Малыш хрустит сочным яблоком и озирается вокруг – мир чудесен! Вот он какой, этот Париж! Мальчишке восемь лет, его зовут Оноре Домье.
Едва ли кто-нибудь смог бы предсказать, что именно ему суждено отразить эпоху трех революций, воспеть баррикады и что именно он скажет новое слово в искусстве XIX века.
Он узнает горечь нищеты и меру человеческой ненависти, он убедится в великой силе истинной дружбы. Он ослепнет и…Но все это впереди. А пока он ест спелое яблоко.
Мадам Домье недаром плакала при встрече. Жизнь в столице оказалась тяжелой. Нужда преследовала семью по пятам. Оноре в тринадцать лет отдают рассыльным к нотариусу. Через много лет Домье создаст образ мальчика на побегушках и подпишет под рисунком: «Маленький клерк ест масло, бегает много, вдобавок фланирует и возвращается как можно позже к занятиям, где он служит всеобщим козлом отпущения».
Домье пришлось рано заглянуть за кулисы жизни. Перед ним ежедневно кружил фантастический хоровод судей, стряпчих, прокуроров. Первое время он не мог заснуть: ему мерещились зловещие фигуры сутяг, бледные лица просителей, слащавые улыбки адвокатов. Домье запомнил их навсегда.
И в один прекрасный день он оставляет пыльные акты и конторку. Он сыт по горло всем этим! Отец устраивает сына в книжный магазин Делоне, помещавшийся в Деревянной галерее, которую Бальзак увековечил в «Утраченных иллюзиях»: «Здесь составлялось общественное мнение, создавались и рушились репутации…Люди приличные, люди самые выдающиеся соприкасались здесь с людьми преступного вида…»
Школа жизни, пройденная в ранние годы, не забудется. Домье скоро понял, что сражения, ежеминутно происходящие в темных лавчонках и пыльных конторах Парижа, значительнее и страшнее подвигов из рыцарских романов. Со всей непосредственностью юности он заглянул в самую бездну порока, увидел фальшь судейства, страшную власть денег.
Оноре уйдет из книжной лавки и будет учиться рисовать, овладеет ремеслом литографа и начнет помогать семье. К нему придет известность, но художник навсегда останется простым парнем из народа, который в молодости хватил лиха.
Он добродушен, как все сильные люди. У него лицо здоровяка, широкие, как у марсельского матроса, плечи; он просто одет. И когда в своих бесконечных блужданиях по Парижу он заходит в кабачок выпить стакан вина, его принимают за своего.
Но среди забот молодого Оноре, среди вечной погони за куском хлеба бывало и светлое время. Самыми счастливыми бывали часы, проведенные в Лувре, где все заставляло мечтать.
Париж разбужен гулом набата. Рассвет 27 июля 1830 года зажег трехцветные знамена на баррикадах. Три дня город был полем сражения. С боем взяты ратуша и Лувр. Днем 29-го водрузили знамя Республики над дворцом Тюильри. Народ ликовал. На площадях звенела «Марсельеза».
Однако отгремела революция, а народ, рабочие, остался так же нищ и голоден, как был.
И снова цвели каштаны, мчались экипажи, струились серебряные россыпи фонтанов. Наступила весна.
В эти дни в Лувре был вернисаж Салона. Среди посредственных батальных произведений картина Эжена Делакруа «Свобода на баррикадах» прозвучала подобно грому с ясного неба. Мощно и грозно предстали перед зрителями события недавнего прошлого, как будто снова звучала «Марсельеза», умирали герои во имя Свободы. Домье был потрясен увиденным. Вот как нужно отвечать на события дня! Ведь не прошло и года, а уже написана огромная картина и в ней ожила история. Пусть кому-то это не нравится, пусть злобствуют ретрограды, но теперь никому не удастся забыть славные дни июля: они навечно запечатлены на полотне Делакруа.
Домье сотрудничает в газете «Карикатюр» и создает целый ряд листов-памфлетов, разоблачающих буржуазную монархию. За один из них, изображающий Луи-Филиппа в виде Гаргантюа, Домье приговорен к шести месяцам тюрьмы и штрафу.
В тюрьме художник встретил героев Июльской революции. Они носили красные колпаки, вечерами собирались во дворе под трехцветное знамя и пели «Марсельезу». Домье вышел из тюрьмы возмужавшим, унося с собой тепло сильных рук и сердец. Ему было двадцать пять лет, он созрел как боец.
Четыре тысячи литографий, десятки скульптур, а позднее сотни полотен – вот итоги титанического труда художника. Нужда все время ходила за ним по пятам. Она требовала ежедневной каторжной работы. Домье любил иногда говорить друзьям: «Тачку тащить нелегко».
…Когда свершилось одно из самых гнусных злодеяний июльской монархии – убийство на улице Трансонен, где были расстреляны и заколоты ни в чем не повинные дети, женщины, старики, Домье создает небывалый еще в истории французской графики лист «Улица Трансонен 15 апреля 1834 года».
Это был, по существу, репортаж – суровый отчет, остро и гневно зафиксировавший событие. Этот репортаж принадлежит вечности, ибо нет той силы, которая сможет уничтожить в памяти людей бессмертные офорты Гойи, картины якобинца Давида и листы гражданина Домье.
Домье широко, всемирно известен как великий график, но есть еще малознакомый Домье-живописец.
Его «Эмигранты» написаны после разгрома революции 1848 года. Картина глубоко трагична. В ней нет ложноклассических атрибутов катастрофы, раздирающих души сцен, зловещих туч и молний. Все обыденно. Но как современно это полотно, созданное более ста лет назад! Его пейзаж не конкретен. Это может происходить в любой части нашей планеты. А люди, находящиеся в состоянии смятения и горя, по силе обобщения – сам род человеческий. Колорит полотна необычен. Чеканен монументальный ритм группы людей, уходящих в неизвестность.
О.В. Домье. Судьи 1856. Лионский музей изобразительных искусств, Лион
Подлинным новатором, создателем нового жанра в живописи предстает Домье в картинах «Купающиеся девочки» и «Любитель эстампов». Как широк диапазон этих двух произведений! Серебрист пленительный колорит пейзажа, на котором изображены юные купальщицы. Вся картина как бы пронизана холодным светом, мягко обволакивающим трогательные фигурки. Проникновенно звучит тема детства, свежести и чистоты. Мотив полотна, как и мотив «Прачки», навеян ежедневными прогулками художника вдоль набережных Сены.
Совершенно иначе построена композиция «Любителя эстампов». Резкий свет выхватывает склоненную фигуру пожилого человека, пристально рассматривающего произведения любимых мастеров. На редкость энергично вылеплена фигура мужчины, озаренная теплым рефлексом. Хорош фон картины, где в холодном полутоне мерцают развешанные эстампы.
Совершенно неожиданна по живописи и композиции «Поющая пара». Можно без всякого преувеличения отнести это произведение к шедеврам французской живописи.
Глядя на картину, невольно вспоминаешь «Читающего Титуса» позднего Рембрандта. Здесь так же таинственно разлит свет, так же проникновенно раскрыта красота души молодой пары. Словно слышишь льющуюся мелодию. Полотно пронизано ощущением юности, вдохновением. Красива золотистая гамма картины.
Картина «Паяцы на отдыхе» как бы предвосхищает творения художников XIX и XX веков, посвященные театру и цирку. На эту тему Домье создал десятки картин: театральные залы, огни рампы. Борцы, комедианты написаны с