Фабрегас поморщился и недовольно захныкал, качая головой.
- Дуй причесываться. Уже завтра фотографии должны быть опубликованы.
Она толкала его в сторону студии, пока Сеск упирался, сопротивляясь. Это именно то, чего ему сегодня так не хватало.
Новая форма, выполненная в классическом для «Челси» синем цвете, ему очень шла. При этом на футболке присутствовали небольшие белые и красные горизонтальные полосы. В темной студии почти не было мебели, прожектор светил прямо в лицо, и Сеску пришлось натянуть улыбку, потому что все кому не лень, кричали, что это фото не на надгробный памятник, а в какой-то очень важный каталог. Вспышки фотоаппарата, искусственный ветер и даже туман для загадочности, откровенно раздражали. Сеска заставляли крутиться перед камерой, как длинноногую куклу-модельку. Фотограф щелканул пальцами над головой, обращая на себя внимания.
- За камеру посмотри, пожалуйста. Туда вглубь, чтобы взгляд получился отстраненным.
И Сеск посмотрел, но лучше бы он этого не делал. По телу поползла волна возмущения, сменившаяся неконтролируемой злостью. Сеск больше не слышал фотографа, который просил, чтобы футболист закрыл рот и убрал это откровенно агрессивное выражение лица. Притворяться Сеск никогда не умел, впрочем, как и играть на публику, не то что некоторые. Чертова лицемерка разглаживала форму на груди своего парня. Захотелось поругаться, наорать на нее как следует, призвать к совести. Покидая место съемки под крики недовольного фотографа, Сеск едва не упал с подиума, неудачно оступившись. Но он устоял на ногах. И все было бы хорошо, если бы милашка Сесар не окликнул его.
- Эй, я так и не поблагодарил тебя, друг, - протянул для рукопожатия широкую ладонь одноклубник.
Фабрегас расплылся в наигранной улыбке. Пожимая руку Сесару, он смотрел на девушку рядом. Темноглазая красавица опустила глаза, прячась за спину своего парня.
- Мне было не трудно, - она упорно отворачивалась, Фабрегаса переклинило, - жаль, что Таня оказалось такой черствой.
Повисла неловкая пауза, а глаза темноглазой сузились, Таня наклонила голову к плечу, как бы предупреждая, что оторвет Сеску башку, если он будет продолжать в том же духе. Но Фабрегасу уже надоело получать под зад сегодня, именно поэтому он решил себя не сдерживать.
- Нехорошо быть такой неблагодарной, Татьяна! – сверкнул черными глазами Сеск, усмехаясь.
Он понятия не имел откуда знает ее полное имя, но девица приподняла правую бровь и поставила руку на пояс, чем откровенно рассмешила испанца.
- Уверен, что это какое-то недоразумение, Таня очень добрый и искренний человек, она не могла…
Сеск скривился, говоря о Тане, Сесар описывал какое-то божество, даже Фабрегасу стало скучно. К счастью, Аспиликуэта позвали на съемку следующим. Таня сдвинулась вправо, стараясь не встречаться с Фабрегасом глазами и не разговаривать. Но чем больше она отстранялась, тем сильнее заводила испанца. Родившийся под знаком тельца, он был слишком упрям, чтобы просто уйти из студии, оставив Таню в покое. Планы о том, чтобы игнорировать девушку летели ко всем чертям. Русской повезло, что рядом с ней стояли другие футболисты, иначе он давно бы высказал ей все, что думает.
- В следующий раз я тебя брошу на съедение банде разъяренных мужиков и даже пальцем не пошевелю ради твоего спасения, - сквозь зубы прошипел испанец, не поворачивая головы к девушке и улыбаясь, как идиот.
- Следующего раза не будет, - вскинула подбородок Таня, глядя перед собой.
- Это уж точно, даже если умолять станешь, - усмехнулся Фабрегас.
Они повернулись друг к другу одновременно. Оскорбленная до глубины души русская и злой как черт испанец. Их темные глаза встретились. Случилось то, чего Сеск никак не ожидал. Его обдало волной дикого, необузданного желания. Захотелось секса, безумного соития, только с ней и прямо сейчас. Запрокинуть ее голову, прижаться к шее, сдавить грудь и забраться под юбку. Он почувствовал голод, которого очень давно не испытывал. Ее запах, само ее присутствие заводило до чертиков. Взбесившись от собственной слабости, он отвернулся. У Тани зазвонил телефон, и она быстрым шагом покинула комнату. Сеск несколько мгновений стоял, не двигаясь, но часть быка, живущая внутри испанца, не дала ему поступить правильно. Таня – чужая женщина! Она подружка его одноклубника. Нужно просто пойти домой или пробежать пару километров, но Фабрегас еще не закончил разговор, его дыхание сбилось, и алая злость пульсировала по телу, переплетаясь с багровыми нитями животного возбуждения.
Он вылетел в коридор, оглядевшись по сторонам не нашел ее, и закрыв глаза, успокоился. Медленно пошел вперед, радуясь, что, сбежав, Таня уберегла их обоих от глупости. Через несколько метров коридор расходился в разные стороны, Сеск почувствовал ее за пару шагов до того, как повернул. Нужно было пойти дальше, плюнуть, вспомнить про гордость и чувство собственного достоинства, но Сеск прошел вперед, а потом резко развернулся, застав спрятавшуюся за поворотом Таню врасплох.
Девушка вскрикнула, а он пропихнул свое колено между ее ног, впечатывая Таню в стену. Словно животное, он принюхивался, обводил контур лица, впитывая ее приятный аромат.
Таня дрожала, глядя на него из-под ресниц, Сеск мог поклясться, что слышал, как бешено билось ее сердце.
- Могла бы сказать спасибо.
Он видел, как мгновенно пересохли ее губы, билась жилка на шее, блестели глаза.
- Спасибо, - прошептала Таня, хватая воздух ртом, снова и снова облизывая губы.
А Сеск не мог оторвать глаз от розового язычка, что то появлялся, то прятался во рту девушки. Этот соблазнительный танец зажигал его, голова перестала работать, все что ему было нужно, было перед ним. Сильные руки сжали хрупкое тело.
- Ты меня разозлила. Ты должна была хотя бы узнать, как я.
Сеск не смог удержаться и поймал ее язык своим ртом, засасывая губы девушки жадным поцелуем.
Таня попыталась отпихнуть его, придавая лицу безразличное выражение, слова терялись в стонах и причмокиваниях.
- Как ты, Фабрегас? Ничего не болит? – отстраняясь от поцелуя, отталкивая испанца.
- Уже лучше, спасибо, - еще один хищный, почти животный поцелуй, но девушка не отвечала, сжала губы, как будто они склеены клеем.
- Значит, ты больше не хочешь меня? – остановился Фабрегас, разглядывая ее сомкнутые губы, - а, если так?
Вселившийся в него дьявол не давал времени на раздумья, Фабрегас бесцеремонно залез ей под юбку, нагло массируя влажную женскую плоть. Таня вскрикнула, изогнулась, схватила сильную мужскую руку, пытаясь остановить сладкое безумие, но щеки моментально вспыхнули, а взгляд стал кристальным от желания. Таню спасло то, что в коридоре послышалась голоса.
- Ненавижу тебя, - взвизгнула Таня, убегая прочь.
- Это вряд ли, - крикнул ей Сеск.
А через минуту она вернулась. Этого испанец никак не ожидал. Они напоминали два корабля желания, столкнувшихся в бесконечном океане. Таня схватила его за подбородок, как раз там, где легкая небритость жесткой линией очерчивала гладко выбритую кожу. В этом они были похожи. Не выбирали выражений и не стеснялись силы прикосновений. Хватали со всей силы, сжимали до боли, шлепали от души, делали это, не сдерживаясь.
- Что тебе нужно, Фабрегас? – ее пальцы оказались на удивление сильными, он даже голову наклонил, поддаваясь ее захвату.
- Ты?! – усмехнулся испанец, то ли спрашивая, то ли утверждая.
Было в этом что-то невероятно сексуальное, горячее, вкусное.
- Только мое тело, так ведь? Тебе это нужно?
Сеск жадно усмехнулся, глаза горели желанием, а женские пальцы сжались еще сильнее.
- Давай последний раз сделаем это и дело с концом. В машину твою пойдем или в подворотню какую сбежим.
- Давай, - словно на автомате, жадно, с придыханием, ответил Сеск, довольно улыбаясь.
Она странно взглянула на него. Он даже улыбаться перестал, ибо этот взгляд очень отличался от того, что дарила Таня раньше. Огромные глаза потухли, как будто выключили свет или неожиданно прекратили подачу электричества.