Читать интересную книгу У каждого своя война - Виктор Тюрин

– Согласен!

ГЛАВА 3

«БОЙ ДВАДЦАТИ»

До глубокой ночи в замке маркиза стоял стук и звон – оружейники ковали, точили, клепали – готовя оружие и подгоняя доспехи. На конюшнях конюхи осматривали и чистили боевых коней, но это делалось на всякий случай, так как согласно условиям поединка мы должны были сражаться пешими. На вечерней молитве в часовне замковой церкви, мы, все десять человек, сначала исповедовались, а потом получили отпущение грехов у отца Августина. Выйдя из церкви, я постоял некоторое время на замковом дворе, подставив лицо свежему вечернему ветерку, который приятно обвевал кожу после удушливой, жаркой и насквозь пропитанной ладаном и благовониями, атмосферы церкви. Конечно, я, как и любой человек надеялся, что завтра из этой рубки выйду живой и… здоровый, но как говорится: «человек предполагает, а Бог располагает».

«Если мне завтра… не повезет, то надо составить, как тут говорят, духовное завещание. Кстати, если я, завтра, умру, как со мной там дела обстоять будут? Интересный вопрос, но, к сожалению, ответ я смогу получить… Ладно, хватит похоронного настроения. Да и чего стоять, надо идти улаживать дела на грешной земле».

Подойдя к деревянному бараку, приткнувшемуся у замковой стены, открыл дверь. Вошел. Это помещение было выделено отряду лучников, который последовал за мной, как за своим командиром. Огляделся. Большинство спало. Только небольшая группка лучников при неярком свете свечей играла в кости на дальнем конце длинного стола, а на ближнем, в ожидании меня, сидело четверо: Джеффри, Сэм, Уильям и Лю. Они знали, зачем их позвали, поэтому вопросов не задавали, а молча, ждали, что я им скажу.

– Ну, что, парни, слушайте мою последнюю волю. Сэм, Уильям, моя смерть разрывает наш договор. Я договорился, что никаких препятствий люди маркиза либо другого дворянина, вам чинить не будут, дав уйти спокойно.

Это я сказал к тому, что замок маркиза, был переполнен людьми, которых привели с собой каждый участник поединка. Среди которых было немало людей, кто участвовал в войне и имел невыплаченный счет к англичанам, а к английским лучникам в частности. Нетрудно был заметить в их глазах блеск ненависти и жгучее желание отрезать большие и указательные пальцы на обеих руках, чтобы никогда проклятый англичанин не смог держать лук и натянуть тетиву!

– Благодарим, ваша милость. Надеемся, что удача и Господь Бог будут завтра на вашей стороне. После того, как они ушли, снова наступило молчание. Нарушил его опять я:

– Лю, это касается тебя и твоего брата. В случае моей смерти, Джеффри выплатит вам по двести золотых дукатов. Лошади, оружие, все, что у вас есть, оставляю вам.

– Мы высоко ценим вашу заботу о нас, мой господин. Память о вас в наших сердцах останется навечно. Я даже немного смутился от столь высокопарных слов:

– Спасибо, Лю, а теперь посиди в стороне. У меня к тебе будет еще разговор. Когда мы остались вдвоем с телохранителем, я сказал:

– Ну, что Джеффри. Кроме тебя у меня никого нет, поэтому ты становишься моим наследником. Когда получишь по расписке деньги, лежащие у итальянцев, то тысячу из них отдашь Джону Фовершэму, остальные оставишь себе. Бочонок с золотом – тоже твой! Осядешь, семью заведешь… Впрочем, не мне тебе советовать, у тебя своя голова на плечах есть. Когда увидел, что Джеффри хочет что-то сказать, я не дал ему этого сделать. – На этом все! Лю, подойди! У меня к вам обоим есть разговор.

На следующее утро, сев на лошадей, мы поехали на место поединка. Помимо оруженосцев за каждым из рыцарей, участников поединка, ехала свита, состоявшая, по меньшей мере, из десятка телохранителей и пажей. Меня же сопровождали только двое лучников. Прибыв на место будущей схватки, я увидел, что это большая поляна, стоявшая на краю дубовой рощи, которая огибала ее с севера и востока. С двух других ее открытых сторон, слуги, приехавшие раньше, сейчас устанавливали шатры, один из которых, как я уже знал, будет отведен под лазарет. Огляделся. Помимо участников сражения, здесь уже находилась большая группа дворян, представлявшая собой самые известные и богатые рода этой части южной Франции. Насколько я знал, они не являлись официальными судьями поединка и не могли вмешиваться в его ход, но именно они будут решать, и оценивать действия рыцарей на месте схватки, а также силу, храбрость и великодушие каждого из двух претендентов на руку графини. Так же будет оценен каждый из участников схватки, как живой, так и мертвый, чтобы затем разнести о его славе или позоре по всей Франции. Именно для этого были приглашены три писца, которые должны были зафиксировать все, до последней детали, события этого необычного поединка. Судя по количеству знатных дворян – по меньшей мере, треть Франции знала о схватке. Наверно поэтому сейчас среди дворян находился представитель короля Франции, граф Филипп де Гарош, несмотря на то, что подобные поединки были запрещены королевским указом.

В группу маркиза входило три его близких родственника и четыре близких друга. Я не был, ни тем и ни другим, но и наемным бойцом назвать меня нельзя, хотя такой в нашем отряде присутствовал. Барон Гийом де Монтабан, как мне сказали, отменный воин, собирался продемонстрировать свою воинскую выучку за деньги. Настоящий гигант, он в качестве оружия использовал тяжеленную шестидесятифунтовую булаву. Еще один из друзей маркиза Жоффруа де Комлен был вооружен обоюдоострым топором, но все остальные, и я в том числе, предпочли мечи. Пару дней назад нашей группой была опробована тактика, которой мы решили придерживаться во время схватки. Ее суть заключалась в том, что трое из рыцарей выступают в качестве телохранителей маркиза, сдерживая по мере сил желающих увидеть цвет его крови, остальные же атакуют противника и по возможности пытаются убить другого претендента на руку молодой вдовы. Мне предстояло выступать в качестве атакующего бойца.

Только мы подъехали, как от команды судей отделился седовласый дворянин с чеканным профилем. Подъехав к нам, представился:

– Граф Филлип де Горош, господа. Господин маркиз, я слышал о вас много хорошего, поэтому от всей души рад приветствовать вас и ваших храбрых и благородных друзей. Я не судья, так как их здесь просто не должно быть, но зато есть должность распорядителя, скажем так, турнира, которую хозяева здешних мест столь любезно предоставили мне. Надеюсь, с вашей стороны возражений не будет?

От имени нашей группы выступил маркиз и заверил графа, что лучшей кандидатуры, чем граф, трудно найти не только во Франции, но и во всем мире, после чего граф продолжил свою речь:

– Других господ представлять не имеет смысла, потому что они, как и я, не являются официальными лицами, а прибыли сюда только для наблюдения за тем, насколько действия воинов будут соответствовать кодексу рыцаря и дворянина, чтобы затем каждому воздать по заслугам! Господин маркиз, вы ничего не хотите поменять в условиях поединка? Если ваши требования окажутся справедливыми и не получат возражений со стороны ваших противников, то мы примем их. Итак, я слушаю вас, маркиз Антуан де Сент-Пари.

– Благодарю вас, господин граф. Меня и моих благородных друзей все устраивает. Куда вы нас определите и что мы должны знать?!

Граф показал рукой на место в дальнем конце поляны, где мы должны стать, а затем передал нам указания, которых мы должны были придерживаться:

– Сейчас вы выстроитесь ровной линией, а ваши оруженосцы образуют второй ряд, каждый со стягом – гербом своего господина. После того, как маршалы убедятся в равном количестве бойцов с обеих сторон и наличии герба у каждого из участников, вы сходите с лошадей. Оруженосцы забирают их и отводят в сторону, после чего перед каждой стороной будет отслужен короткий молебен. Потом ждете троекратного сигнала рога и начинаете сходиться! Да пребудет над вами Господь, благородные рыцари!

Только он успел произнести заключительные слова своей речи, как из-за края дубовой рощи появились всадники. Это были наши противники. Граф коротким кивком дал понять, что закончил, после чего повернул коня и направился к нашим врагам. Мы подъехали к краю поляны и выстроились в линию. Некоторое время я смотрел как граф – распорядитель напутствует наших врагов, после чего они выстроились в такую же линию, как и мы, только на противоположной стороне поляны. Не успели оруженосцы поднять штандарты своих господ, как среди группы маркиза началось оживленное обсуждение противника. Трепещущие знамена и роскошные плащи с гербами говорили моим сотоварищам на языке, который любой из них легко понимал, в отличие от меня, у которого с геральдикой были до сих пор напряженные отношения.

– Чей это щит рядом с Растиньяком – серебряное поле с двумя поперечными лазоревыми полосами? – спросил самый молодой из родственников маркиза Гюго де Марсен.