Читать интересную книгу Разберёмся по‑семейному - Виктор Галданов

Затем камера показала автомобиль уже полностью разобранным на детали, лежавшие на цементном полу мастерской. Картина сопровождалась комментариями об очистке, проверке и замене необходимых деталей, многие из которых изготавливались здесь же. Корпус, очищенный от краски, стоял на козлах. Огромный мотор был подвешен на цепях. Рама лежала поодаль.

— …машина сделана так, чтобы служить вечно, — объяснял Лифшиц. — Одни поперечные тяги изготовлены из труб десяти сантиметров в диаметре…

Затем следовала завершающая стадия сборки, двенадцать слоев покраски, и автомобиль, скользящий по Тверской, пробегал мимо Кремлевской стены и останавливался перед гостиницей «Метрополь» с Лифшицем за рулем и Ириной, сидящей рядом с ним.

Экран погас.

— Вот и все. Все остальное мы собирались показать во время шоу. Такая передача погибла! — Она начала перематывать фильм. — Знаете, Валерий, я, действительно с удовольствием убью вашего Лифшица.

— Это можно понять. Значит, вы собирались выйти с этим в эфир ровно неделю назад?

— Да. И знаете что? Если он объявится через неделю или через три месяца, мне все равно придется делать эту передачу, быть любезной и веселой и вести тебя так, как будто он самый удивительный человек на свете. И все потому, что мой продюсер вложил в этот фильм две тысячи баксов и нахватал рекламы еще на пятьдесят тысяч. А кто‑то еще говорит о проституции.

Барский потянулся в кресле.

— Помимо подготовки передачи у вас были какие‑нибудь другие контакты со Лифшицем? Я имею в виду…

Заметив, как холодно она взглянула на него, он постарался поправиться.

— Я не хочу вмешиваться в ваши личные дела, но это очень важно. Мы до сих пор не знаем, скрылся ли он по собственному почину, или с ним что‑то случилось. Я могу сказать вам конфиденциально, что он работал над оборонными проектами, и федеральные службы обеспокоены. А тут еще убийство, которое, как мы думаем, связано с этим делом. Поэтому приходится проверять каждый след.

Он услышал тихий вздох и увидел, как белые зубки покусывают полную нижнюю губу.

— Вы хотите знать, не наследил ли он в моей постели?

— Именно.

— Я не вижу причин не отвечать на ваши вопросы. Наши отношения были приятными, но сугубо деловыми. Всего, я полагаю, мы встречались раз пять для того, чтобы обсудить фильм и сценарий передачи. Лифшиц не всегда знал, сколько ему потребуется времени, чтобы подойти к определенной стадии работы. Однажды возникли трудности с поставкой запчастей. В другой раз ему пришлось уехать из города на несколько дней. Несколько раз мы вместе ужинали или выезжали в город после съемок. В благодарность за мои старания он попытался переспать со мной, и был страшно разочарован, когда выяснилось, что я, как ни странно, даю не каждому.

Барский почувствовал, что он снова зашел в тупик.

— Следовательно, вас связывал только автомобиль. Мне казалось, что он и купил‑то его у вас.

— Ну да. Я однажды заехала перекусить, а он припарковался в своем черном «дюзенберге», который вы видели в фильме. Он представился и сказал, что он коллекционер и хотел бы купить мой «хорьх». К тому времени я была готова продать его за любые деньги. Он жрал литр бензина на километр, двигатель постоянно барахлил, и я вечно попадала из‑за этого в дурацкое положение на работе. На стоянке он занимал место двух машин, а чтобы на нем развернуться, требовалось футбольное поле.

— Как такая миниатюрная девушка вообще могла завести себе такого монстра?

Она усмехнулась.

— Старина, я ведь занимаюсь телебизнесом. Я просто обязана привлекать внимание, а это стоит денег. Бюджет моей передачи невелик, а конкуренция со стороны других программ огромная. Давайте называть вещи своими именами — я работаю за чашку кофе и булочку, да еще за то, чтобы мое имя регулярно появлялось на экране. Тогда, может быть, через пару лет я и займу положение получше. Пока же я не могу позволить себе водить белого медведя на веревочке, но могу потратить тысчонку долларов на чудовище, которому каждый невольно смотрит вслед и говорит: «Вань, а Вань, вон вишь, проехала та лахудра, которая ведет эту передачу, как ее, блин, «В мире моем». И в следующий раз он обязательно будет сидеть у экрана во время моей передачи только для того, чтобы громогласно сообщить всем, что две недели назад видел, как я мимо него проехала. А ведь это просто такой имидж. Я даже привязалась к этому рыдвану.

— Где вы его раздобыли?

— Купила у одного чувака в Южном порту. Я не помню его имени, где‑то в купчей записано.

— Да это и не важно, я думаю, — вставая, ответил он. — Вы были очень добры, уделив мне столько времени, хотя, наверное, очень устали после передачи. Могу я предложить вам пообедать?

Ирина положила пленку в коробку.

— Можете, если пригласите в свой кабак. Мой приятель сказал, что это странное место и посетители там особенные. Он носит какое‑то странное название, кажется, «Дыра»?

— «Труба», — негромко уточнил Барский. — Поехали. Сами увидите.

* * *

В этот вечер кабачок был набит битком. Жаждущие стояли перед баром в два, а то и в три ряда. Все столики были заняты. Посетителей обслуживали три бармена и две официантки, разносившие коктейли и закуски. Седой мужчина наигрывал на фортепьяно.

Барский оглядел зал наметанным глазом — внутри было не меньше ста двадцати пяти человек. Он сразу же заметил с десяток постоянных посетителей.

Сеня, главный бармен, поднял глаза от ряда стаканов со льдом, куда он на глазок наливал виски. Затем он быстро прошелся по ряду стаканов с полуторалитровой бутылкой «Швепс‑содовой» и сказал:

— Господи, Валёк, я так надеялся, что ты покажешься. Тут одновременно нагрянули и местные, и театральная публика. Марины нет, а эти уроды, которых мы набрали, цементный раствор не в состоянии замешать. Я половину времени трачу на то, чтобы приглядеть за ними. Хочешь поработать?

— Я хочу выпить. И моя дама тоже. — Он обернулся к Ирине — «Хайболл» подойдет? — Она согласно кивнула. — Сделай‑ка мне пару стакашек. Мы к кому‑нибудь пристроимся.

— Хорошо, что напомнил. Какой‑то парень дожидается тебя неподалеку от фортепьяно. — Сеня передал Барскому карточку. — Это он оставил.

Барский взял карточку. На ней был выгравирован маленький черный ястреб в атаке с вытянутыми вперед когтями. Барский опустил карточку в карман, пытаясь представить, что может быть на уме у Ивана Красилина.

Он взял Ирину за руку и потащил ее сквозь толпу. Музыка, насколько он мог понять в этом шуме, никуда не годилась. Пианист колотил по клавишам с полным безразличием к конкретному результату, прилепив к губе окурок папиросы.

— Я думала, что у нас на студии царит хаос, — прокричала Ирина ему в ухо, пока они огибали группу женщин в дорогих мехах и элегантных платьях. — Здесь же просто сумасшедший дом.

В ответ он только ухмыльнулся. Он заметил за столом в углу полнолицего мужчину и темноволосую женщину. За столом были свободные места. Красилин встал им навстречу.

— Привет, Валер. Познакомься с Долорес. Синьора привезла сюда мексиканскую фольклорную труппу «Лос Мехиканос», кажется, да?

— Но, «Мексиканос», синьор.

Женщина была молода, Барский не дал бы ей больше двадцати пяти лет, и она была мексиканка с очень небольшой примесью индейской крови, судя по светлой коже и тонким чертам лица. На ней было черное платье, пошитое, скорее всего, не в Мексике. Оно было с высоким воротом, но отнюдь не скрывало красоту ее груди. Она крепко пожала руку Барскому и улыбнулась ослепительно белыми зубами. Валерий поздоровался с ней по‑испански и представил Ирину.

— Я из‑за вас проиграль сувой пари, сеньор, — сказала ему мексиканка. — Мой пилот поспорил на боттл шампань, что сувой перви слова ви сказат по‑испански, а не по‑русски.

Барский еще раз улыбнулся.

— Не платите. Это было не пари. Он действовал наверняка.

Официантка принесла бокалы с «хайболлом». Пока она расставляла стаканы, Барский негромко спросил Ивана Красилина по‑польски:

— Что‑нибудь срочное?

В ответ Красилин моргнул, что Барский воспринял как знак крайнего удивления.

— Ты просил меня прийти, — ответил он на том же языке.

— Черт, — пробормотал Барский. Он распорядился, чтобы спустя некоторое время официантка снова принесла им коктейль и записала на счет заведения.

Он неторопливо потягивал напиток, выжидая, когда будет удобно отлучиться и перекинуться парой слов с Красилиным.

Красилин был примерно его роста, но казался почти толстым. На самом деле он не был толст — просто он весь был ровный и широкий, и у него было круглое лицо. Деловая визитная карточка с атакующим ястребом была известна в Каире и Палермо, в Валенсии и Осло, в Мехико и Мюнхене, в Мельбурне и сотне других городов мира. В родном для них обоих ведомстве он считался ведущим специалистом по транспорту. Когда в ведомстве возникали проблемы с переброской агентов, доставкой спецкорреспонденции, спецотправлений, эвакуации агентов или засыпавшихся резидентов, начальник отдела снимал трубку и звонил Красилину. Тот мог устроить джонку в Сингапуре, ослов в Мексике и подсказать в какой сицилийской деревушке лучше нанять грузовичок, чтобы успеть к отходу парома на материк, лишь бы цена была подходящая, но главным в его занятиях была авиация. Он мог доставить самолетами все, что угодно, куда угодно, в какое угодно время, не обращая внимание ни на какие границы.