его совратить, но озорная противоречивость женской натуры начала себя проявлять в своеобразной игре: «Искуси Смолякова». В ход шло все: полунамеки, фривольные замечания, взгляды, «нечаянно» распахнувшийся пеньюар. И — попытки оценить достигнутый эффект. Смоляков терпеливо наблюдал за Лизой, иногда отводя глаза, а иногда даже выходя из той комнаты, где они оказывались вместе. Однажды, когда чаша его терпения переполнилась, он решился с ней заговорить:
— Лизок, ну чего ты добиваешься? Ты хоть понимаешь, что у меня однажды могут отказать тормоза, и я не успею убраться вовремя от тебя подальше?
— А как же твоя клятва? — провокационно сверкнула глазами Лиза.
— А ты меня сама от этой клятвы освободила, — напомнил он. — Так что… лучше не надо, не провоцируй меня, если ты не уверена в том, что действительно этого хочешь. Я ведь знаю вас, девчонок, с вашими разводами. Не первый год на свете живу.
— И даже жена я у тебя не первая, — напомнила Лиза.
— Ну, есть такой факт, — признал он без особых эмоций.
— Смоляков, а как часто ты ей изменял? — спросила Лиза, как будто кто-то ее вдруг за язык потянул.
— Случалось, — ответил он немного невпопад. — Но это уже после того, как до меня самого стали доходить слухи о том, как она меня дома «ждет». И как весело зажигает в мое отсутствие. Ты уже знаешь, что я не сразу решился на развод, из-за ее дочки. Любанька была ко мне привязана, называла папой. Вот я и тянул время. Не знаю, на что надеялся. Но обет воздержания в рейсах с тех пор и сам не всегда соблюдал.
— А как часто ты сейчас погуливаешь на трассе? — с невинным видом спросила Лиза.
— Вообще ни разу, — он посмотрел ей в глаза. — Можешь мне верить, я не вру. Так что тебе тем более не стоит меня дразнить, если ты не готова столкнуться с продолжением.
Лиза, с загадочной усмешкой своей тезки, Джоконды, поднялась с кресла, подошла к нему, с показным сочувствием взяла его за правую руку, оценивающе огладила пальцем грубую ладонь. Он лишь насмешливо прищурился в ответ на ее взгляд:
— А ты как думала? Но основная часть мозолей все-таки от руля, если что.
— Ну ты прямо бальзам на мою совесть пролил этим уточнением, — съехидничала Лиза, возвращаясь обратно в свое кресло. Но не смогла там долго молчать, задала еще один вопрос: — Смоляков… и вот, несмотря на все твои лишения, ты мне все-таки ответил «нет», когда я тебе предложила с ними покончить?
— Ответил. Я тебе уже объяснял, почему: предпочитаю терпеть лишения, чем принимать жертвы.
— Характер… — уважительно протянула Лиза.
— А ты сомневалась, Лизок? Не сто́ит. Пусть тебя не смущает то, что я иногда могу выглядеть подкаблучником. Это не отсутствие характера, а исключительно моя добрая воля.
А потом был «день икс», когда Борька в очередной раз доказал Лизе, чего он сто́ит и как к ней относится. В тот день они вдвоем возвращались домой, навестив его квартиру, в которой он теперь не жил, обосновавшись в Лизиной, более предпочтительной для проживания благодаря своему уникальному расположению — на берегу речной заводи, почти у озера. Погода была прекрасной, такой, что Лиза захотела пройтись. Борька доехал до их района, бросил машину на стоянке, и оттуда они неторопливо пошли по неширокой газонно-прогулочной зоне за тротуаром. По одну сторону тротуара тянулось шоссе, а по другую под высоким берегом, обсаженным стриженой живой изгородью, величаво несла свои воды река. Лиза шла вдоль изгороди, любуясь речными струями и бликами солнца, играющими на них. Нежно шелестел осенней листвой ветерок, о чем-то щебетали пичуги. Время от времени эти мирные звуки природы нарушались шумом проезжающих машин, но так как движение было не слишком оживленным, то это урчание не вносило особой дисгармонии. До тех пор, пока не раздался резкий звук столкновения автомобиля с фонарным столбом. Летящая на всех парах белая легковушка зацепила столб крылом и фарой. Заскрежетало железо, во все стороны полетели осколки, затем машину подбросило, как взбесившегося осла, развернуло и понесло поперек дороги.
— Лизка, да он же, сука, пьяный!!! — Смоляков, с его наметанным глазом, первый понял, что происходит. А главное — куда несет потерявшую управление машину. Миг — и Лиза полетела за кусты, отправленная туда отработанным борцовским броском, который Борьке удалось провести с максимальной аккуратностью: приземление оказалось не жестким. Она не ударилась, а лишь оцарапалась о ветки. И почти сразу услышала оглушительный треск и скрежет металла, сминающегося о древесные стволы: пролетевшая через тротуар машина совсем недалеко от Лизы нашла препятствие, все-таки оказавшееся способным ее остановить, после чего послышалась смачная ругань водителя, судя по голосу, действительно пьяного в хлам. Сплюнув неведомо как оказавшиеся во рту листочки, Лиза быстро выбралась из кустов и увидела Борьку, неподвижно стоящего на прежнем месте с крепко сжатыми кулаками.
— Ты как, Лизок? — спросил он, не оборачиваясь.
— Колючки все выплюнула, а занозы теперь придется вытаскивать… — ворчливо начала Лиза, еще толком не осознав случившегося. Страшно ей стало только тогда, когда она опустила взгляд туда, куда смотрел Борька. Увидев на влажной земле свежий след от колес, она только и смогла выдохнуть: «Господи!» Судя по следу, машина пронеслась прямо перед Смоляковым, буквально возле его ног! Еще бы несколько сантиметров — и его бы сбило, смяло, изломало этим несущимся, потерявшим управление болидом, потому что время, а речь шла о считаных секундах, у него было только на спасение кого-то одного из них двоих. И он, не раздумывая ни мгновения, выбрал Лизу.
— Борька! — в порыве чувств обхватив его сзади руками, Лиза уткнулась ему в спину. Он осторожно разъединил ее руки, развернулся к ней лицом и обнял:
— Все в порядке, Лиз, обошлось. Самое главное: ты не ушиблась?
— Нет, нормально. — Лиза оглянулась на пьяного урода, пытающегося выбраться через покореженную дверь в гущу смятых кустов. — Пойдем взглянем, что с ним?
— Не пойдем! — ответил он жестко. И, заметив ее удивление — раньше на ее памяти Смоляков никогда не отказывал в помощи тем, кто в этом нуждался! — пояснил: — Лиз, если я сейчас к нему подойду, то могу убить. Эта сволочь только что едва не угробила мою жену и ребенка!
— Или тебя! — дополнила картину Лиза.
— Для меня это стало бы меньшей из потерь. Поэтому, — он взглянул на место аварии и постановил: — Идем отсюда! Вон, уже кто-то сюда бежит, пусть они им и занимаются.
Лиза позволила себя увести, заставив замолчать свое чувство профессионального долга: судя по выкрикам водителя, он не нуждался в реанимационных