Читать интересную книгу Свет во тьме - Тимофей Медведев

Миновав еще одну громадную дверь, Михаил прошел в зал и пересек его по проходу между рядами скамей. Помещение напоминало не то оперный зал, не то громадный грот: мощный подиум, незыблемая кафедра с еще не снятым гербом, место для хора, да и, конечно же, сам хор, – все это было необыкновенно внушительно.

Кабинет Молодцова располагался сразу за подиумом, сбоку, и выход через большую дубовую дверь был необходимой частью воскресных занятий.

Михаил толкнул массивную дверь и вошел в приемную. Миловидная секретарша встретила его приветливо, хотя и не знала, кто он. Каганов представился, и она, сверившись с расписанием, сделала пометку. Михаил тоже заглянул в расписание, читая вверх ногами. На два часа была назначена встреча с Буркиным.

– Да ведь это сам Каганов, – Молодцов приветствовал посетителя с показной улыбкой делового человека и потряс его руку. – Входи, входи.

Михаил последовал за Олегом в его роскошный кабинет. Будучи весьма представительным мужчиной лет пятидесяти, в очках в стальной оправе, с круглым лицом и с жидкими волосами, Молодцов выглядел человеком, вполне довольным своим положением в обществе. Темные панели стен кабинета были сплошь увешаны памятными дипломами и поздравительными адресами от общественных и благотворительных организаций. Здесь же висели в рамках фотографии самого Молодцова в обществе губернатора, двух-трех популярных актеров, нескольких писателей и даже одного депутата.

Сидя за красивым внушительным столом, Олег Молодцов являл собой портрет преуспевающего бизнесмена, профессионала в своем деле. Кожаное кресло с высокой спинкой казалось троном, а его собственное отражение на зеркальной поверхности стола было более пышным и великолепным, чем отражение горы в зеркальной глади альпийского озера.

Молодцов кивком указал Михаилу на стул. Журналист сел и сразу же отметил про себя, что опустился гораздо ниже уровня глаз собеседника. У него возникло хорошо знакомое чувство легкого испуга. Вся обстановка как будто способствовала этому.

– Приятный кабинет, – констатировал он.

– Спасибо большое, – ответил Молодцов с улыбкой, от которой его щеки собрались складками возле ушей. Свободно откинувшись в кресле, он слегка барабанил согнутыми пальцами по столу. – Мне он тоже нравится. Здесь спокойно.

«Здесь тебе спокойно, – подумал Каганов. – Ну и ну».

– Как обстоят дела в «Вечерке»?

– Вполне сносно. Ты получил сегодняшний номер?

– Да, мне он очень понравился. Он сделан в хорошем стиле. Должен отметить, что ты привнес в газету настоящую атмосферу большого города.

– Да…

У Каганова внезапно пропала охота говорить.

– Я рад, что ты с нами, Михаил, мы уверены, что у нас будут добрые отношения.

– Да, да, разумеется.

– И что же у тебя на сердце?

Каганов немного поерзал на стуле, а затем поднялся. На этом стуле он чувствовал себя микробом под микроскопом. «В следующий раз я захвачу с собой собственный большой письменный стол», – подумал он и начал ходить по кабинету, стараясь выглядеть независимо.

– Нам о многом предстоит поговорить за этот час, – начал он.

– Мы можем встречаться чаще.

– Конечно. Так вот, я хочу тебе сказать, что этой ночью исчезла Светлана, моя дочь. О ней ничего не слышно, и мы не знаем, где она… – Он коротко описал Олегу суть их раздора с дочерью и его предысторию. Молодцов слушал внимательно, не перебивая.

– Ты думаешь, что она отвергла ваши традиционные ценности, и это тебя огорчает? – спросил он под конец.

– Я не глубоко религиозен. Ты понимаешь, что я имею в виду? Но определенные вещи должны считаться правильными, а определенные – ошибочными, и мне не понравилось, что Света как бы… мечется то в одну, то в другую сторону.

Молодцов величественно поднялся из-за стола и подошел к Михаилу с улыбкой снисходительного, все понимающего отца. Он положил руку ему на плечо и сказал:

– Как ты думаешь, Михаил, она счастлива?

– Я никогда не видел ее счастливой. Может быть, только потому, что когда я ее вижу, она находится в моем обществе.

– И это, видимо, объясняется тем, что ты считаешь непонятным путь, который она выбрала в жизни. Скорее всего, ты высказываешься в духе полного неприятия ее философии…

– О да! А также профессорши, которая впутала ее в эту философию. Скажи, ты встречал ее? Как бишь ее зовут, профессор Лихова, из университета?

Олег подумал и отрицательно покачал головой.

– Света прошла у нее пару спецкурсов, и я замечаю, что моя дочь все больше и больше теряет связь с реальностью.

Молодцов довольно рассмеялся.

– Михаил, похоже, что она просто начинает изучать и познавать тот мир, ту вселенную, в которой живет. Разве ты забыл себя в этом возрасте? Многие истины представляются человеку обманом до тех пор, пока он не познает их сам. Вероятнее всего, это происходит сейчас со Светланой. Она очень умная девочка. Уверен, что ей необходимо разобраться и найти себя.

– Ну что ж, надеюсь, как только Света найдет себя, она позвонит.

– Михаил, я думаю, что ей гораздо легче было бы позвонить, если бы она знала, что дома ее встретят понимание и сочувствие. Не в нашей власти решать за другую личность, что ей делать с собой, или заставить ее занять то или иное место во вселенной. Каждый человек должен самостоятельно найти собственный путь и собственную истину. Для того чтобы мы могли существовать в этом мире как цивилизованное общество, нам необходимо научиться уважать других, признав за ними право на собственные убеждения и взгляды.

Михаил услышал знакомый мотив, как будто мысли из головы Светы перекочевали в голову Молодцова. Он не удержался от вопроса:

– Ты уверен, что никогда не встречался с профессором Лиховой?

– Абсолютно уверен, – ответил Олег с улыбкой.

– И с Антоном Буркиным тоже?

– С кем?

– С Антоном Буркиным, полковником милиции?

Михаил впился взглядом в лицо Молодцова. Скажет ли он правду?

– Я мог встречаться с ним… – ответил Олег наконец. – Я пытаюсь припомнить кого-нибудь с этим именем.

– Так вот, он думает точно так же, как ты. Тоже говорит, что мы должны договориться и быть терпимыми. Как получилось, что он стал милиционером, ума не приложу.

– Но мы, кажется, обсуждали Светлану?

– Хорошо, продолжай.

Молодцов заговорил:

– Все эти вопросы, над которыми ты бьешься, – что есть правда, а что – неправда, или что такое истина и почему у нас разные взгляды… многое из этого невозможно понять умом, ответы может подсказать только сердце. Мы все чувствуем истину, которая заставляет наше сердце биться в унисон. Каждый человек обладает естественной потребностью творить добро, любить. Каждый желает, как и другие люди, стремиться к своему благу и благу ближнего…

– Как я понимаю, ты не был на празднике?

Молодцов крякнул от досады:

– Я не отрицаю, что мы, люди, по ошибке можем склоняться к тому худшему, что в нас есть.

– Ответь, ты был на празднике начала лета?

– Конечно, каждый из нас неизбежно что-нибудь да видел. Но мне, как ты догадываешься, неинтересны такие праздники.

– Значит, ты не заглядывал в парк аттракционов?

– Конечно нет. Зачем мне бросать деньги на ветер? Что же касается Светланы…

– Да, мы говорили о том, что есть истина, и о различных взглядах… по отношению к Богу, например. Похоже, она не может Его постичь, а я как раз стараюсь это сделать. Мы не можем найти общей точки зрения в вопросах религии, и, как видно, ты нам не поможешь.

Молодцов многозначительно улыбнулся. Михаил понял, что сейчас услышит нечто возвышенное.

– Твой Бог, – важно произнес Олег, – есть там, где ты будешь Его искать. И чтобы найти Его, нужно только открыть глаза и увидеть, что Он в первую очередь находится внутри каждого из нас. Мы не можем быть вне Его, Михаил. Просто мы ослеплены своим незнанием, и это мешает нам ощутить ту любовь, ту надежность и смысл жизни, которых мы так жаждем. Иисус указал нам на наши грехи на кресте, не так ли? Он сказал: «Отче, прости им, ибо не знают…» Тем самым Он подал нам пример стремиться к познанию, всегда и во всем. Ты занят именно этим, так же как и Света. Все твои беды из-за ограниченности взглядов, Михаил. Ты должен открыть свое сознание. Ты должен искать, и Света тоже.

– Значит, ты считаешь, – подумав, произнес Каганов, – что все зависит от того, как мы смотрим на вещи?

– Частично – да.

– И если я что-то воспринимаю определенным образом, это вовсе не означает, что все остальные воспринимают одинаково со мной, верно?

– Совершенно верно! – Похоже, Молодцов был очень доволен своим учеником.

– Стало быть… посмотрим, правильно ли я тебя понял. Мой репортер Вера Караваева решила, что видела, как ты, Антон Буркин и еще трое неизвестных совещались в темном углу парка во время праздника начала лета. Значит, это было только ее личное восприятие действительности?

Молодцов улыбнулся странной, обозначающей «чего-ты-добиваешься» улыбкой и ответил: