— Мойры не спрашивали меня, кого или что я хочу для себя. — Он держал ее ладонь меткой вверх, так чтобы они оба могли ее видеть. — Но они выбрали тебя для меня, а я забочусь о том, что принадлежит мне.
— А если я не хочу принадлежать тебе?
— Я не могу заставить тебя соединиться со мной, Пандора, и ты знаешь это. Ты вольна оставить мою защиту в любой момент и идти, куда захочешь.
Пандора сглотнула при этой мысли. Да, она могла. Но куда она пойдет? Путешествие в Атланту было ужасным и полным страха, что похитившая ее стая найдет ее и изнасилует, или люди обнаружат, что она является вер-пантерой, и запрут ее.
Многие обычные вещи ставили ее в тупик.
Как купить билет на автобус. Как заказать еду. Эти вещи были совершенно другими в ее времени. Там все делалось с помощью универсальных кредитов. В ее мире не было денег. Никаких машин, использующих топливо.
Транспорт в ее веке был ближе к монорельсовому, и дорога оплачивалась с помощью отпечатка ладони. Все в доме было автоматизированным и стерильным.
Она не знала, как выжить в данном человеческом мире. Не знала, как использовать свои силы.
Здесь все было ужасно.
За исключением Данте. Он предложил ей больше, чем кто-либо. Защиту и образование.
Он был ее спасением.
И он был предназначен ей в супруги. Совокупление с мужчиной было физическим актом. Церемония соединения была эмоциональной. Она легко могла соединиться с ним и обрести его защиту.
Ее сердце будет по-прежнему принадлежать исключительно ей.
Но если она откажется соединиться с Данте, у него не будет причины защищать или обучать ее. И почему он должен? Ее отказ оставит его импотентом. Это безусловно не было тем, что внушит ему любовь к ней.
— Ты дашь мне полную свободу, без всяких ограничений? — спросила она.
— Я не знаю другого пути.
В этот момент она осознала, что могла бы научиться любить этого мужчину-пантеру, стоящего перед ней. Он не должен был давать ей ничего. Теоретически, он мог взять у нее все, что захочет. Как делали другие пантеры.
Если женщина не была связана с одним из стаи Катагария, они в любом случае удерживали ее и использовали как шлюху для всех.
Но Данте предложил ей мир и ничего не попросил взамен. Ничего за исключением нескольких слов, которые бы объединили их физические тела.
— А наши дети? — спросила она у него.
— У нас есть большие ясли для них в Миннесоте.
Она подняла голову.
— Ты понимаешь, что они, скорее всего, будут людьми, а не щенками.
Он выглядел озадаченным этим.
— Тогда я почитаю мистера Спока[22].
Пандора засмеялась.
— Он герой из «Star Trek», а не специалист по детям. Неудивительно, что ты здесь.
Он откинул назад волосы с ее лица и подарил ей искренний, горячий взгляд, заставивший ее растаять.
— Я сделаю все, что должен, заботясь о них. Обещаю тебе. Люди или щенки, они будут защищены как мое потомство, и они будут иметь все, в чем нуждаются, чтобы вырасти сильными и здоровыми.
Она прижала свою отмеченную ладонь к его.
— Тогда я соединюсь с тобой, Данте Понтис.
Данте не мог дышать, когда он посмотрел вниз на нее, и эти благословенные слова звенели в его ушах. Он должен был бежать к двери. Но если он сделает это, у него никогда больше не будет секса.
Секс только с одной женщиной. Он действительно расплачивался за все те годы, когда он мучил Ромео за то, что он был связан.
И еще он не мог окончательно одержать верх над неподдельным страхом. Некоторой тайной части его понравилась эта идея — Пандора, принадлежащая ему.
Переплетя свои пальцы с ее, он шел к кровати, ведя ее за собой.
Он использовал свои силы, чтобы разобрать постель и снять с них одежду, прежде чем он лег на спину и притянул ее к себе.
Ритуал соединения был старше, чем само время. Он был интуитивным для их видов, и свяжет их на всю жизнь. Единственный способ разорвать его — это смерть одного из них. Тот, кто выжил из их союза, волен пытаться искать другую пару… если она существует.
Крайне редко какой-либо из Вер-Охотников, Катагария или Аркадиан, находил вторую пару.
Пандора сжала свои нервно дрожащие губы. На протяжении всей жизни ее мысли и энергия тратились на беспокойство о настоящем акте секса. С тех пор, как она была обещана стае Катагария, она никогда всерьез не думала о ритуале соединения.
Теперь она почти испугалась, пытаясь принять Данте внутрь своего тела. Это было гораздо труднее, чем она думала. Каждый раз, когда она пыталась ввести его внутрь, его член соскальзывал.
Данте осторожно улыбнулся.
— Могу я помочь?
Она кивнула.
Он сдвинул ее бедра, затем направил ее на себя. Они оба застонали от удовольствия, когда ее тело полностью приняло его рукоять.
Это произошло. Человек, который должен внушать ей ужас и отталкивать ее, стал ее супругом.
Она будет иметь детей с ним, и так или иначе, они устранят разногласия между их культурами и личностями, и станут единственной физической поддержкой друг для друга.
Если у нее должен быть любовник-Катагария, она не могла пожелать для себя лучшего мужчину-пантеру, чем Данте.
Пандора едва могла думать, она чувствовала тепло, идущее от их соединенных ладоней, держащихся парной меткой.
Она медленно двигалась на нем, а затем произнесла слова, которые объединили их.
— Я принимаю тебя таким, какой ты есть, и ты всегда будешь в моем сердце. Я буду вечно идти рядом с тобой.
Данте пристально смотрел на нее, чувствуя каждый дюйм ее тела рядом со своим. Он никогда не думал, что вообще получит супругу, и относил себя к будущему, лишенному детей. Теперь мысль иметь своих собственных малышей согревала его.
Она была его.
Горячее, требовательное чувство собственничества, отличное от всего, что он когда-либо знал прежде, охватило его, пока он наблюдал, как она скользит на нем, медленно и осторожно. Не жестоко, как самка-пантера.
Человек и в то же время нет. Кто бы мог подумать, что Данте Понтис может быть приручен таким маленьким существом? Тем не менее, ее нежное прикосновение опалило его своей человечностью, которую он считал невозможной.
Зверь внутри него был спокоен. Больше никаких поисков, он лежал умиротворенный, как будто она дополнила его какой-то частью, о пропаже которой он не знал.
Улыбнувшись ей, он обхватил ее лицо свободной рукой и повторил клятву, возвращая ее.
Пандора застонала от глубины его голоса, пока неожиданная боль не пронзила ее, когда начали расти клыки.
Пандора зашипела. Это было thirio, потребность обоих их рас, они хотели укусить друг друга и объединить свои жизненные силы, — так что если один погибнет, они оба умрут.