и стройная фигура с ногами от ушей. Так что реакция Арсентьева на мое появление была вполне естественна.
Я вновь принялась колесить по кривым закоулкам, полностью сосредоточившись на управлении автомобилем. И лишь когда мне наконец удалось вырулить на магистраль, ведущую в центр города, мои мысли вернулись непосредственно к расследованию. Послушать Арсентьева, так Сергей Шальновский был чуть ли не воплощением всех мужских добродетелей. И добрый-то он, и заботливый, и думал прежде всего не о себе, а о любимой женщине. При этом адвокат как-то упускал из виду, что эта самая любимая женщина забеременела от мужчины, состоявшего в законном браке с другой. Наряду с этим Арсентьев выставлял в крайне невыгодном свете саму жертву, то есть Камиллу. Вспомнив, как именно Арсентьев описывал свою встречу с Камиллой Шальновской, я слегка заколебалась. Адвокат утверждал, что она отзывалась о Сергее издевательским тоном и при этом смеялась. Не спорю, странное поведение для жертвы насилия. Но меня при этом не было, и я не слышала этого смеха. Каким он был? Мне хорошо известно, что у человека, пережившего сильное потрясение, защитная реакция проявляется именно в виде смеха, только отнюдь не веселого. Порой это по-настоящему страшное зрелище – смеющийся от безысходности человек.
Кроме того, Арсентьев так же нелестно отзывался и о Веронике Гаврютиной, стоявшей, если можно так выразиться, по другую сторону баррикад. В его изложении обе женщины проявили себя хуже некуда – одна не так, другая не эдак. Подлая Камилла и глупая Вероника, один Шальновский кругом хороший. Ох уж эта мужская солидарность!
Я недовольно покачала головой и принялась обдумывать дальнейший план действий. Встречу с Вероникой Гаврютиной я решила ненадолго отложить, и вовсе не потому, что мне не улыбалось ехать на другой конец города. Прежде чем встретиться с одной из подозреваемых – а у Вероники был серьезный мотив, чтобы расправиться с Камиллой, – я решила встретиться со своей клиенткой. У меня в сумочке находилась зажигалка, найденная в квартире Камиллы, так, может быть, Елизавета Ковалькова сможет пояснить, откуда она взялась в квартире ее сестры. Кроме того, мне не давал покоя один вопрос – каким образом следствие пришло к выводу, что смерть Камиллы была результатом несчастного случая. Ведь для подобного вердикта необходимо проникнуть в квартиру, хотя бы для того, чтобы убедиться в отсутствии предсмертной записки. Ключи от квартиры Камиллы были только у самой Ковальковой, если верить словам моей клиентки. На момент гибели своей сводной сестры Елизавета Ковалькова находилась за сотни километров от места трагедии. Ей понадобились по меньшей мере сутки, чтобы добраться до Тарасова. Ведь не ждали же ее все это время сотрудники правоохранительных органов только для того, чтобы раздобыть ключи от квартиры погибшей девушки. Зная не понаслышке, как ведутся оперативные следственные действия, я сразу же отмела подобное предположение. Значит, оперативники справились своими силами. Однако, побывав в квартире, я не обнаружила каких-либо следов взлома, пусть даже самого деликатного. Может быть, квартира была попросту открыта после бегства преступника? Выскочив за дверь, он не удосужился захлопнуть за собой дверь, спеша скрыться с места преступления. Я скептически отмахнулась от этой мысли. Если преступник собирался представить все как случайное несчастье или самоубийство, он бы наверняка позаботился о том, чтобы дверь была заперта. Это помогло бы создать иллюзию, что Камилла перед смертью находилась одна. Я вспомнила, с какой легкостью закрыла за собой дверь, когда давеча выходила из квартиры Камиллы. То же самое мог бы сделать преступник, что было бы логично.
Я заехала на ближайшую заправку, понимая, что сегодня мне придется намотать не один десяток километров. Пока наполнялся бензобак, я набрала номер моей клиентки.
– Нам необходимо встретиться, – с ходу заявила я, едва Ковалькова ответила на звонок.
– Вы что-нибудь нашли? – Моя клиентка явно всполошилась, судя по испуганному голосу.
– Возможно, – туманно отозвалась я. – Мне необходимо уточнить некоторые детали. Где мы можем встретиться?
– Ну, – неуверенно начала Ковалькова, – я сейчас у своей подруги, это на Садовой. Если вам удобно, можно встретиться здесь. Кроме меня, никого нет, подруга уехала на дачу на два дня.
Я мысленно прикинула, что, если не застряну в пробке, доберусь до Садовой примерно за четверть часа.
– Хорошо, – отозвалась я. – Диктуйте адрес.
До типовой девятиэтажки, где временно поселилась моя клиентка, я действительно добралась за пятнадцать минут. Видимо, сказывался сезон отпусков, большинство автолюбителей предпочитали отдыхать за пределами Тарасова, чем и объяснялось отсутствие заторов на городских магистралях. Хоть какое-то преимущество жары…
– Проходите! – Ковалькова тотчас открыла дверь, переполненная нетерпением. Моя клиентка явно сгорала от желания поскорее узнать, что мне удалось выяснить. Мне даже стало немного жаль, что пока я не смогу сообщить Елизавете хоть что-то определенное. Ведь пока у меня не было ничего, кроме зыбких догадок.
Елизавета провела меня в просторную кухню-гостиную, – результат перепланировки.
– Кофе? – предложила Ковалькова. Я кивнула, и она включила кофемашину.
– Скажите, Елизавета Валерьевна, ваш зять, я имею в виду Сергея Шальновского, курил? – Я задала своей клиентке тот же вопрос, что и адвокату Сергея. Елизавета растерянно посмотрела на меня и пожала плечами.
– Даже не знаю, – задумчиво отозвалась она, ставя на стол две кофейные чашки и наливая кофе. – При мне он вроде бы не курил, это Камилла смолила одну за другой. А ее муж… Нет, не могу сказать. А почему вы спрашиваете?
Я вынула из сумочки черную зажигалку, которую нашла в квартире Камиллы, и протянула ее своей клиентке.
– Вот, посмотрите внимательно. Вы не замечали ее у своей сестры?
Елизавета взяла зажигалку и принялась вертеть в руках, внимательно рассматривая.
– Это мужская зажигалка, – заявила она. – Нет, это точно не Камиллы. Она обычно пользовалась простыми, одноразовыми, покупала их вместе с сигаретами.
– А Сергею она могла принадлежать?
– Понятия не имею, – ответила Ковалькова, возвращая мне зажигалку. – Вряд ли, он был простоватым парнем, а эта какая-то пижонская. Хотя если она действительно принадлежала Сергею, то в квартире Камиллы вы бы ее вряд ли обнаружили. Все, что имело отношение к этому подонку, она выбросила. Да-да!
Елизавета многозначительно посмотрела на меня и несколько раз кивнула:
– Всю одежду, всякие там борсетки и прочее, не важно, сколько это стоило. Не продавала, не раздавала, а именно выбросила. Собрала в узел