Читать интересную книгу Америка, Австралия и Океания - Диего Ланда

На следующий день Немекене получил ответ от саке Кемуинчаточи. Он гласил: «Великий Немекене! Странно мне, что такой владыка, как ты, предлагает покориться без боя… Ты говоришь, что я должен пасть к твоим ногам, ибо род твой знатен, но мой род еще древнее. Пусть битва решит исход нашего спора, пусть каждый на деле покажет свою мощь и докажет знатность крови и происхождения. А если тебе жаль губить воинов, поступи, как отважный муж. Выйдем бороться один на один, померяемся силами, и пусть тот, кто не возьмет верха, станет данником победителя и признает его своим владыкой». Уверенный в себе сипа принял вызов и вознамерился тотчас же сразиться с Немекене, но вожди отговорили его от столь неразумного поступка. Такой великий повелитель, как Богота, сказали они, не может снизойти до боя с касиком, судьба которого уже предрешена.

И битва началась. Ярость сражающихся была велика. Поле покрыли короны и щиты из золота, плюмажи из перьев вперемешку с трупами убитых. Крики нападающих и стоны раненых заглушали могучие звуки морских раковин, которыми музыканты подбадривали воинов. Сипа и саке находились в гуще боя, вдохновляя своих воинов. Телохранители и стражи защищали владык, которые восседали в отделанных золотом носилках. И вот неожиданно острая стрела вонзилась Немекене в грудь. Вытащив стрелу собственными руками, сипа понял, что рана его смертельна. Он собрал всех военачальников и повелел им отомстить за свою смерть и не прекращать битвы до победы, которая казалась ему совсем близкой. Однако весть о том, что сипа тяжело ранен, вызвала смятение в его войсках. Воины дрогнули, а затем пустились в бегство. Бойцы саке преследовали врагов по пятам вплоть до самой Чоконты.

Немекене вернулся в Боготу, и хотя жрецы и пытались его исцелить, но смерть пришла к нему на пятый день. Это произошло за 14 лет до появления испанцев, в 1522 году. Не удалось великому сипе стать единовластным хозяином «Долины замков».

Племянник и наследник убитого Тискесуса, хотя и не был так отважен и мудр, как Немекене, с первых же лет своего правления начал готовиться к войне с саке, ибо жаждал возмездия. Рассказывали мне, что Тискесуса (а означает это «Великий, носящий благородные украшения на лбу») как‑то увидел знамение. В доме отдохновения близ селения Туны была у него купальня. И однажды ему привиделось, что вода, в которой он омывал свое тело, окрасилась в цвет крови.

Ужас объял Тискесусу. Но жрецы истолковали все это как благоприятное знамение. Они сказали: «О великий! Радуйся! Ты искупался в крови презренного Тунхи». Однако нашелся жрец из Убаке по имени Попон, который часто общался с демоном. Он предрек Тискесусе, что тот будет купаться не в чужой, а в собственной крови, ибо его убьют пришельцы из других земель. Впоследствии тот жрец упорно сопротивлялся крещению, и только перед самой смертью стал пономарем. Так мудрый прорицатель предрек Тискесусе гибель от рук христиан. Но тогда сипа ему не поверил.

Гигантские стены самой большой военной крепости инков Саксауман

Настал 1536 год. Собрав большое войско, Тискесуса решил наконец покончить с саке. Кемуинчаточа узнал об этом через своих соглядатаев, которые тайно шныряли в стане сипы и обо всем доносили своему великому повелителю.

Новый правитель Гуатавиты Гуаска Тикисоке тяжело переносил позорное иго рабства, столь недостойное славы его предков. В нем горела святая жажда мести за смерть своих близких, погубленных Немекене. Вот почему, как только стало известно о вызове, который бросил сипа его старому союзнику и покровителю саке из Тунхи, Парящий орел поспешил ему на подмогу.

И вот снова над полями «Долины замков» заколыхались боевые стяги, разнеслись трубные звуки морских раковин, оповещая всех о великом сражении. Но нет, на этот раз не скрестились в крепком ударе боевые топоры и палицы. И не потому, что трусы завелись на той или другой стороне: на поле вышла процессия жрецов в черных и оранжевых одеяниях. Призвав к себе военачальников, они объявили, что битву придется отложить, ибо настало время паломничества к священным озерам. Пришлось сипе и саке согласиться на короткое перемирие. Три дня народ муисков, оставив все свои дела и нарядившись во все лучшее, приносил жертвы и совершал праздничные возлияния. И было общее веселье.

В ночь перед паломничеством сипа Тискесуса призвал к себе своих боевых капитанов и сказал им коротко, но настойчиво: «Завтра вы начнете священный бег, однако знаем ли мы намерения наших врагов?! Спрячьте оружие под плащами, и если на нас нападут — мы будем защищаться. Если же вы увидите, что враги безоружны, — смело нападайте на них сами, и так победим мы меньшей кровью». Капитаны передали приказ сипы всем воинам и велели держать его в строгой тайне.

На следующий день ликующий народ муисков могучим потоком устремился к священным озерам. И вот тогда‑то по сигналу сипы его воины и напали на своих противников. Они не боялись совершить это святотатство, ибо пообещал им сипа прощение грехов, заверив, что сами боги на их стороне. Подданные Кемуинчаточи в смятении бежали к своим домам. Тискесуса праздновал победу. Он считал, что сбылась давняя мечта его предков повелевать всеми долинами и землями муисков.

И тут случилось непредвиденное. К сипе прибыли два посла от саке. Но не весть о повинной принесли они. Воистину чудно было слушать то, что рассказывали кеме. А сообщили они вот что: «О великий! Стало известно, что в твои владения со склонов Опона спустились люди, которых прежде никто не знал и не видел и у которых на лице много волос. А вместе с ними пришли звери, очень большие и ужасные видом. И звери эти громко голосят, но речь их нам непонятна. Эти люди собираются наложить дань на твои земли, как это ты сам делаешь в своих владениях. Наши жрецы вопрошали богов: кто эти люди? И ответили боги: они послали своих сыновей, чтобы наказать тебя и твоих подданных за все твои святотатства». Разгневанный Тискесуса прогнал послов саке и выслал своих лазутчиков разузнать все подробности. Вскоре те вернулись и подтвердили прежние сообщения слово в слово: «Послы говорили правду, о великий, сыны Солнца — их восемь раз по двадцать и странные звери — их три раза по двадцать вторглись в наши земли и беспрепятственно продвигаются к тебе».

Пришлось великому сипе забыть о своих дерзновенных помыслах и обороняться от новых невиданных врагов. Но он остался один на один с ними. Подвластные касики и капитаны были рады избавиться от тирании Тискесусы, они не хотели защищать его из‑за высокомерия и надменности, с которыми сипа обращался со своими индейцами. Однако бедные индейцы! Избавившись от одного гнета, они вскоре попали в еще худший. И напрасно радовался старый саке Кемуинчаточа посрамлению своего давнего недруга и обидчика. Несчастный, думал ли он, что его ждет подобная же судьба! Только гордый Дуитама вовремя разгадал этих презренных суачиас, но что он мог поделать один! Разброд погубил страну муисков. Когда же правители поняли, какие беды несет им иго европейцев, было уже поздно. Сыновья Солнца стали полными хозяевами наших жизней.

РАССКАЗ ВТОРОЙ,

где речь пойдет о том, как правили великие владыки многочисленным народом муисков и в каком страхе и покорности их держали

Мне не раз приходилось слышать, как христиане ругали нас, муисков, и называли народом дерзким и непочтительным. Так скажу я: мало в словах этих правды. Ибо смирению и покорности нас учили с самого детства. И так уж повелось издавна, что младшие повиновались старшим, дети — родителям, жены — мужьям. Что же до правителей, больших и малых, то перед ними муиски испытывали благоговейный трепет. И столь велико было это преклонение, что христианам казалось оно неслыханным и невиданным.

Ни один муиск не посмел бы взглянуть в глаза своему повелителю. И мы немало удивлялись, как вольно и несдержанно вели себя испанские солдаты, когда близко подходили к генералу Кесаде, трогали его за руки и смотрели прямо в лицо. И сколько раз я сам говорил Кесаде, чтобы он наказал наглецов, но он лишь усмехался и говорил, что они, христиане, не видят в этом ничего зазорного.

Для муиска взглянуть в глаза владыки — значило содеять великое святотатство. Ведь правители были люди самой знатной и древней крови, они высоко стояли над простым народом, они беседовали с богами и дарована им была магическая сила.

Вот почему древний обычай требовал, чтобы к правителю обязательно являлись с подарком. Вошедший должен был упасть на колени поодаль от трона, повернуться спиной к правителю и пасть ниц. При дворе же великого сипы полагалось каждому просителю иметь тяжкий груз на спине, дабы всем воочию было видно, сколь принижен перед ликом владыки его подданный.

Вот почему среди муисков существовало наказание, которое было для нас хуже любой смерти. Так, если вор, предупрежденный дважды, не возвращался к добропорядочной жизни, его приводили к касику, силой поворачивали голову и заставляли взглянуть в глаза повелителя. Затем виновного отпускали домой. Страшнее позора нельзя было представить. С этого дня никто во всей округе не разговаривал с ним, никто не помогал ему на поле, никто не сватал за него своих дочерей, род его прекращался. И провинившийся Сам искал себе смерти.