этот зов. Так было заведено исстари и совершалось из года в год на нашей земле.

С радостью подчинялись своим правителям люди, и не было в их сердцах зависти, и не знали они лени. И так продолжалось до той поры, пока сипа и саке не обложили данью многие прежде независимые племена. Под тяжестью дани стали роптать народы. И, чтобы взыскать положенное, не раз приходилось подневольным касикам прибегать к силе.

А действовали они таким образом. Когда какой‑нибудь индеец опаздывал с уплатой подати, посылал к нему касик своего слугу с дикой кошкой, медведем или пумой, звери же эти содержались во дворце для особых целей. Слуга привязывал зверя к двери дома должника, сам же устраивался рядом. И доколе провинившийся не вносил недоимки, должен он был кормить зверя кроликами и голубями, а слугу одевать и ублаготворять. Все это накладывало на бедного индейца столько забот, что впредь он не запаздывал с уплатой подати. Когда же при дворе касика не было диких зверей, пользовались другим способом. Если после отсрочки дань не выплачивалась, в дом приходил сборщик податей и заливал водой очаги. Огонь не разрешалось разводить до тех пор, пока долг не погашался полностью. Вот почему должник торопился: ведь без очага нет и жизни. Теперь понятно, откуда у индейских правителей собирались огромные богатства — золотые украшения и изумруды. О сокровищах этих, которые хранились в потаенных местах, знали только жрецы да особо доверенные слуги. Когда стало ясно, что суачиас — обыкновенные люди, а не посланцы богов, и к тому же очень жадные до золота и изумрудов, правители решили не уступать им своих богатств.