эту чёртову печать о защите Гильдии. От меня же просто мокрое место останется.
— Он увидит, что ты не обладаешь магической силой и ничего делать не будет.
— Но ты же знала, что у меня её нет, и чуть не сбежала, — возразил я, расстегивая пуговки на её пальто, а потом и на обтягивающей блузке.
— Но я и не боевой маг. Они натренированы. У них чутье и они сразу поймут, пуст ты или просто скрываешь свою магию, — произнесла Теа, перебираясь ко мне на колени, — дыхание у неё сбивалось, а глаза превратились в зелёные омуты. — Не беспокойся, в Эмдене я чужаков не встречала. А все, кто в Гильдии, должны про тебя знать.
Я не ответил, целуя её губы с привкусом кофе.
Глава 5
Мы подъехали к дому, внедорожник легко преодолел крутой подъем на терп и остановился у гаража. Мы с Теей выбрались из машины. Тетушка встречала в холле. Когда она увидела Тею, брови её удивленно изогнулись.
— Вы забыли сказать, что именно вы хотите, поэтому вот… выберете сами, — я кивнул на пакеты в руках девушки.
— Добрый день, госпожа Райнер, — улыбнулась Теа.
— Добрый день, Доротеа, проходи в гостиную, я сейчас подойду. Эгихард…
Цецилия сделал мне знак идти за ней. Ну, начинается.
Мы зашли на кухню. Тётя поймала уголок ворота рубашки, на котором заметила пятнышко от помады.
— Сейчас не время для развлечений, Эгихард, — произнесла она сверля меня взглядом.
— Не вам решать, что мне делать, — отозвался я.
— Твоё совершеннолетие — не повод вести себя неразумно.
— Неужели? Что-то мне подсказывает, дело в чём-то другом, и вы, кажется, знаете.
— О чем ты?
— Как думаете, это просто моя паранойя? Сначала я от вас получаю в подарок чёрную машину, а потом от магической полиции еще один чёрный «подарок».
Я вытащил чёрный паспорт, сунул ей под нос. Тётушка вдруг побледнела и мне показалось, что ей сейчас сделается дурно. Я нахмурился, следя за ней.
— Что это, Эгихард?
— Чёрный паспорт. Думаю, вы прекрасно знаете, кому его дают.
Она подхватила меня за руку, как недавно делала Теа, прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. Выпустив руку, посмотрела на меня. На лице Цецилии по-прежнему отражалось непонимание. И я едва не упустил, как в глубине серых как лед глаз мелькнул ужас.
— Что они сказали тебе?
— Кто?
— Полицейские.
— А подумал, что вы про ваших знакомых из Гильдии, — произнес я ледяным тоном. — Может быть, сами расскажите, что происходит?
— Можно?
Она потянулась к паспорту.
— Нет. Вам достаточно пока увидеть только это.
Я показал ей гербовую печать.
— Что в коробке? — спросила она.
— Старые справки, свидетельства о рождении, генеалогические древа и несколько семейных фотографий. Никаких доказательств, на каком основании мне выдан этот паспорт. И урна.
Цецилия посмотрела на меня с непониманием. Я пояснил. Она вздохнула, покачала неодобрительно головой.
— Я думала развеять прах детей над морем, — произнесла она. — Но… нашла сегодня у Алике в завещании конкретное пожелание. Мы не можем его не выполнить.
— Давайте-ка лучше вернемся к моей проблеме, — я начал злиться.
— Выполни её последнюю просьбу, Эгихард. Она тебе не понравится, но у нас нет выбора. Нам не нужен тут неупокойившийся дух. Я пока поговорю с Доротеей и отвезу её домой. За это время ты, думаю, успеешь всё сделать.
— А вы не забыли, что собирались сегодня уплывать в Ирландию? — напомнил я.
— Я договорилась с капитаном — лодка нас будет ждать в любое время. Но лучше, конечно, не задерживаться.
Цецилия передала мне конверт. Я вынул оттуда завещание, прочел. Вопросительно посмотрел на тётю.
— Да, я тоже себя спрашивала почему.
— Они смешали прах в одной урне.
— Это не проблема, так как остальные двое детей ничего просили. Выполнить надо только просьбу Алике.
Цецилия ушла. Я поднялся наверх, переоделся в повседневное, положил урну в заплечный мешок, куда позже из кладовки добавилась маленькая садовая лопатка. Я вышел на улицу, сел в машину и направился в Гретзиль. Оставив машину на въезде в город, чтобы не привлекать лишнего внимания, я отправился пешком дальше.
Я дошел до старой церкви. Это было старое краснокирпичное приземистое здание, у которого несколько лет назад имелась прохудившаяся крыша, побелевший от соли из-за частых наводнений фундамент. Внутри было более-менее в порядке, если не считать поломанного органа. Который теперь был починен и исправно работал. Крыша давно была заменена на новую, фундамент очищен. Да и внутри полностью сделан ремонт. Впрочем, церковь меня сейчас не интересовала.
На прилегающем дворе, где стоял старый церковный колокол и находилось несколько могил, росла единственная в Гретзиле магнолия. Именно под ней и пожелала Алике захоронить себя. Я представил, что было бы, если бы тела детей не кремировали. Тут бы собралась толпа с факелами и вилами. А закопать урну под деревом сейчас можно было незаметно.
С другой стороны… Я обозвал себя идиотом. Что будет, когда начнут рыхлить по весне землю и найдут?
Чертыхаясь, я направился ко входу в церковь, открыл дверь и зашел внутрь. Священник нашелся где-то за алтарем. Глаза его разве что на лоб не полезли, когда он меня увидел.
— Харди? Что ты тут делаешь⁈
— Да так, — я оглядывался. — Зашел посмотреть, все ли у вас в порядке, не нуждаетесь ли в чем?
— Тебе и твоей тёте не обязательно приходить в церковь. Точнее, лучше вообще не приходить.
— Вы же, надеюсь, понимаете, что мы не верим ни в чертей, ни в дьявола, — произнес я и, увидев как он