Читать интересную книгу После нашего разрыва (ЛП) - Регнери Кэти

Вайолет сделала еще один глоток.

— Худший день в моей жизни.

Он постоял перед ней минуту напротив журнального столика, и девушка осознала, что мужчина пытался понять, стоило ли ему обнять ее или утешить. Вайолет надеялась, что он не сделает этого и надеялась, что сделает. Она была в полном беспорядке. Наконец, Зак снова сел.

— Вы двое были вместе долгое время.

— Почти восемь лет.

— Вы были женаты? — спросил Зак.

Она покачала головой, закусив верхнюю губу, когда ее глаза начали слезиться.

— Помолвлены?

Девушка снова покачала головой, вспомнив, как полиция отдала ей потрепанную коробочку, которую нашли в парке через дорогу.

— Почти.

— Мне очень жаль, Вайолет. Я чертовски сожалею, — он приподнял свой стакан в ее сторону. — За Шепа. Он был хорошим человеком. Был... хорошим мужчиной для тебя.

Вайолет подняла стакан к своим губам, услышав в своей голове его невысказанные слова, будто он сказал их: «лучше, чем я был». 

*** 

Лучше, чем я был. Это уж точно.

Зак искренне сожалел, узнав о смерти Шепа Смолли. О, было много раз, во время его второго курса в Йеле, когда он видел Вайолет с Шепом и хотел, чтобы Шепард, чертов, Смолли, был мертв. По мере того, как недели превратились в месяцы, и сколько бы времени ему не понадобилось, чтобы отвоевать ее, Зак видел, насколько Шеп был для нее лучшим вариантом. Он был тем добродушным, уверенным американцем с хорошими манерами и голубой кровью, который был пятым поколением в Йеле и джентльменом от отца к сыну. К тому времени, когда Зак понял, что потерял, он знал, что не мог конкурировать с Шепом Смолли.

Фактически, Зак сделал свою первую татуировку после того, как впервые увидел, как они целовались. Он шел из лекции обратно в свою комнату, когда проходил мимо них под мостом, соединявшим восточную и западную стороны общежития. Его сердце сжалось, увидев ее в руках красивого блондина из братства; ее голова откинулась назад, когда другой мужчина целовал ее в губы. Зак напился дешевого бурбона той ночью и проснулся с крошечной фиалкой на внутренней стороне его запястья, прямо над пульсом. Это была единственная татуировка, которая действительно значила для него нечто важное. Другие тоже что-либо означали, но эта была единственной, которая действительно имела значение.

— Он был хорошим человеком, — сказала Вайолет. Она вытерла глаза, затем повернулась к нему со слабой улыбкой. — Пожалуйста, давай поговорим о чем-то другом.

— Да! Конечно. Итак, я пишу музыку...

— Ты всегда был действительно очень талантливым, Зак, — она улыбнулась сильнее и, шмыгнув носом, сделала еще глоток скотча. — Это просто замечательно. Что ты написал? Что-нибудь, что я знаю?

— Да, я уверен, — какого предательского рокерского гимна, он стыдился меньше всего? Хм. Удивительно трудный выбор, так как они почти все были дерьмом. — Ты слышала «Проливной дождь»? От «Механикс»?

— «Механикс»? Группа тяжелого, очень тяжелого металла, верно?

Зак кивнул головой.

— Да. Как насчет «Slammin’ in the Sun»? От «Savage Sons»?

Вайолет покачала головой, выглядя неуютно.

— Это не имеет значения. В любом случае, это все дерьмо, — выдал Зак. — Я давно не писал ничего хорошего. Но скоро это изменится.

— Материал, который ты написал в колледже, был отличным, — сказала девушка, ободряюще улыбнувшись.

— Материал, который ты написала в колледже, был отличным.

— Поэзия? Она была нормальной.

Нормальной? Она сумасшедшая? Ее поэзия была эпической. Мужчина посмотрел на ее опущенные глаза.

— Полагаю, ты написала уже дюжину поэтических книг?

— Нет. Я написала всего один роман, — она отвела глаза и ее щеки залились румянцем.

Зак знал о ее книге, но еще не был готов открыть этот ящик Пандоры.

— Почему больше не пишешь стихи? — спросил он вместо этого.

— Они не продаются, — застенчиво ответила Вайолет. — Я никому об этом не рассказывала, но отправила коллекцию редактору «Masterson». Издательская компания. Я ничего не получила от них в ответ. Они не были достаточно хорошими.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сомневаюсь в этом, — сказал он грубым и сердитым голосом.

Зак знал о «Masterson House Publishing». Они принадлежали тому же конгломерату СМИ, который владел «Cornerstone Records». Он поднимался через их этажи в здании на лифте, когда приезжал в штатную студию записывать песню или использовать комнату, где мог писать. Редакторы, входящие и выходящие из лифтов, выглядели как скучные, несостоявшиеся и старомодные служащие в костюмчиках. Внезапно Зак возненавидел их всех за то, что они не дали творчеству Вайолет шанса.

— Но это не помешало тебе, — сказал мужчина. — Ты все еще пишешь их, не так ли?

— Не так часто. Если я это и делаю, то никому не показываю. Это только для меня. Наверное, ничего не могу с этим поделать.

— Это было бы огромнейшей потерей для мира, если бы ты остановилась, Вайли. Я серьезно. Твои стихи были лучшими...

— Зак... — она начала протестовать, но где-то в доме зазвонил телефон, и она подпрыгнула на ноги. — Вау, это было громко! Должны ли мы ответить?

— Не-а. Пусть ему отвечает автоответчик.

Они замолкли, прислушиваясь к звуковому сигналу автоответчика.

— Йоу, Захария, ты говнюк! Я звонил тебе тысячу раз. Только что достал Джонни Джона и он, наконец, дал мне твой номер. Я. Не. Хочу. Эйса. Я хочу тебя. Подумай об этом. Сорок. Сорок кусков, Зи! Не поведи меня, балда. Перезвони мне.

Автоответчик снова запищал, и в газах Вайолет было видно удивление.

— Очаровательно. Твой друг?

Глава 6

Зак громко фыркнул, его точеное лицо помрачнело перед ее глазами. Кто бы это ни был на автоответчике, Зак не был рад его слышать. Он потер шею рукой, затем взял стакан и выпил оставшийся скотч. Вайолет наклонилась вперед, чтобы открыть бутылку и снова наполнить его стакан. Немного жидкости капнуло на кожаное кресло, на котором он сидел, и мужчина вытер каплю подолом своей футболки, дразня ее видом своего плоского, загорелого живота.

— Теперь я буду пахнуть как винокурня.

Вайолет закрыла бутылку и поставила ее на стол между ними, прижавшись к углу дивана. Зак стянул покрывало со стула и протянул его ей. Она осознала, что придвинулась ближе к нему, но ей было все равно. Выпивка и камин заставляли ее чувствовать себя тепло и уютно, и девушка была удивлена, узнав, как комфортно она себя чувствовала с Заком, как было легко вернуться к дружбе с ним. Вайолет внутренне поморщилась при слове «дружба», а затем заставила себя расслабиться.

— Что скажет твоя мама?

Зак усмехнулся.

— Ты напиваешься, Вайолет.

— Ну и что? Я уже большая девочка.

— Ты не настолько большая...

— Вы уклоняетесь от ответа, сэр. Кто был этот очаровательный персонаж по телефону, и за что он предлагал тебе сорок кусков?

— Ты всегда была красноречивой.

— Это мой дар. А теперь, выкладывай.

— Это был Малколм Сингер, вокалист «Savage Sons».

— Его фамилия Сингер (прим.: с англ. «певец»)? Как оригинально. Когда он выбирал это имя, у него что, не было словаря синонимов?

Зак наклонил свой стакан и легко чокнулся с ее.

— Сказано с презрением истинного писателя.

— Прекрати...

— Хорошо. Мой агент заключил агрессивную сделку с «Cornerstone», потому что мои песни были довольно успешными. Обычно я получаю аванс в пять тысяч долларов, а лицензионные платежи поступают намного позже, после того как песня будет изменена, записана и выпущена. Иногда требуются года, чтобы увидеть кругленькую сумму. Малколму сейчас нужны четыре песни, и он предлагает мне удвоенный предварительный аванс: сорок тысяч из своего кармана, чтобы парень смог закончить новый альбом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— С положенными платежами позже?

— Да. Вероятно.

— И ты..?

— Отвергаю его предложение. Очевидно.

Она распахнула рот от удивления.