Однажды Сет устроил веселую пирушку для богов и обещал подарить драгоценный сундук тому из гостей, кому он придется по росту. Один лишь Осирис мог забраться туда. Этого только и дожидался вероломный Сет: тотчас же захлопнул он крышку, запаял ее свинцовой печатью и выбросил Осириса в устье Нила.
По всему свету ищет Исида своего погибшего брата, возлюбленного супруга[20] и горько плачет. От одной ее слезинки, упавшей в Нил, начинает прибывать вода в реке и выносит на сушу сундук. С помощью всемогущего Ра Исида оживляет Осириса. А лишь только воскреснет из мертвых «господин всего», так начинается и возрождение природы.
Ежегодно, в вековечном порядке, сменялся палящий зной жизнетворным разливом великой реки. Но не так просто было узнать заранее, когда Исида уронит чудесную слезу свою в Нил.
Священная звезда
Ни в Вавилонии, ни в Древнем Китае не было такой сложной, искусно рассчитанной системы орошения, как в Египте. Вся страна, подобно шахматной доске, была разбита на отдельные участки. От широкого главного канала ответвлялись сотни малых со своими запрудами, и каждое поле можно было орошать отдельно, независимо от других.
Египтяне умело распределяли воду не только в пространстве, по всем полям, но и во времени: запасали ее в крупных водоемах и хранили до той поры, когда умирает Осирис, мелеет Нил и не хватает воды для орошения.
Недалеко от столицы Древнего Египта, Мемфиса,[21] в Фаюмском оазисе было создано огромное водохранилище — искусственное озеро с огромной плотиной длиной тридцать километров и двумя шлюзами. Во время наводнения озеро через шлюзы заполнялось до краев, а в засуху пойманную воду вновь выпускали в главный канал. Гигантская ловушка воды позволяла дважды в год получать богатый урожай.
Десятки поколений «живых мертвецов» — так называли в Древнем Египте рабов — в течение веков сооружали густую паутину каналов, плотины и дамбы, ловушки воды и шлюзы. И всю эту хитроумную «службу орошения» нужно было поддерживать в образцовом порядке, заблаговременно подготовлять к началу желанного и вместе с тем опасного разлива Нила: иначе наводнение может захватить врасплох, разрушить плотины и дамбы, загубить плоды многолетнего труда.[22]
Приходилось даже по ночам, при багровом свете факелов, отмечать, на какой уровень поднялась вода в реке, подкарауливать начало наводнения — лишь бы не упустить благоприятное время. Без этого нечего и мечтать о хорошем урожае.
Не было никаких признаков на земле, предвещающих нильское наводнение. И такие безошибочные приметы стали искать на небе. Кому же, как не жрецам, руководителям земледелия, заняться этим делом?! Они в избытке обладали всеми благами, у них было достаточно времени не только для земных дел, но и для небесной науки.
Уже около пяти тысяч лет назад жрецы-астрономы заметили, что вода в Ниле начинает прибывать в пору летнего солнцестояния. Точнее определить этот срок помогли звезды, вернее, самая яркая из них — Сотис, или Сириус.[23] В Египте она сияет зимой почти всю ночь, весной видна только в вечерние часы на западе, с каждым днем все позже, пока совсем не исчезнет, станет невидимкой.
Но примерно через два с половиной месяца вновь появляется Сотис над горизонтом, уже на востоке, перед самым восходом Солнца. Сначала, едва сверкнув, как яркий алмаз-слеза, на розовеющем предрассветном небе, она тотчас же угасает в лучах утренней зари.
Иной раз очень трудно уловить этот первый восход Сотис после долгого ее отсутствия. Но день за днем она поднимается раньше и сияет так ярко, что ее легко отличить от всех звезд: нет среди них ни одной, равной по блеску.
Больше всего поразило жрецов, что впервые Сотис восходила почти точно в тот же день, когда наступало летнее солнцестояние и начинала прибывать вода в Ниле.
Мало ли событий совпадают во времени. Пока вы читаете этот абзац, на советской земле родились несколько человек. Но какие из новорожденных граждан и гражданок появятся в одно и то же мгновение — дело случая.
Строго говоря, если бы не было случайностей, вся наша жизнь казалась бы преисполненной неразрешимых тайн и загадок. Можно было бы даже подумать, что все на свете происходит по воле чудесных сил, заранее предначертавших, какие события и когда должны совпадать.
Именно так и рассуждали египетские жрецы: не может того быть, чтобы Сотис случайно восходила как раз одновременно с началом нильского наводнения. Это совпадение небесного события с земным не иначе как чудо, божественное предзнаменование близкого воскресения Осириса и всей природы.
«Сотис великая блистает на небе, и Нил выходит из источников его», — гласила надпись на стене одного храма. Сотис не только предвещает наводнение, но и творит его, создает обильный урожай. И самая яркая звезда стала небесным воплощением, «душой» Исиды.
Теперь можно было заранее узнать, когда уронит слезу свою в Нил богиня плодородия: стоит лишь подсчитать, сколько времени проходит от одного раннего восхода Сотис до следующего, то есть сколько дней продолжается год. Но это было совсем не простой задачей.
Прежде всего необходимо вести точный счет дней. Правда, в Египте рано зародилась математика: она была необходима для того, чтобы вычислять длину и ширину каналов, измерять и отмечать, на какую высоту подымается вода Нила во время наводнений, восстанавливать после них смытые водою межи.
Но слишком много дней проходит между двумя ранними восходами Сотис, чтобы можно было запомнить это большое число и сравнивать его из года в год. Нужно ежедневно проводить и записывать астрономические наблюдения. В Египте около пяти тысяч лет назад возникла письменность в виде рисунков-иероглифов, сначала понятных только жрецам. Даже само слово «иероглифы» означает письмена жрецов.
Лишь после многолетних наблюдений небесных светил и математических расчетов можно было составить правильный календарь. Он был согласован уже с движением не Луны, как в Вавилонии, а Солнца: начало сельскохозяйственного года было приурочено к летнему солнцестоянию, когда начинает прибывать вода в Ниле.
Это был первый в истории человечества солнечный календарь, далекий предок нынешнего, которым все мы пользуемся. И несомненна заслуга египетских жрецов-астрономов, накопивших астрономические знания для создания такого календаря.
Теперь они уже могли заблаговременно рассчитывать, когда наступит благодатный разлив Нила.
Но свои расчеты жрецы хранили в тайне. Только они одни знали «небесные секреты», только они были пророками, и предсказания их сбывались с безупречной точностью.
Чудесным казалось народу «божественное всеведение» жрецов. Еще больше выросли власть и влияние богослужителей, которые умеют предвидеть грядущее сквозь непроницаемую завесу времени.
Кочующий год
Летней ночью, задолго до того как забрезжит свет утренней зари, дежурили жрецы на вышке Мемфисского храма. Нетерпеливо дожидались они первого появления Сотис: с этого момента наступал самый важный праздник — день Нового года, начало полевых работ.[24]
В египетском календаре было 365 суток: двенадцать месяцев ровно по тридцати дней, или по три десятидневных «недели» в каждом, а в конце года добавлялось еще пять дней — дни рождения богов.
Очень простой и удобный календарь, если бы не одна довольно серьезная заминка.
Первый месяц года назывался «тот». И странное дело, если в этом году Сотис восходит в 1-е число тота, то через четыре года божественная звезда впервые показывается лишь на рассвете 2-го числа. Почему Сотис каждые четыре года запаздывает на целые сутки?
Не могло это ускользнуть от внимания жрецов, но не сразу догадались они, что с календарем творится что-то неладное. Наконец они открыли секрет: в году не ровно 365, а 3651/4 суток. Вот из этих-то «лишних» четвертушек за четыре года и набегают целые сутки, которых не хватает в календаре. Поэтому он и спешит, уходит вперед от начала года: когда начинается разлив Нила, должно быть 1 тота, а по календарю уже наступило 2-е число.
Само небо вносит недопустимую сумятицу в счет дней, добавляя к ним какую-то никчемную четвертушку. Конечно, богам все дозволено, но даже им не приличествует нарушать стройный порядок.
Лучше не замечать этого «неприличия», не вмешиваться в дела небесные: может быть, неспроста вклинили боги эту дополнительную четвертушку. Так решили жрецы и упрямо продолжали считать в календаре 365 суток, а новогодний праздник уходил все дальше вперед. Вместе с ним передвигались и все другие праздники.
Конечно, нам показалось бы смешным и нелепым встречать новый год то 2 января, то 3-го и еще позже или праздновать Первомай в июне, потом в августе и т. д. Впрочем, дело ведь не в названии месяцев — ко всему можно привыкнуть; привыкли и египтяне к своему блуждающему году, тем более что начало его за целое поколение передвигалось всего лишь на десяток дней.