Она отточила это.
— Ты всегда была таким послушным ребенком. Почему ты предпочитаешь быть сложной именно в этом?
Выражение лица Эолин смягчилось. Она пожала плечами и опустила взгляд.
— Сегодня вечером я сверюсь с картами, Эолин. Завтра решим, что делать. До тех пор ты не должна ходить в лес. Ты должна остаться здесь, со мной.
* * *
В тот вечер, оставшись одна в своей крошечной комнате, Гемена взяла свою потертую колоду и расстелила дугой в свете одинокой белой свечи.
Десятилетия назад странствующая ведьма-сырнте оставила эти иллюстрированные пластины дуайен в качестве подарка. Со временем она научилась их интерпретировать, и с тех пор, как она бежала из Мойсехена, они были ее постоянными спутниками.
После медитации Гемена выбрала для чтения три предмета: отполированный черный камень, перо певчей птицы и сломанный нож. Закрыв глаза, она провела старческими пальцами по картам в поисках эфемерной вибрации.
Первую она вытащила для Эолин.
Товарищество. Две ведьмы играют на открытом лугу. Солнце садится на западе, а луна восходит на востоке.
Глаза Гемены повлажнели. Это был не тот ответ, которого она искала. Риск казался слишком большим. Тем не менее, карты редко вводили ее в заблуждение. Должна ли она сомневаться в них сейчас?
Вернув пальцы на дугу, она вытянула себе вторую карту.
Трансформация. Одинокая ведьма пересекает реку, словно по воздуху, с запрокинутым лицом. Звезды освещают ее путь.
Сердце Гемены замедлилось. Она положила руки на шершавую поверхность стола.
Столько лет она прожила, столько опыта накопила. И все же в этот момент при мерцающем свете свечи возраст и мудрость казались недостаточными, чтобы противостоять истинному смыслу этого образа.
«Боги скоро позовут меня домой».
Ей самой эта новость показалась почти утешительной, но что станет с юной Эолин, когда она уйдет? И как она могла научить девочку всему, что ей нужно было знать, прежде чем пересечь Равнины Мертвых?
— Сколько у нас есть времени? — прошептала Гемена.
Колода ответила двумя картами.
Для Эолин три реки.
Для Гемены семь деревьев.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Секрет Акмаэля
За несколько недель до Самайна магистрат Селкинсен привез в город девушку, обвиненную в колдовстве.
По просьбе короля принц Акмаэль наблюдал за ее судом. Она была молода, как Эолин, уже не девушка, но и не совсем женщина, с льняными волосами и испуганными голубыми глазами. Ее родители, известные купцы, плакали и бушевали перед судом, заявляя о ее невиновности, но, в конце концов, девушка созналась под пытками.
Когда они уводили ее перед тем, как суд вынес приговор, Акмаэль мог видеть только Эолин, ее распухшее и обесцвеченное лицо, волосы спутались от крови, конечности были сломаны и искривлены, так что они больше не служили ей.
В ночь перед тем, как девушка сгорела, Акмаэль не мог уснуть от мысли о том, что его Эолин была брошена стражникам, как кусок мяса на растерзание, чтобы она не умерла девственницей.
Принц не видел такого насилия над ведьмой со времен суда над женщиной, убившей его мать. Эта рыжеволосая убийца совершила непростительное преступление. По мнению Акмаэля, она заслужила каждое мгновение навязанных ей страданий.
Но эта девушка из Селкинсен, какое преступление она совершила, чтобы подорвать мир в королевстве? Какую угрозу она действительно представляла?
Ревностная ярость уничтоживших ее магов отрезвила Акмаэля и заставила его пересмотреть свой план привести Эолин в город. Как принц, он не имел реальной власти вмешиваться в вопросы магического права, и если он не смог заручиться симпатией своего отца, что стало бы с его другом?
Так прошла зима, за ней весна и снова лето, а Эолин по-прежнему оставалась его тайной в Южном лесу. Как долго он сможет выдержать такое положение, Акмаэль не знал. Могли пройти годы, даже десятилетия, прежде чем Боги сочтут нужным призвать его отца домой и отдать ему Корону. Каждый день, проведенный Эолин в Южном лесу, был еще одним днем, потерянным из-за разлагающего влияния этой старухи. Но если Эолин покинет лес, маги Церемонда смогут найти ее. Когда это произойдет, она может быть навсегда потеряна для Акмаэля.
— Это кажется неправильным, — разочарованная, Эолин воткнула лезвие в землю и принялась ходить вокруг него. Пот блестел на ее согретой солнцем коже и пропитал корни каштановых волос. — Я не могу этого сделать, Ахим. Я не могу драться мечом.
— Ты только начала. Требуется много времени и практики, чтобы умело обращаться с мечом.
— Дело не в тренировках. Это происходит, когда я чувствую металл в своих руках. Что-то внутри меня отвергает все, что я пытаюсь с этим сделать.
Акмаэль не мог отрицать правду ее наблюдения. В тот момент, когда она бралась за рукоять, естественная скорость и равновесие Эолин покидали ее. Весь день ее движения были неуклюжими и вынужденными. Похоже, она сражалась против оружия, а не с ним.
Эолин снова подняла меч, вложила его в ножны и протянула ему.
— Нет, — Акмаэль покачал головой. — Это оружие твое.
Это был первый меч, которым он пользовался, маленький, предназначенный больше для тренировок, чем для боя. Акмаэль давно отказался от него в пользу более длинных клинков, но он был хорошо сделан. Он выбрал это оружие для Эолин, зная, что его легкий вес идеально ляжет в ее сильные руки, и что его пропажу из арсенала замка не заметят.
— Я не могу принять твой меч, Ахим. Как ты будешь драться без него?
Он рассмеялся.
— У меня много других мечей. Однажды я унаследую меч отца, и тогда я буду использовать только его. Тебе нужно практиковаться, Эолин. Держи меч.
— Можем ли мы просто визуализировать еще один для меня?
— Меч невозможно визуализировать. Магия не может быть использована для создания оружия войны.
— Почему нет?
Акмаэль пожал плечами.
— Сэр Дростан говорит, что это потому, что магия и война имеют разные корни, магия была дана Карадоку, а война — предкам Вортингена. Но, может, они просто еще не открыли, как это сделать.
— Даже если я сохраню этот меч, куда его положить? Гемена уничтожит его, если найдет в доме.
— Ты можешь спрятать его здесь, в лесу.
— Тогда какой-нибудь вор или лесник может наткнуться на него и забрать.
— Я знаю простое заклинание, позволяющее вонзить меч в камень, чтобы только ты смогла снова его вынуть. Мы можем использовать один из валунов у подножия хребта Рыси.
Эолин вынула клинок из ножен и оставила его в руке. Металл отражал осенние листья и голубое небо. Она изучала инструмент, внимательно прислушиваясь к его